Юрий Дружков - Волшебная Школа Карандаша и Самоделкина
Так сказал Карандаш. Но, по-моему, теперь таких ребят нет, чтобы не знали ни одной буквы. Кот Клеточка и собака Тиграша не знают ни одной буквы. Кот и собака вошли в класс, легли около ребят и стали жмуриться на всякие умные речи.
– Знаем! – ответили ребята.
– Я умею писать «мама» и «папа», – сказала Настенька.
– А я – «папа» и «мама», – сказал Чижик.
– Ма-ма! – громко повторил попугай.
– Очень хорошо, – похвалил учитель. – Я сейчас напишу на стене одну сказку. Некоторые слова я в ней нарисую. А чтобы эти мои картинки не оживали, я буду оставлять их недорисованными. Вот слушайте… Наступила весна…
И Карандаш написал на стенке: «Наступила весна» и прочёл вслух:
– Наступила весна.
Дальше Карандаш написал «пригрело». Рядом с этим словом художник нарисовал солнышко. Только не совсем, а чуть-чуть не дорисовал, чтобы оно вдруг настоящим не сделалось.
– Что пригрело? – спросил художник и показал на рисунок.
– Солнышко пригрело! Солнышко! – сказали ребята.
– Молодцы! – похвалил Карандаш и нарисовал всю сказку.
И ты сам должен прочесть её, потому что, пока ты её не прочтешь, я не могу дальше рассказывать. Вот она, эта сказка.
Только, пожалуйста, ничего не дорисовывай. А то как бы чего не случилось. И не удивляйся тому, что у зайки в сказке одно ухо, у волка и льва три лапы. Ты помнишь, как сказал Карандаш: это для того, чтобы рисунки не оживали. Не хватало в школе, кроме козы, кота, собаки и попугая, ещё и зайца, и лисы, и льва, и даже царя с короной. Это было бы слишком!
Но давайте прочтём эту сказку, нарисованную Карандашом, как читают её ребята в первом классе Волшебной школы.
ХвастунишкаНаступила весна. Пригрело… Вырос на поляне первый… А мимо него пробегал… «Ты кто?» – спросил… «Я – Грозный…, – соврал, – я царь зверей. Меня все боятся. И…, и…, и…, и…» Но тут на поляне появилась… «Кто это?» – спросил… «Это…», – прошептал… Как вы думаете, ребята, что сделал этот…, когда увидел такую…?
– Он её разорвал, – сказал Прутик, и все засмеялись.
– Как же он мог её разорвать, если он совсем и не лев, а зайчишка-трусишка? – спросила Настенька.
– Трусишка-врунишка, – подхватил Чижик. – Он убежал.
– Вы читаете просто замечательно, – похвалил Карандаш. – Из вас получатся настоящие волшебники… А теперь новая сказка.
И Карандаш написал на стене другую сказку.
ТучкаОднажды плыла по небу дождевая… А по дороге шёл… «Давай поиграем, – сказала…, – я тебя дождём обрызгаю». – «Лучше обрызгай…, а потом и…» Но услыхала и прыгнула на…, а залезла под…, а сказала: «Я не…, чтобы меня поливать». И раскрыла… Все спрятались. И тогда полила…, а заодно и…
– Он хотел, чтобы другие намокли, – сказала Настенька, – теперь сам простудится. Мне его жалко.
– Совершенно верно. Это значит: вы правильно прочли сказку. А теперь нам надо освободить стену. Мы смоем эти надписи.
Он поднялся на капитанский мостик и нарисовал в верхней части стены синюю дождевую тучку. В комнате запахло грозой, как в лесу в тёплый летний день. И вдруг в комнате загремел несильный, но всё-таки настоящий гром. «Бух-трах-тарарах! Бух-трах-таррррарах!!»
Мальчики спрыгнули со своих лошадок и бросились в дождь. В самый настоящий дождь. «Динь-кап-кап! Динь-кап-кап!»
– Дождик! – закричали они, подпрыгивая под звонким дождём. – Дождик! До-ождик!
Собака Тиграша кинулись к ним и, восторженно лая, стала прыгать вместе с ребятами. А Кот Клеточка сиганул в окно, хотя коты во время дождя прыгают, наоборот, с улицы в окно.
– Ах, что я наделал! – воскликнул учитель. – Они же промокнут! Ай, ай!
– Заболеют, – сказала Настенька.
Художник тут же нарисовал три зонтика. Но только Настенька заметила протянутый зонтик и взяла в руки. Мальчики словно ошалели от радости.
– Дождик! Дождик! До-о-ождик! Чудо-юдо!
И прыгали под голубыми каплями.
– Чудо-юдо! – сердито фыркал мокрый попугай Ку-Ку.
Дождик смыл рисунки с надписями. Правда, не все. Потому что много дождинок упало на ребят. Зайка с одним ухом и лев с тремя лапами так и остались на стене.
Тут в комнату заглянул Самоделкин.
– Брр! – сказал он.
Вы помните: Самоделкин – железный человечек и поэтому боится воды.
– Бррр! – повторил попугай, отряхиваясь.
