Эллис Каут - И снова Пумукль
— Да уж какая радость, если ребёнок плачет, ничего не найдя на привычном месте!
— Ты же мне говорил, что в этот день люди радуются, если ищут! Так или нет?
Эдер застонал:
— О-оо! Так, так, но ведь всему должен быть предел!
— Ты же не давал им искать, сразу говорил, где! Но я ещё кое-что спрятал, и ты не знаешь где, и даже не знаешь что!
— Негодник! Что ты ещё придумал?
— Не скажу! Не скажу!
— Это мы сейчас увидим! — и Эдер протянул руку, чтобы схватить домовёнка.
Но тут в комнату заглянула Бэрбель:
— Дядя, ты идёшь с нами в церковь?
— Да, конечно!
— Тогда пойдём вниз, уже пора! — и девочка потянула Эдера из комнаты.
Когда они спустились вниз, старый мастер понял, что слова Пумукля не были пустой угрозой: папа девочки бегал из ванной в коридор и обратно и кричал:
— Где мои запонки?
Мама бегала по комнате в поисках своей брошки.
Бэрбель, начав одеваться, тоже спохватилась:
— Где моя вторая перчатка?
Эдер недвижно стоял на пороге, наблюдая за суетой, и только мотал головой, когда его спрашивали, не видел ли он случайно брошку, запонки или перчатку. Затем он решительно направился обратно в комнату с твёрдым намерением во что бы то ни стало выманить у домовёнка признание, где спрятаны вещи. Но того и след простыл! Видимо, он выскользнул вслед за Эдером и девочкой, и теперь хихикал от удовольствия внизу, наблюдая за безрезультатными поисками. Эдеру не оставалось ничего другого, как вернуться назад и принять участие в розысках исчезнувших вещей. Он начал искать там, где, по его мнению, были «любимые» Пумуклем места: под шкафом, за диваном, под креслом. Все нервничали. И когда мать Бэрбель чуть не споткнулась о брата, наклонившегося, чтобы заглянуть под плиту, то не удержалась от раздражённого замечания:
— Что ты тут ползаешь туда-сюда? Ещё никогда запонки не попадали под плиту!
— Кто знает, — вздохнул Эдер и пополз к кухонному шкафу.
— Нам пора идти! — скомандовал папа Бэрбель. — Придётся идти без запонок, скорее всего они угодили в корзину с грязным бельём.
— Неправда! — запротестовала сестра Эдера, — я положила их на твою тумбочку!
— Да, да, так же, как твою брошь ты положила в шкатулку, — усмехнулся папа. — Пойдёмте!
— Но у меня нет второй перчатки! — захныкала Бэрбель, в который раз выворачивая карманы.
— Значит, твои руки немного помёрзнут, но нам действительно пора, если мы не хотим опоздать. — И папа решительно открыл дверь.
— Где наши ключи? — воскликнула сестра Эдера.
— Скажи ещё, что и ключи пропали! Это уж слишком! — голос папы дрожал от негодования.
Он поспешил к тумбочке в прихожей, где наткнулся на стоящего на коленях Эдера.
— Что ты делаешь на полу?
— Ищу!
— Если мы не найдём ключи, то придётся оставаться дома! Мы не можем уйти и оставить дом незапертым! Что за небрежность! Что за беспорядок в этом доме!
У мамы Бэрбель, которая в это время вытряхивала всё содержимое из своих сумочек, задрожали от обиды губы:
— У нас не беспорядок!
— Где же тогда все вещи?
Эдер почувствовал, что надо вмешаться:
— Вы идите в церковь, а я останусь и продолжу поиски. Вещи обязательно найдутся!
И Эдер, отклонив все протесты, выпроводил родственников за дверь. Когда он повернулся, то увидел печально опустившего голову домового. Тот держал в руках брошку, ключи, запонки и перчатку.
— Посади меня в карман и поехали домой, я хочу домой, — тихо произнёс малыш.
— Послушай, ты… — Эдер подыскивал слова, чтобы отругать негодника.
— Я всё видел и всё слышал, — покорно закивал тот, — об «искательной» радости не может быть и речи… По твоим рассказам я представлял Пасху совсем иначе… А они ругались, когда искали, как и в любой другой день в году. И зайчик не придёт меня благодарить. И я никогда не буду ему больше помогать…
По щеке Пумукля скатилась слезинка.
— Я же тебе сразу говорил! И вообще… — Эдер всё ещё не мог успокоиться.
Пумукль смотрел на своего старого друга полными слёз глазами:
— Я знаю, ты хочешь меня ругать.
— На это у меня есть все основания!
— Но я же хотел всем доставить радость!
— Да ты всё не так понял! — голос Эдера звучал уже гораздо мягче: Пумукль был так откровенно несчастлив, слезинки скатывались по его лицу одна за другой.
