Анастасия Строкина - Кит плывет на север
— Как это понимать? — поинтересовался Кит. — Что там у вас происходит на борту?
— Да вот, — сказал мамору. — Кот плачет и не знает, куда ему теперь деваться.
— Все потому, — сквозь слезы пробормотал Кот, — что я разозлился на Мыша и сказал, что больше не хочу его видеть, взял бревно и пустился вплавь — на другой остров.
— Морская собака! А кто такой этот Мыш? — спросил Кит.
— Мой друг, — ответил Кот. — Вернее, тот, кто был моим другом. А теперь, наверное, он и слышать обо мне не захочет. Все началось давно — со дня нашего знакомства. Я лежал в лесу под кривой березой, отдыхал. А Мыш шел за ветками для дома и споткнулся об мой хвост. Так и подружились. Но он все время ругал меня за то, что я любил ничего не делать. А я злился, что он такой суетливый.
— Суетливый? — переспросил мамору.
— Именно! — воскликнул Кот. — Каждую минуту он был чем-то занят: готовил что-то вкусное, а потом угощал меня, строил дом, а потом звал меня прятаться от дождя, изучал лесные тропы, а потом предупреждал меня об опасности.
— Ничего себе Мыш! — удивился мамору.
— А ты, Дикий Лесной Кот, — донесся до них голос Кита, — и в самом деле ленив, как стадо тюленей!
«Похож на Акибу, — подумал мамору. — Но нет, Акиба все-таки совсем другой. Просто совсем!»
— Я знаю, — вздохнул Кот. — Я такой ленивый, что, когда Мыш попросил меня принести ему с берега ракушек для крыши, я разозлился, взял бревно и пустился вплавь — к другому острову. Я думал, там мне будет спокойнее. Но это не так.
Кит остановился и спросил:
— Где твой остров, Дикий Лесной Кот? Я отвезу тебя домой.
— Мой остров маленький и круглый. И на нем много-много кривых берез.
— Это нам по пути, — уверенно сказал Кит и поплыл дальше.
— А если Мыш больше не захочет меня знать? Что мне делать? Может, и не стоит возвращаться?
— Нет уж! — возразил мамору. — Мы отвезем тебя на твой остров, и ты встретишься с Мышем!
— И насобираешь ему ракушек! — добавил Кит.
Дикий Лесной Кот вздохнул и свернулся клубком, подцепив когтем ракушку со спины Кита. Он о чем-то думал и ждал. Вскоре они приблизились к Острову Кривых Берез.
Кот собрал десять самых красивых ракушек — разных форм и цветов. Вдвоем с мамору они отправились к дому Мыша. Но дома его не было. И тогда они стали ходить по лесу и кричать: «Мыыыыш! Мыыыыш!». Но никто не отзывался. Отчаявшись, Кот решил проводить мамору обратно к берегу, где ждал Кит. И тут, вдалеке, они увидели неяркий огонек, а вскоре разглядели фигурку Мыша. Он шел, как будто из последних сих, и ветер доносил его еле слышное: «Кооот! Кооот!». К кончику его хвоста был привязан старый светящийся груздь.
Дикий Лесной Кот со всего духа рванул к Мышу, так что за ним взвилась песчаная дымка. Они встали друг напротив друга. Мыш поднял хвост высоко-высоко над головой, и гриб осветил его черные радостные глаза. Мамору увидел, как в лапки Мыша одна за другой посыпались разноцветные ракушки. Больше мамору ничего не видел. Не спеша, он побрел к Киту.
— Ну что, спросил Кит, — нашлись?
— Нашлись! — улыбнулся мамору.
И они отправились дальше, к Острову Белых Камней.
Мамору еще немного подумал о Диком Лесном Коте и его друге и уснул. Во сне к нему пришел сон о том, как на Острове появился Песец. И еще один сон.
Как на Острове появился песец
Вода была такой спокойной, что почти гладкой. Охотники — их было одиннадцать — решили отправиться за морским зверем — «аглахом». Вооружившись гарпунами, они сели — каждый в свой каяк и поплыли подальше от берега. Там, подальше от берега, всегда водилось много морского зверя. Уши у аглаха маленькие, и весь он покрыт шерстью.
Рыбаки двигались долгой медленной линией. Деревянные козырьки, раскрашенные в синий, зеленый, черный, пестрели на их головах, как птицы. Наконец, рыбак по имени Атту — тот, кто шел впереди всех, поднял гарпун высоко над головой: «Аглах тут! Пора разделиться!». Рыбаки всегда охотились по двое, трое или вчетвером — не больше. Так наверняка можно было поймать хитрого ушастого зверя.
Четыре охотника собрались там, где добычу заметил Атту, другие четверо направились чуть дальше — за всплеском воды. И только трое последних никак не могли решить, где им лучше поджидать аглаха, спорили. Остальные охотники уже набивали каяки добычей, а эти трое так и стояли, не сдвинувшись с места.
— Эй вы! — крикнул Атту трем незадачливым охотникам. — Лучше вам отправиться домой и не распугивать зверя и рыбу!
— Вот как! — возмутился первый из троих охотников.
