Лия Гераскина - В стране невыученных уроков-3
Вскоре в конце аллеи показалась полная женщина в длинном белом платье, с кружевным чепцом на голове. Она шла нам навстречу. Собака бежала впереди нее.
— Левретка, — сказал Рекс.
Когда мы подошли близко к женщине, она остановилась, вынула из сумочки лорнет и внимательно осмотрела нас. Откуда ни возьмись с двух сторон выбежали вооруженные стражники. Катя испуганно взвизгнула.
— Оставьте детей в покое, — властно сказала дама.
Стражники поклонились ей и удалились.
— Откуда вы, дети? — ласково спросила она. — Вы хотите что-нибудь попросить у меня?
Рекс в это время подбежал к левретке и, виляя хвостом, стал ее обнюхивать.
— Нет, нет, — поспешил ответить я. — Мы…
«Как бы ей объяснить, откуда мы?» — подумал я и замолчал, не зная, что сказать.
— Ваше императорское величество, — нарушил молчание Жако, — не велите казнить, велите миловать за невольное вторжение в ваши владения. Мы, не удивляйтесь, ваше величество, если мой ответ покажется вам странным, — мы из будущего.
— Что? — изумилась дама. — Откуда ты, попугай, знаешь, что я императрица?
— Ваше величество, мой прежний хозяин был историком. Он часто говорил своим ученикам о вашем необычайном уме, называл вас великой самодержицей. В его книгах я видел ваши портреты и поэтому сразу узнал вас, великая Екатерина Вторая.
— Льстец, — улыбнулась Екатерина. — Скажи, пожалуйста, что значат твои слова «мы из будущего»? Может быть, ты, мальчик, ответишь?
— Постараюсь, ваше величество, — сказал я. — Мы живем в две тысячи первом году. Попали к вам, как бы это сказать… силой волшебства…
— И кто же царствует в вашем две тысячи первом году в России? — с любопытством спросила Екатерина.
— У нас нет царя. Есть президент, правительство и Дума.
— Невероятно! Непременно напишу Вольтеру, — задумчиво и тихо промолвила императрица. — И вы тоже, дети, знаете обо мне?
— Конечно, знаем, — ответил я. — Мы же изучаем историю России. Мы знаем, что из всех российских императоров только вы, ваше величество, и Петр Первый названы великими.
— Спасибо, мальчик, — улыбнулась Екатерина. — Скажи мне, наша Россия все еще великая держава?
— Да, ваше величество. Она была и всегда будет великой державой.
— Вы школьники? И хорошо учитесь? — спросила она.
— Витя — отлично, — сказал Жако, — а вот Катя…
— Она прекрасно поет, — перебил я Жако, боясь, что он начнет рассказывать о двойках Кати.
— Катя? — улыбнулась императрица. — Так ты моя тезка… Спой мне что-нибудь.
И Катя слегка дрожащим голосом запела:
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны…
— Только не это! — испугался я.
Катя замолчала.
— У нее болит горло, — чтобы как-то исправить неловкость, соврал я.
— Смотрю я на вас, дети из будущего, стараюсь понять… Да ладно, не об этом речь. Вспоминаю себя в юности…
— Расскажите, сделайте милость, ваше величество, — попросил Жако.
— Когда меня, принцессу бедного немецкого княжества, привезли в Москву, чтобы выдать замуж за наследника императрицы Елизаветы Петра Третьего, — медленно начала Екатерина, — мне было всего пятнадцать лет. И я ни одного слова по-русски не знала. Ко мне приставили троих учителей. Симона Тодорского для наставления в греческой вере, Василия Ададурова для изучения русского языка и балетмейстера Ланге, который учил меня танцевать. Я понимала, что мне надо как можно скорее выучить русский язык. Вставала по ночам и, сидя в постели, зубрила наизусть тетради, которые давал мне Ададуров.
Она задумалась и замолчала.
— А потом… — начала Екатерина и снова задумалась.
— А потом вы простудились и опасно заболели, — тихо подсказал ей я.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Екатерина.
— Я прочел книгу «Записки императрицы Екатерины Второй». Очень интересная книга. Я знаю, что вы даже пьесы писали. Папа подарил мне на Новый год ваши «Записки».
— А не знаешь ли ты, умный мальчик, — спросила Екатерина, — в каком году издали мои записки? Боюсь, что ты не сможешь ответить на этот вопрос.
— Почему не смогу? — возразил я. — Смогу. Их издали в 1990 году. В Москве. Я даже помню, что раньше эти ваши записки издавала в 1860 году вольная типография Герцена и Огарева в Лондоне.
