Мансур Афзалов - Узбекские народные сказки. Том 2
Тут бай подошел и положил арбуз перед казием.
– Бай, вы даже за арбузом сходили! – умилился казий.
– Мы пообещали, значит сдержим слово, господин.
Сердце казия дрогнуло от плохого предчувствия, но бай разрезал надвое арбуз, одну половину придвинул казию, другую – себе.
– Берите, господин!- угощал бай.
Оба вдосталь наелись, а что осталось – осталось.
Наконец бай сказал:
– Ну вот, арбуз вы покушали, теперь того дурня не слушайте. А нам позвольте уйти, господин.
Но казий сказал:
– Не откладывайте, бай. Несите то самое.
– Господин казий, не понимаю… Про что вы говорите?
– Как? Вы забыли? Вы же тогда показали, что дадите мне что-то большое. Потому я изругал батрака и прогнал его.
– Ага, господин, теперь я понял. Да ведь это же арбуз. Вы сами видели, обеими руками не обхватишь, насилу притащил. Что же вам еще?
– Ступай, – сердито сказал казий, – убирайся отсюда! Я тебе поверил и потерял большие деньги.
Бай поднялся и ушел.
А казий от огорчения заболел даже.
Перевод Л. Сацердотовой.
ЦАРЬ И СЛУЖАНКА
На свете жил один старый царь. Сколько звезд в небе, столько невинных голов слетело с плеч в государстве только из-за того, что человек не так низко поклонился царю или не так посмотрел на него. Столько воды в море, сколько слез было пролито родственниками погибших. Так жесток был этот царь.
У старого царя было сорок жен. Больше всех царь любил жену по имени Сарвигуль. Всем была хороша царица: и красива, и умна, а темными как ночь глазами и длинными как стрелы ресницами могла она сразить любое сердце. Одно только было плохо: капризна была и вздорна царица Сарвигуль.
Сказала она царю:
– Имя мое не соответствует ни моему званию, ни моей красоте, ни моему уму. Запрети людям так называть меня.
Издал царь приказ: «Кто назовет царицу именем Сарвигуль, тому вырежут язык, а глотку его зальют расплавленным оловом».
Во все концы государства поскакали глашатаи оповестить народ о царском приказе.
Однажды Сарвигуль почувствовала себя нездоровой. Отослала она всех своих рабынь и прилегла в беседке из вьющихся алых роз. Прошел час, другой, а царица все не звала своих рабынь. Заглянула одна из них в беседку, смотрит, а Сарвигуль, оказывается, умерла.
Скоро весь дворец знал о смерти царицы. Но не было храбреца, который бы мог сообщить царю эту печальную новость, потому что царицу еще не нарекли новым именем, а старое никто не решался произнести. А если царь узнает, что ему вовремя не сообщили о смерти царицы, то гнев его будет еще более ужасен.
В страхе все визири, мудрецы, придворные метались по дворцу, не зная, как сообщить царю горестную весть.
И вдруг одна из молодых рабынь сказала:
– Я пойду и скажу царю!
– Куда тебе? – удивились визири, мудрецы и придворные. – Столько ученых мужей, почтенных старцев и столпов государства не могут разрешить этого сложного вопроса. А ты, ничтожная рабыня, лезешь не в свое дело. Убирайся!
Но девушка не послушалась никого и побежала к царю, а любопытные придворные мудрецы на цыпочках пошли следом за ней.
Царь сидел на золотом троне, и два негра опахалами овевали его чело. Пол зала был устлан расписными коврами, на которых лежали вышитые золотом подушки. Звонкоголосые певцы услаждали слух царя своими дивными песнями. Прелестные танцовщицы развлекали его своими плясками.
Но царю было скучно: он громко зевал.
Рабыня подбежала к резным дверям и тихим голосом сказала:
«От тени цветка
Увяла Сарвигуль,
Что делать?»
Едва услышал эти слова царь, очнулся и все сразу понял.
Приказал он похоронить Сарвигуль.
Вздохнули все свободно, разрешилось это сложное дело.
Призвал к себе царь ту рабыню и сказал:
– Это ты принесла мне весть о смерти царицы? Ты умная девушка, ты умнее всех мудрецов государства. Отдай мне свой ум и свою сообразительность, и я отдам тебе половину своих богатств. Будешь моей первой женой.
Рабыня ответила царю:
– Спасибо, царь, за твой великий дар, но он не нужен мне. Я богаче тебя.
Грозно насупил седые брови царь, посыпались из глаз у него молнии.
– Эй, не забывай, с кем разговариваешь! Я царь. Мое желание – закон. Хочу – дарю богатства, хочу – казню. Ты же ничтожная рабыня.
