Уильям Хорвуд - Ивы зимой
— Тебя никто не просит давать разрешение на эту уборку, — пояснил Барсуку Рэт. — Мы просто требуем, вот и все. И уверяю тебя, делается это не только ради гостей, но и для всеобщего блага, включая и твое собственное.
Честно говоря, прозвучало это заявление дерзко и даже с вызовом. Присутствующие в гостиной Барсука притихли в ожидании ответа хозяина дома. Но, не дав тому опомниться, Рэт огорошил его еще одним наглым предложением:
— Знаешь, у меня, вообще, к тебе еще одно дело есть.
— Ну? — грозно переспросил его Барсук.
Рэт не испугался, по крайней мере не подал виду. Глядя прямо в морду угрожающе нахмурившемуся Барсуку, он весело, но уверенно сказал:
— Объявляю тебе краткосрочный отпуск, Барсук. Ты его заслужил, и тебе следует отдохнуть с комфортом и почетом. Ладно, шутки в сторону: если ты проторчишь здесь все эти дни, пока будет идти подготовка, то к моменту приема гостей станешь злым и раздражительным. Поэтому я договорился с Кротом, чтобы ты пожил у него вплоть до дня, объявленного датой чаепития.
— Что? Я? Да я… — запротестовал было Барсук, но его тотчас же весьма кстати перебил Крот:
— У меня в гостях ты поможешь подписать и еще раз проверить приглашения.
— Я?
— Что, не хочешь помочь? — притворно огорчился Крот.
Замолчав на минуту, Барсук посмотрел на друга и коротко спросил:
— Когда?
— Сейчас же! — Рэт явно брал быка за рога и ковал железо, пока горячо. — Собирай сумку и — брысь отсюда! Без тебя обойдемся.
— Ну… — почесал в затылке Барсук, понимая, что на этот раз его перехитрили, обставили, обвели вокруг пальца и всячески обошли на финише. — Ну…
Барсук хмурился и пофыркивал, всеми силами демонстрируя, как он сердит. Но его глаза со смешливыми искорками не смогли обмануть остальных — ни Рэта, заботам которого он доверял свой дом, ни Крота, торжественно уводившего его к своему жилищу, ни Выдру, ни даже представителей младшего поколения, Племянника и Портли, в том, что, несмотря на все демонстрируемое недовольство, в одном он был уверен наверняка: на всем Белом Свете ни у кого другого нет таких верных, надежных и просто хороших друзей.
Но Барсук не был бы самим собой, если бы, уходя вместе с Кротом, не обернулся и не отдал последние руководящие распоряжения:
— Ребята, давайте закатим эту вечеринку так, чтобы никто на Берегу Реки и во всем Дремучем Лесу никогда в жизни не забыл ее. И сделаем это в память о том, кого сейчас с нами нет и, может быть, никогда не будет. О том, кого, несмотря на все его пороки и недостатки, нам будет так не хватать. Давайте же сделаем нашу пирушку праздником дружбы в конце зимы, праздником, о котором любой мог бы сказать: «Да, будь Тоуд сейчас здесь, он-томог бы оценить по достоинству эту вечеринку!»
Сказанное прозвучало очень трогательно, ибо впервые со дня исчезновения Тоуда Барсук искренне, не стесняясь, показал всем, насколько тяжела была для него эта потеря. И действительно, голос Барсука под конец его речи непривычно дрогнул, глаза увлажнились, и суровый зверь, отвернувшись, стыдливо смахнул лапой слезу. Остальные чувствовали, что Барсук попал в самую точку: вечеринка должна быть такой, чтобы Тоуд, окажись он на ней, от души порадовался бы и повеселился.
Следующие дни стрелой пронеслись в предпраздничной суматохе. И если погода никак не могла сподобиться на перемены, если зима все не хотела окончательно сдаться, то настроение у обитателей прибрежных Ивовых Рощ, лугов, полей и Дремучего Леса было уже по-настоящему радостно-весенним.
Очень быстро все окрестные жители оказались вовлеченными в бурную подготовку к празднику. В сборе и приготовлении продуктов основную роль сыграли кролики. Что касается выбора напитков, то тут, следует это признать, нет равных ласкам и горностаям, которым и была доверена эта важная задача. Украшением, подготовкой, как, впрочем, и уборкой помещения, занялись очаровательные подружки Выдры, которые появились по его зову откуда-то из полной неизвестности, чем привели в изрядное замешательство остальных членов компании. В общем, все близлежащие дороги и тропинки вскоре оказались запружены снующими взад-вперед зверьками, исполняющими самые разные поручения оргкомитета по проведению почетного чаепития.