– Что делать? – спросил Карандаш. – Они промокнут!
– Педагогическая ошибка, – по-учёному сказал Самоделкин.
– Ошибка! Ошибка! – крикнул очень сердито попугай Ку-Ку.
– Я не подумал. Я не мог предположить, – оправдывался Карандаш.
– Ничего страшного. Сейчас я принесу щётки и тряпки. Пусть ребята вытрут пол, – сказал Самоделкин.
– Что ты! Они такие маленькие! – ахнул Карандаш. – Им не сладить.
– А если паркет испортится? – железный Самоделкин почему-то нахмурился.
– Карандаш новый нарисует! – пискнул прыгающий весёлый Прутик.
Самоделкин задребезжал своими пружинками и хлопнул дверью.
Художник нарисовал мохнатые полотенца, новую сухую одежду, ботинки. А ребята прыгали, смеялись, как будто это был не дождик, а радостный праздник.
И как не смеяться? Ты когда-нибудь прыгал под нарисованным дождём? Ты когда-нибудь обтирался после дождя нарисованным полотенцем? То-то и оно!
Глава шестая,
о том, как лечат в необыкновенной школе
Переодетые мальчики побежали в спальню. Это была такая школа, где ребята могли не только заниматься, но и спать, когда нужно. Мокрую одежду они повесили на открытой веранде, на верёвочке, которую тут же нарисовал Карандаш. Он и гвозди нарисовал на столбах веранды. Их даже не пришлось вколачивать. Нарисовал – и готово, привязывай верёвочку.
– А-апчхи! – неожиданно для всех чихнул Чижик. – А-апчхи!
– Он заболел! – всплеснула руками девочка. – Я так и знала.
Карандаш побледнел:
– Мальчик заболел?
– Конечно, – кивнула девочка. – Он простудился.
– Послушай, Самоделкин, – позвал Карандаш, – мальчик заболел!
– Они сильно промокли, – заметила девочка, – и простудились. Им надо поставить горчичники.
– Тебе горчичники! – возмутился Прутик. – Они кусаются!
– Я тоже совсем не люблю горчичники, – сказал Чижик.
– Какие глупости! – зазвенел Самоделкин. – Даже слушать удивительно. Мальчики боятся горчичников? Ай, ай!.. Нарисуй, пожалуйста, нам дюжину горчичников.
Добрый художник вздохнул.
– А нельзя ли чем-нибудь заменить горчичники? – спросил он у Самоделкина. – Мальчики такие маленькие. Неужели тебе их не жалко?
– «Мармеладники» ты не хотел бы нарисовать или «шоколадники»? Или «арбузники»? Пожалуйста, не будем терять время, – зазвенел Самоделкин. – Волшебник не должен бояться горчичников. Нарисуй нам хорошие свежие горчичники.
– А я сделаю всё как надо, – сказала девочка. – Они больше не станут чихать и кашлять.
Как будто кто-то кашлял.
Карандаш опять вздохнул и начал рисовать горчичники. Настенька надела белый фартучек, принесла тарелку с тёплой водой, поставила на тумбочку. А суровый железный Самоделкин сказал:
– Снимайте, ребята, рубашки.
Мальчики сняли рубашки.
Настенька деловито намочила горчичники, налепила их на смуглые спинки, обвернула заботливо мохнатыми полотенцами. Всё как надо.
– Потерпите. Будет очень щипать, но вы, пожалуйста, потерпите.
– Ой! – сказал Прутик.
– Уже кусает? – спросил железный Самоделкин.
– Щекотно, – ответил мальчик.
– Не может этого быть, – заметила девочка. – Скоро будет щипать.
И все начали ждать, когда горчичники станут кусаться и щипаться.
– Ну как? – спросила девочка.
– И мне щекотно, – сказал Чижик.
– Ещё подождём, – звякнул суровый доктор Самоделкин.
– А теперь? – спросила девочка.
– Очень щекотно, – сказал Прутик. – Даже смеяться хочется. Как будто мышка царапает. Я никогда не встречал таких замечательных, таких щекотательных горчичников!
Самоделкин подозрительно поглядел на художника:
– Ты ничего не перепутал? Ну-ка, посмотрим, какие у них такие горчичники!
– Надо снимать очень осторожно, – сказала девочка. – У них, наверное, всё покраснело и болит. Лучше я сама сделаю.
Настенька сняла мохнатые полотенца и отлепила горчичники. Девочка так и села от удивления.
– Ты что натворил? – воскликнул изумлённый Самоделкин. А Карандаш смущённо склонил голову.
На спине у Прутика сияли цветные картинки: весёлые зайцы с морковками. А на спине у Чижика красовались нарядные золотые рыбки.
– Что это значит? – негодовал Самоделкин.
– Я вместе горчичников нарисовал… переводные картинки, – вздохнул добрый художник. – Малыши такие слабенькие…
И все начали смеяться. А если человек смеётся, он, конечно, выздоравливает от любой простуды.
Глава седьмая,
где начинаются необъяснимые таинственные события
Вернулись ребята в класс и как ни в чём не бывало сели на своих лошадок.