– Прости, царь, если я нагрубила тебе. Но половину своего ума и своей сообразительности я не променяю даже на все твои богатства и все твое государство. Я богаче тебя тем, что у меня острый ум. Сейчас я рабыня, а если стану твоей, старика, женой, то сделаюсь рабыней вдвойне. Зачем же мне твои богатства? Без них мне лучше живется на свете. От богатства рождаются зависть и горе.
Ничего не смог ответить царь рабыне. Опустил он голову и промолчал.
Перевод Ирины Шевердиной.
ПЛЕШИВЫЙ И ПАДИШАХ
Давным-давно, когда на престоле Бухары, как клещ на шее народа, сидел падишах, у одного богатого бая работал молодой батрак по прозвищу Каль – Плешивый.
Работал Каль день и ночь, но бай и ломаной теньги ему не давал. Обносился Каль, порвалась, обветшала его последняя одежонка. Перед праздником жена бая отдала Калю старую бязевую рубаху мужа. Потом налила полное ведро похлебки.
– Отнеси пахарям, – приказала она, – да вымой ведро. Батраки съели похлебку. Каль вымыл ведро и, играя на нем, как на бубне, «Там-там-там! Там-там!», пошел домой. Вдруг полил дождь.
– Ой, ой, хозяйка меня заругает! – подумал Каль, снял с себя рубаху и шаровары и положил их в ведро, а ведро надел на голову.
Когда дождь перестал, Каль оделся. Только было хотел он войти в кишлак, видит – сидит человек, а у него и чалма, и халат, и рубаха насквозь промокли.
– Эй, Каль, поди сюда! – позвал человек.
Каль подошел.
– Почему ты на дожде не промок? – спросил человек.
– А у меня есть такое заклинание.
– Научи меня.
– А кто ты?
– Я черт-шайтан!
– Ну, шайтан, научи меня своим чертовским заклинаниям, тогда и я научу заговаривать дождь.
Согласился шайтан и научил Каля всем своим заговорам и заклинаниям.
– Теперь учи ты меня, – сказал шайтан.
– Возьми ведро, – сказал Каль, – а когда пойдет дождь, разденься, сложи вещи в ведро и надень на голову. Вот мое заклинание.
– Ах ты такой-сякой! – рассердился шайтан и исчез. Будто его и не было.
Каль оставил во дворе бая ведро и отправился проведать свою старушку-мать.
– У нас нечего есть. Дома ничего нет, – сказала мать.
– А если я дам тебе блюдо плова, будешь есть?
– А как ты достанешь?- удивилась старушка.
Сказал тогда Каль заклинание, и вдруг появилось перед ними блюдо с пловом.
Старуха и сын наелись досыта.
Потом Каль прочитал еще одно заклинание шайтана, и весь мир остался без огня. Высекают огнивом и кремнем люди искру, а искры я нет. Пошли все к падишаху.
– Ты властитель мира. Ты все должен уметь, дай огня. Уже три дня народ не варил пищи.
Не сумел добыть огня падишах, испугался, что народ ему голову снимет, и послал глашатая кликнуть клич: «Кто достанет огонь, того вровень с головой засыплю золотом!»
Услышал Каль клич и пришел ко дворцу. А перед дворцом стоит народу – видимо-невидимо, и все кричат:
– Долой падишаха! Смерть падишаху!
– Что за шум? – спросил Каль.
– Огня требуем от падишаха.
– Разве он достанет? Пойдите скажите, что огонь достану я.
Все засмеялись и начали потешаться над Калем.
Приближенные доложили падишаху, что какой-то плешивый берется добыть огонь.
– Привести его немедленно ко мне! – закричал падишах.
Привели Каля.
– Эй, Плешивый! – сказал падишах. – Если ты разыщешь огонь, золотом обсыплю тебя. Если нет – голову сниму.
– Э, падишах, голова и мне самому пригодится. Пусть народ идет по домам, огонь будет.
Падишах приказал народу разойтись по домам.
– Идем! – сказал Каль и повел падишаха в сад. Тут на дороге лежала дохлая облезшая собака с черными и желтыми пятнами.
Каль и говорит:
– Огонь у нее внутри. Подуйте ей в зад хорошенько. Тогда из пасти ее вылетит пламя.
– Да как ты смеешь говорить мне, падишаху, такое?! Дуй сам. Если выйдет огонь, я дам тебе все, что захочешь.
Отвечает Каль:
– Да я хоть тысячу раз подую, огонь не выйдет. Только если падишах подует, огонь выйдет.
«Что ж, придется подуть, – подумал падишах, – иначе народ меня растерзает. Подую, а Плешивого убью, чтобы он никому не рассказал».
Падишах подул. Точно молния, вылетел из пасти дохлой собаки огонь, блеснул и пропал.