— Но самое плохое то, что я спрятал и красное яичко, а про него даже и не вспомнили, — всхлипнул домовёнок и разрыдался в голос.
— Ну, это можно поправить, — поспешил успокоить своего маленького друга Эдер, — хочешь, я его поищу?
Пумукль заплакал ещё сильнее и затряс головой:
— Я-я-я забыл, куда его спрятал.
Такое чистосердечное признание тронуло старого мастера. Он посадил Пумукля себе на ладонь и сказал:
— Тогда нам ничего не остаётся, как начать поиски вместе. Тогда, по крайней мере, для нас двоих будет радостный «пасхально-искальный» день.
Пумукль вытер лицо об рукав Эдера и недоверчиво спросил:
— А ты действительно будешь радоваться, когда будешь искать красное яичко?
— Ещё как! — заверил его Эдер.
С лица Пумукля тотчас исчезли слёзы и глаза заблестели от восторга:
— Ты хочешь долго искать и долго радоваться?
— Ну конечно!
Пумукль спрыгнул с ладошки Эдера и воскликнул:
— Тогда начнём с чердака!
— С чердака? Ты был на чердаке?
— Нет! Но это ничего, мы можем и там поискать!
Хоть это было не совсем логично, но Эдер согласился, чтобы не огорчать малыша.
Они поднялись на чердак, стали заглядывать под все ящики и коробки, время от времени перекликаясь:
— Здесь нет!
— И здесь нет!
— А там?
— Тоже ничего!
И они смеялись и бегали по чердаку, затем спустились в дом, поискали в комнате Эдера и, наконец, снова оказались внизу.
Эдер, тяжело дыша, опустился на диван и спросил:
— Может, ты спрятал яичко в саду?
— Дай мне подумать.
В комнате на мгновение воцарилась тишина и тут же раздался такой вопль, что Эдер вздрогнул от неожиданности:
— Я знаю! Я знаю, где красное яйцо!
— Где же?
— Под подушкой, на которой ты сидишь!
Эдер подскочил как будто он сидел не на подушке, а на змее, отбросил подушку — и вот оно — правда, немного раздавленное, но, к счастью, сваренные вкрутую яйца не оставляют пятен.
Оба молча смотрели на яйцо, потом Эдер посмотрел на домовёнка, домовёнок — на Эдера, и они одновременно расхохотались.
— Знаешь что, — предложил мастер, — давай съедим это яичко. Ты наверняка не ел пасхальных яиц.
Пумукль с радостью согласился, и яичко показалось ему таким вкусным, какими никогда ещё не были сваренные вкрутую яйца.
Когда семья вернулась из церкви, Эдер разложил на столе все потерянные вещи, и удивлению родственников не было предела.
— Где всё это было? — поинтересовалась его сестра.
— Очень просто: ключи лежали в ванной, запонки — в корзине для бумаг, брошка — в ящичке для шитья, перчатка — в шкафу для обуви.
— Но этого не может быть!
— Почему не может? К тому же я нашёл ещё одно яичко!
— Где оно было? — воскликнула Бэрбель.
— Только не говори, что оно было в водосточной трубе, — с опаской проговорила её мама.
— Оно лежало под диванной подушкой.
Мама облегчённо вздохнула:
— Единственное нормальное место в этом году!
Папа кивнул, а Бэрбель, посмотрев на родителей, поучительно произнесла:
— Искать яички в нормальных местах — скучно! Это для маленьких детей. Другие места были намного интереснее. Я хочу, чтобы на следующий год зайчик спрятал яички ещё интереснее.
Как только девочка произнесла эту фразу, картонный заяц, стоявший на столе, закачался, как бы в знак согласия. Это Пумукль пнул его от радости за такую похвалу. Никто, кроме Эдера, этого не заметил. Лукаво улыбнувшись, мастер сказал:
— Я передам это зайчику, думаю, он будет рад такому комплименту.
— Как ребёнок! — воскликнула мама девочки и поцеловала брата в щеку.
Первое апреля
Вы, конечно, знаете, что таит в себе этот день! Надо быть осторожным, если тебя, к примеру, куда-нибудь пошлют: может случиться, что ты пойдёшь напрасно и заработаешь торжествующее «Первое апреля — никому не верю!» Тут уж некуда деваться и надо посмеяться вместе с шутником, как бы ты не был сердит.
Вы уже догадались, что мастера Эдера тоже разыграли. Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Последними посмеялись Эдер и его домовой. Да ещё как!
Всё началось с того, что в кафе «Золотой родник» за два дня до первого апреля собрались знакомые со всей округи, чтобы посидеть за кружкой пива, поговорить о политике или поиграть в домино. Мастер Эдер тоже частенько бывал там. С того дня, как он рассказал друзьям о своём домовом и они высмеяли его, столяр решил не упоминать больше об этой истории. Но друзья Эдера о ней не забыли.
