Дагмар Нормет - Дельфиния
— Какие красивые растения! — воскликнула Лирри-Ли.
— Это не растения, — поправила бабушка. — Ведь растения живые. Кораллы же состоят из крохотных окаменевших животных.
— Всё равно очень здорово, что мы поплыли делать открытие! — заключил Торро-То.
Какой он, человек?
Дельфины всё плыли и плыли, и малыши стали уставать.
— Бабушка, скоро? — то и дело спрашивала Лирри-Ли.
И вот, наконец, бабушка остановилась:
— Мы у цели.
Дельфинята огляделись и не увидели ничего в тёмной и мутной воде.
Торро-То промолчал — он не хотел огорчать бабушку. Но Лирри-Ли не сдержалась.
— Тут ничего нет! — сказала она, чуть не плача.
— Есть, — ответила бабушка. — Только здесь темно. Надо сделать что?
Малыши переглянулись растерянно.
— Надо посмотреть ушами.
— Ах, да! Эхо! — сразу повеселел Торро-То. А вслед за ним и Лирри-Ли:
— Будем играть в эхо! В «горячо» и «холодно», да?
Надо сказать вам, что игра в эхо — не просто игра, как, скажем, прятки или салки! Про дельфинов говорят, что они умеют видеть ушами. Да-да, и это очень удобно. Когда нельзя рассмотреть какой-нибудь предмет, дельфин посылает звук. Если звук возвращается быстро, значит, предмет близко, если звук глухой — предмет мягкий, если эхо звонкое — твёрдый. Так дельфин может по слуху представить себе то, чего не видит глазами. Вот о чём напомнила дельфинятам их бабушка. И добавила:
— Что вы хотите знать о корабле?
— Он большой? — спросил Торро-То.
— Десять дельфинов длины.
— Это твёрдое или мягкое? — поинтересовалась Лирри-Ли.
— Твёрдое, — ответила бабушка.
— Ну, теперь всё ясно, — сказал Торро-То. — Можно начинать. — Он наклонил голову и издал щёлкающие звуки. Это щёлканье тотчас же вернулось назад.
— «Холодно»! — воскликнула бабушка. — Это не твёрдый предмет: так мягко отзывается только морское дно.
— Теперь моя очередь! — заволновалась Лирри-Ли. Она направила свои щелчки вверх.
Эхо вернулось через долгое время, сообщая дельфинам, что там лишь граница воды и воздуха, и больше ничего.
— «Холодно», — сказала бабушка.
Тогда снова защёлкал Торро-То, направив звуки в сторону. И вдруг щелчок вернулся чётким и звонким.
— «Жарко»! — обрадовалась Лирри-Ли.
— Но осталось ещё узнать, большой ли это предмет, — напомнила бабушка.
За это взялся Торро-То. Он плавал, щёлкал и как бы измерял. Если звук достигал незнакомого предмета, он возвращался чётким и звонким, если проходил мимо — расплывался в необъятном океане.
Мальчик-дельфин словно ощупывал с помощью звука и эха очертания предмета. И вправду «видел ушами»! Наконец он сообщил:
— Десять дельфинов длины!
— Ну что ж, теперь можно подойти поближе.
Они очень скоро приплыли к старинному кораблю. Корабль лежал на дне, покрытый зелёными водорослями и розовыми ракушками, — большой, тёмный, глубоко ушедший в песок, будто он всегда принадлежал океану.
— Бабушка, корабли растут на морском дне? — спросила Лирри-Ли.
— О нет, корабли растут на берегу.
— Он мёртвый?! — догадался Торро-То.
Корабль показался ему огромным животным.
— Да, — подтвердила бабушка. — Когда корабль ещё был живым, он плавал наверху, на волнах.
Втроём они заскользили вокруг корабля, осматривая и обнюхивая его сломанные мачты, ржавые цепи и якоря. Но когда захотели попасть внутрь корабля, дорогу преградил угрюмый осьминог. Это был родной дом осьминога, а также его предков, и он готов был защищать своё жильё. Родной дом и в океане неприкосновенен, поэтому бабушка отозвала дельфинят.
— Ну вот, — заворчал Торро-То, — из-за какого-то противного осьминога… — И вдруг замолчал: он увидел возле корабля торчащий из песка старый шлем с кисточкой. Торро-То тотчас же надел его на подбородок. Тут же и Лирри-Ли среди водорослей нашла бокал. Теперь Торро-То плавал стоя, чтобы шлем не свалился с его подбородка, а Лирри-Ли — за ним с бокалом во рту.
Бабушка рассмеялась:
— Вы совсем как человек и его собака! Торро-То как человек, а Лирри-Ли следует за ним, как собака!
— А человек — это рыба? — спросил Торро-То.
— А собака — это рыба? — спросила Лирри-Ли.
— Нет, нет! — всё ещё смеясь, ответила бабушка. — И человек, и собака живут на суше.