— Да мы столько зверя поймаем! Столько рыбы наловим! — закричал второй.
— На трех каяках не увезти! — добавил третий.
Но Атту только рассмеялся на это и принялся дальше выслеживать добычу.
Три охотника решили отправиться дальше остальных — туда, где, думали они, их ждет удача.
— Вы же пропадете!
— Вернитесь!
— Скоро стемнеет! — кричали им вслед.
Три каяка, покачиваясь на волнах, вскоре превратились в едва различимые точки и совсем исчезли.
— Вот, — подумали остальные охотники, — нас стало меньше.
— Каждый выбирает свое, — сказал Атту.
Солнце упало в воду, а трое охотников так ничего и не поймали.
— Агугум бережет от нас зверя, — сказал первый.
— Да что зверь! Домой бы живыми вернуться! — сказал второй.
— Э, нет! Может, Агугум зверя и бережет, а только я свою добычу не упущу! — сказал третий.
Зверя они не поймали, зато выловили ночную бессонную рыбу. Большая, с голубой чешуей, с четырьмя плавниками, больше похожими на лапы, и черными хитрыми глазами — такими хитрыми, что, казалось, либо ты победишь эту рыбину, либо она одурачит тебя и оставит ни с чем. Первый охотник положил добычу в свой каяк:
— Так надежнее. Я буду следить, чтобы с такой редкой добычей ничего не случилось.
К ночи они оказались у маленького острова.
— Здесь и заночуем, — сказал первый.
— А утром обратно. В этот раз океан против нас, — сказал второй.
Третий что-то подумал, но ничего не сказал.
Утром, когда солнце вынырнуло из воды, первый охотник обнаружил, что от рыбы в голубой чешуе остались туловище и хвост, а голову кто-то съел: одни кости белеют.
— Кто ночью забрался в мой каяк? Кто съел рыбью голову? — возмутился охотник.
Но те, двое, только пожали плечами.
Однако надо было отправляться в путь — к своему берегу. Они радовались, что скоро, наконец, будут дома, расскажут про свое путешествие, покажут необычную рыбу — хоть и без головы, а необычную. Но не все получилось так, как задумали охотники. К закату северный ветер отнес их каяки еще дальше — к большому Острову, похожему на кита. Снова пришлось им дожидаться утра в незнакомом месте. На этот раз второй охотник взял рыбу в голубой чешуе себе:
— Я теперь послежу за добычей! От вас никакого толку!
На рассвете второй охотник обнаружил, что от рыбы в голубой чешуе остался только хвост:
— Кто украл мою рыбину? Кто съел ее по самый хвост? — разозлился он.
Но те, двое, только пожали плечами.
В тот день северный ветер стал еще сильнее, и охотники решили переждать бурю на большом Острове. Там они и расположились на ночлег.
Но первый охотник втайне от всех только делал вид, что спал. И правый глаз его следил за всем.
Но второй охотник втайне от всех только делал вид, что спал. И левый глаз его следил за всем.
Третий охотник тоже не спал.
К рассвету, когда буря утихла, они узнали тайну исчезновения рыбы.
— Я тебе! — закричал первый охотник и схватил плавун.
— Ну-ка положи нашу рыбу! — закричал второй.
Так они разозлились на третьего, что сломали его каяк, а сами уплыли — подальше от него — поближе к дому. А на прощание кинули ему косточки рыбы в голубой чешуе:
— На вот! — крикнул первый.
— Вот тебе! — крикнул второй.
Их каяки быстро скрылись в тумане, а охотник остался один с рыбьим скелетом на незнакомом пустом Острове.
— Я просто хотел есть! Я был голодный! — охотник бежал по берегу и махал руками. Но ему никто не ответил.
«Что же мне теперь делать?» — подумал он, сел на песок и посмотрел на небо. И ничего не увидел, потому что небо было в тумане. «Хоть бы зверь какой-то пробежал». Но ничем не мог Остров порадовать своего гостя: на нем тогда не обитали ни люди, ни животные.
Долго сидел охотник, перебирал рыбьи кости, пока не решил их зарыть: «Красивая была рыба. Нельзя ее так оставить, а то морской тоён навсегда отвадит от меня охотничью удачу. И я больше ничего не поймаю и буду голодать».
Он зарыл рыбьи кости, присыпал песком и пошел собирать сухую траву и плавун, чтобы сделать дом. День за днем он собирал плавун и строил свое подземное жилище — «улягамах». Солнце ныряло в океан и выныривало обратно, месяц сменял луну, и луна сменяла месяц, и шел дождь, и выпал снег. А охотник все жил на Острове: ловил рыбу, а от непогоды прятался в теплом подземелье. Эта зима показалась ему самой долгой из всех прожитых зим. Он вспоминал свой дом и представлял, как вся деревня веселится на празднике зимы, как под удары бубна по лестнице из рыбьих пузырей пытаются пройти отчаянные смельчаки. «Я бы, конечно, прошел. В этот раз точно бы прошел», — подумал он. «Но где я, а где лестница…». Так тянулась зима. Тянулась, тянулась и однажды закончилась.