— Однако и память же у тебя! — похвалила меня Екатерина. — Вот уж не мечтала, что мои записки будут издавать и читать в таком далеком будущем… Даже дети. Ты меня порадовал, мальчик. Позвольте же мне дать вам совет, дети. Учитесь, не ленитесь. Попугай сказал, что ты хорошо учишься. Приветствую твое рвение к знаниям. Надеюсь, что и моя тезка Катя тоже не ленится. Еще могу вам посоветовать…
Но договорить императрице не пришлось. К ней, запыхавшись, подбежал офицер.
— Ваше величество! — едва переведя дух и низко кланяясь императрице, сказал он. — Пришла срочная депеша… Пугачев… — И он замолчал, с удивлением уставившись на нас.
— Иду! — встревоженно проговорила Екатерина и быстро пошла к дворцу. Левретка побежала за ней. Офицер почтительно шел за императрицей.
— Ваше величество! — крикнул Жако. Екатерина остановилась и обернулась, глядя на попугая. — Не извольте беспокоиться, ваше величество. Из достоверных источников сообщаю: Пугачев на днях будет схвачен.
— Спасибо за добрую весть, — улыбнулась Екатерина. — Прощайте, дети! Возвращайтесь в свое будущее и помните мой совет: науки необходимы, России нужны образованные люди!
Она помахала нам рукой и скрылась во дворце.
— Пошли, — сказал Рекс. — Больше мы ее не увидим. Следуйте за мной. Запах зовет в дорогу. — И он побежал по аллее, а мы пошли за ним.
— Ты мне дашь почитать записки Екатерины Второй? — спросила Катя.
— Конечно. Как только вернемся. А если они тебя заинтересуют, я еще принесу тебе записки княгини Дашковой, которая была подругой Екатерины Второй. Это тоже замечательная женщина — прекрасно образованная для своего времени. Она возглавила первую российскую Академию наук.
— Витька, скажи честно, откуда ты все это знаешь?
— Папа мне рассказывал и дарил книжки об истории России. Потом я уж и сам искал редкие книги в библиотеках…
Катя задумалась и остановилась.
— Рекс! — крикнул я. — Ко мне!
— Что тебе надо? — спросил Рекс. — Неужели Катя уже устала?
— Не в этом дело, — ответил я. — Мне хочется знать, куда ты исчез, когда мы разговаривали с императрицей?
— Извини, хозяин, — сказал Рекс и завилял хвостом. — Но я тоже разговаривал с левреткой императрицы.
— И что же она тебе рассказала интересного о своей хозяйке? Поделись с нами.
— Она сказала, что императрица Катя встает рано утром, работает, читает докладные своих чиновников, переписывается с французскими философами Вольтером и Дидро (если я правильно запомнил). Весь ее день и вечер расписаны. Занятий у нее много. Государственные дела! Она только по утрам немного прогуливается по аллеям со своей левреткой. Ну, а что мы стали? В дорогу! Из всего этого я понял, — заключил свой отчет Рекс, — что учение и труд сделали ее великой и мудрой. Катя, не отставай.
— Труд и учение сделали ее великой, — повторил я, — а ты, Катя, мечтаешь стать великой певицей и, вместо того чтобы стараться окончить школу с золотой медалью, превратилась в двоечницу и вообще собираешься бросить школу.
— Я поступлю в консерваторию, — сказала Катя.
— Без аттестата зрелости с хорошими отметками ни в какую консерваторию тебя не примут, — возразил я.
— С моим голосом примут, — неуверенно сказала Катя и через минуту молчания добавила: — может быть…
— Не может быть. Не надейся! — ответил ей Жако.
— Хватит разговоров, — перебил меня Рекс. — Запах зовет в дорогу. За мной!
И мы молча отправились за Рексом. Куда — сами не знаем!
Шли долго, издали видели домики, но Рекс к ним не приближался, и наконец пришли в какое-то село. Уже вечерело. Я подошел к маленькой избушке. Рекс остановился.
— Я так устала, что даже перестала бояться, — тихо произнесла Катя. Мне стало ее жаль. — Постучим в окошко? — спросила она. — Хотя нет. Вдруг там живут разбойники.
— Ну и трусиха же ты! — проворчал Рекс. — Стучи, хозяин, ручаюсь, что никаких разбойников там нет.
Я негромко постучал в окошко. Через несколько минут дверь медленно открылась, и на пороге мы увидели бедно одетую старушку.
— Здравствуйте, бабушка, — несмело проговорила Катя. — Простите, что вас побеспокоили. Но мы так устали.
— И-и, милая, — ласково ответила старушка, — заблудились вы, что ли?
— Немного заблудились, бабушка, — соврал я. — Не пустите ли к себе отдохнуть и переночевать?
— Заходите, детки, заходите, — пригласила старушка, — я людям рада. Живу одна, слова не с кем вымолвить. Только вот бедно у меня, не обессудьте. Нечем вас и попотчевать.