— У человека там гнездо? — спросил Торро-То.
— И у собаки гнездо? — спросила Лирри-Ли.
— Нет, — сказала бабушка. — У человека дом.
— Как у улитки? — спросил Торро-То.
— Как у рака-отшельника? — спросила Лирри-Ли. — Человек носит свой дом на спине, да?
— Корабль похож на дом, — ответила бабушка. — Но только корабли плавают по морю, а дома приросли к суше. В доме же у человека живёт четырёхногое существо, которое носит всякие вещи во рту и издаёт очень громкие звуки. Это и есть собака.
— И собаки плавают в воздушном море? — спросила Лирри-Ли.
— А у человека есть хвост и плавники? — спросил Торро-То.
— Человек и собака ступают ногами по земле, точно крабы, — сказала бабушка. — У человека две ноги, а вместо плавников у него длинные щупальца, как у осьминога.
— Только две ноги! — Торро-То был разочарован. — Значит, он движется так же медленно, как улитка.
— Человек умный, — пояснила бабушка. — Чтобы быстрее передвигаться, он ездит на спинах других зверей, а иногда даже в их животе.
— В животе! — ахнула Лирри-Ли.
— Да-да, я сама это видела. Зверь огромный, точно кит. Он разевает рот, а рот у него на боку, и люди входят к нему в живот. Потом зверь закрывает пасть и быстро-быстро уплывает.
— И зверь не съедает людей? — удивился Торро-То.
— О нет, — сказала бабушка. — Зверь слушается человека, останавливается, когда надо, и выпускает человека изо рта.
— Я хочу видеть человека! — нетерпеливо сказал Торро-То.
— Постарайтесь подумборумбовать, и я покажу вам его, — пообещала бабушка. — Я видела всё это своими глазами, когда во время бури наша семья пряталась близ человеческого жилья. Смотрите! Попытайтесь продумборумбовать!
Бабушка напрягла внимание и память, и в её представлении возник приморский бульвар. Там гуляли люди. Пришёл автобус, остановился, несколько человек вошли в него.
— Я ничего не вижу! — захныкала Лирри-Ли.
— Я тоже! — раздосадованно проговорил Торро-То.
— Я и забыла, что вы у меня совсем маленькие! — не удержалась от насмешки бабушка.
— А мне и не нужно ваше думборумбование, — обиделся Торро-То. — Я сам знаю, как выглядит человек.
— Ну-ка, покажи мне, — сказала бабушка.
— Как же я это сделаю?
— А ты думай о человеке, представь его так ясно, будто видишь, а я стану смотреть твоё воображение.
Торро-То сосредоточился, а бабушка стала думборумбовать. Но то, что она увидела, было так забавно, что она расхохоталась и набрала воды в дыхательное горло, так что пришлось подняться на поверхность и откашляться, чтобы прочистить лёгкие.
Как же представил себе человека Торро-То? Это было и правда диковинное существо: голова и тело дельфина, две ноги краба, щупальца осьминога вместо рук.
— Ха-ха-ха! Святой океан! — не унималась бабушка.
— Нехорошо смеяться над ребёнком, — сказал Торро-То смущённо.
— Ничего, ничего! — стала утешать бабушка. — И думборумбовать вы ещё научитесь. Да и самого человека, может быть, увидите. Подите пока поиграйте, а я подремлю немного.
— Бабушка, а где живёт человек? — спросил Торро-То.
— Я же сказала: на суше.
— А где эта суша?
— По направлению к заходу солнца, а чтобы доплыть туда, понадобится время от завтрака до обеда.
— А где заход солнца?
— Оттуда идёт тёплое, очень солёное и быстрое течение.
— Бабушка, а где…
— Дадите вы мне наконец отдохнуть?! — возмутилась бабушка. Она решительно поднялась на поверхность, закрыла глаза и стала качаться на тёплых волнах.
— Лирри-Ли! — позвал Торро-То. — Послушай, я очень хочу видеть человека.
— Я тоже.
— И нам не остаётся ничего другого, как самим плыть к нему!
— Да! Да! — защебетала Лирри-Ли. — Поплывём скорее!
И дельфинята отправились в путь.
Сколько ног у человека?
Лирри-Ли и Торро-То плыли и плыли, а суши всё не было. Иногда они щёлкали, чтобы по эху определить, близка ли земля, но звук не возвращался, уходил в океан. Лирри-Ли начала уже хныкать, что никакой суши не существует и человека тоже, что всё это сказки для детей, как вдруг… щелчок Торро-То вернулся, и другой — ещё быстрее, говоря о том, что впереди что-то большое и плотное. Уши дельфинят «увидели» берег раньше, чем глаза. Но когда малыши выпрыгнули из воды, глаза увидели тоже. Сначала над поверхностью моря поднялись лиловые скалы, потом — белый песок и, наконец, — ярко-жёлтая палатка.