Рэт Водяная Крыса с удовлетворением обнаружил, что во всем может положиться на расторопного, сообразительного и, несмотря на юный возраст, волевого и требовательного Племянника Крота, которого и назначил своим заместителем по оперативным вопросам. Сам же позволил себе сосредоточиться на стратегических проблемах, устроив свой штаб в одной из спален Барсука, куда были перетащены наиболее ценные вещи хозяина норы и тоудовская посуда. Хозяйственный Рэт сумел приладить к двери спальни большой амбарный замок, единственный ключ от которого он держал при себе, запирая комнату, когда покидал ее даже на минуту.
В то же время ни для кого не был секретом тот факт, что число приглашенных строго ограничено списком. Разумеется, были недовольные, были те, кто рассчитывал затесаться в толпу гостей в последний момент. Намечался и скандал, когда прошел слух, что несколько приглашений были проданы на черном рынке, а затем выставлены на подпольный аукцион. Впрочем, массового характера эти неприятные явления не приняли. Во-первых, слишком мало было желающих променять оказанную честь на деньги, а те, кто теоретически согласился бы на это, заламывали цену, совершенно неподъемную для страждущих попасть в ряды гостей. В знак протеста те, кому не досталось приглашений от Барсука, стали организовывать свои чаепития, обеды, ужины и банкеты, созывая на них таких же обделенных вниманием. Поговаривали даже, что организаторы этих мероприятий (нет нужды говорить, что их точку зрения разделяли только те, кто, не будучи зван в другие места, оказывался приглашен именно к этому хозяину) набирались дерзости заявлять, что только их светские рауты, те, которые именно они организовывали в своих домах, были единственно заметными и достойными внимания событиями общественной жизни на пороге весны.
О первоначальном поводе для скромного чаепития все благополучно забыли. Мало-помалу, с легкой руки Барсука, как-то утвердилось общее мнение, что банкет закатывается в память о без вести пропавшем мистере Тоуде и обо всем том, что представлял некогда Тоуд-Холл. Кроме того, не подлежало сомнению скорое окончание зимы, и никто не видел ничего дурного в том, чтобы выпить стаканчик-другой за наступление весны.
Но как обстояли дела в самом Тоуд-Холле? Был ли он действительно так сильно разрушен и поврежден, как говорили все вокруг? Увы, так оно и было. Последнее резкое похолодание разорвало еще остававшиеся целыми трубы и вызвало новые протечки и затопления. От сырости и холода перекосились рамы, треснули стекла, чуть сдвинулись ставни. Этого оказалось достаточно, чтобы ветер проник в здание и, действуя скальпелями сквозняков, уже изнутри вскрыл почти все окна, распахнув их настежь. Особняк день ото дня все больше походил на древние руины.
В общественном сознании облик самого Тоуда резко изменился. Все его выходки, проделки, проступки и преступления отошли на задний план, стерлись, уступив место героизму и прочим положительным качествам. Близким приятелям Тоуда это не казалось очевидным, но по крайней мере одну выгоду от этой перемены в отношении к Тоуду они увидели: из уважения к памяти сгинувшего владельца никто хотя бы не пытался доломать дом из хулиганских побуждений, никто не растаскивал имущество в целях обогащения, никому пока что и в голову не пришло поселиться где-нибудь в закоулках особняка или в его флигелях. Впрочем, помимо уважения к Тоуду были и другие причины, побуждавшие особо хулиганистых, алчных или нетерпеливых вести себя прилично: все прекрасно помнили, что произошло в те далекие годы, когда, воспользовавшись очередным вынужденным отсутствием хозяина в Тоуд-Холле, ласки и горностаи захватили усадьбу и вдоволь похозяйничали там. Результат конфликта не был секретом ни для кого. Не менее очевидным было и то, что, случись кому-то попытаться повторить тот опрометчивый поступок ласок и горностаев, ярость и гнев Барсука, Крота и Рэта не имели бы границ.
В дополнение к этому прошел слух (не без участия хитрого Рэта, умевшего вовремя вставить в разговор нужное слово), что в То-уд-Холл стали наведываться облюбовавшие его привидения — это автоматически исключало усадьбу из маршрутов любителей прогуляться по чужой территории и порыться в чужих вещах.
— На некоторое время это отвадит мародеров от Тоуд-Холла, причем проще и надежнее, чем что бы то ни было. — Хитро подмигивая, Рэт рассказал Выдре о своем плане сохранения Тоуд-Холла в неприкосновенном виде до тех пор, пока по весне представители официальных властей не опечатают здание (или что там еще они должны будут сделать).
