Александр Глонти - Грузинские народные новеллы
– Ладно, скажу, но знай – если ты где-нибудь проговоришься, меня уже ничего не спасет.
– Говори, не терзай меня!
– У родника я подрался с неким человеком, убил его, закопал там же. К счастью, никто этого не видел. Теперь давай сожжем мою одежду, чтобы и следов не осталось.
Сожгли они чоху с архалуком{15}, умылся Окруа и переоделся. На следующий день отправились деревенские женщины с кувшинами по воду. Увидела жена Окруа, схватила кувшин, накинула платок и побежала за подружками. Не пройдя и полдороги, начала она всхлипывать и тереть глаза уголком платка.
– Что с тобой, почему ты с нами не поделишься своим горем? – с любопытством обступили ее женщины.
Жена Окруа стала еще громче плакать.
– Что случилось, может, заболел кто у вас или умер?
– Нет, нет, дорогие, но не спрашивайте меня ни о чем! Каждый пусть сам со своей бедой справляется.
– Боже, что такое приключилось, скажи нам, мы же не враги тебе, чтоб твоей беде радоваться. Ведь недаром говорится: горем поделиться – душу облегчить.
– Эх, подружки, боюсь я, проговоритесь вы где-нибудь, а я погибну с мужем и детьми!
– Пусть бог накажет того, кто проговорится! Разве мы такие, что ты не доверяешь нам?
– Так и быть, скажу, только вы меня не выдавайте.
– Не выдадим, бог свидетель…
– Значит, вы никакого запаха не чувствуете?
– А что, какой запах? Не знаем.
– Смотри! У меня нос платком замотан, и то я чувствую, а вам что – носы заложило?
Все удивленно переглянулись.
– Вчера ночью муж мой убил здесь человека и засыпал землей.
– Ой, так вот отчего такой дух дурной стоит! – воскликнули женщины и тотчас прикрыли носы платками.
К обеду вся деревня знала об «убийстве». Дошло дело и до судей. Поймали Окруа и приговорили к виселице.
– Я не виновен, – кричал Окруа, но никто не слушал его, и повезли его в город вешать.
Когда Окруа увозили из дому, жена побежала вслед за ним с криком:
– Окруа, в случае, если тебя помилуют, не забудь привезти мне из города шаровары!
Через несколько недель пути привели Окруа в город. Царь приказал:
– Если, взойдя на виселицу, приговоренный что-нибудь скажет, доложите мне.
С петлей на шее Окруа проговорил: «У царя нашего и жены моей – один ум!»
Донесли тотчас эти слова государю. Разгневался он и велел доставить к нему приговоренного.
– Как посмел ты такие речи держать! – закричал он на Окруа.
– А чего мне бояться, все равно погибать, так хоть перед смертью правду скажу!
– Какая же правда в этих словах? – удивился царь.
– Истинная правда, государь, – отвечал Окруа. – Отец мой, умирая, оставил мне завет: «Не доверяй тайну женщине». Я решил испытать жену свою. Закопал у родника колоду, вымазался кровью и сказал жене, будто я человека убил, и попросил ее меня не выдавать. Наутро вся деревня знала мою «тайну». Поймали меня, ни в чем хорошенько не разобрались, судья приговорил меня к смерти, а вы, государь, не выслушав меня даже, отправили меня на виселицу. Когда уводили меня из дому, жена закричала мне вслед: «Если помилуют тебя, не забудь мне шаровары привезти». Где же, я спрашиваю, истина и правый суд?
Проверил царь все обстоятельства дела, убедился, что Окруа говорил правду, освободил его и, вместе с другими дарами, пожаловал ему одежду со своего плеча.
Перевод А. Беставашвили.
КУПЕЦ
Был один богатый купец, был он так богат, что равного ему трудно найти на всей земле.
Ходил он из деревни в деревню и торговал с прибылью.
Однажды купец подумал: давай-ка пойду я куда-нибудь подальше.
Взвалил он на своего осла целый вьюк золота и серебра, взял запас еды и питья и пошел.
Шел он, шел и очутился в непроходимом лесу. Смеркалось. Что было делать? Сам он мог подняться на дерево, но как быть с ослом? Через некоторое время так стемнело, что хоть глаз выколи! Хлестнул купец осла плетью и погнал его дальше. Долго шли они и наконец выбрались из чащи на тропинку, которая вывела их к одной хижине. На голос купца из хижины вышел старик в лохмотьях.
– Что ты хочешь? – спросил старик купца.
– Сделай доброе дело, приюти меня на ночь, – взмолился купец.
– Мы вдвоем едва помещаемся в этой избе, – ответил старик. – Жена у меня недужная, я не могу ее беспокоить.
Что было делать купцу? Идти некуда – вблизи ни села, ни деревни. Долго упрашивал он хозяина, наконец посулил ему пять золотых и уговорил. Только старик поставил ему условие: «Только переночуешь на балконе, а в комнату я тебя не пущу».
– Ты дозволь мне в дом войти, а там хоть на чердаке положи!
Купец снял с осла поклажу, задал ему соломы и последовал за стариком. Оказалось, что жена старика беременна. Когда наступил вечер, муж с женой сначала помолились, а потом к ужину приступили.
В полночь купец вышел из хижины, снял с осла попону и улегся на балконе. На рассвете из комнаты выскочил старик и разбудил постояльца:
– Моя жена родила, дай мне твое ружье!
Купец достал из-под головы карабин и выстрелил, оглушив всю окрестность. Только после этого он спросил:
– Мальчик или девочка?
– Мальчик, – ответил старик и тоже выстрелил.
Покончив с делом, они снова легли и заснули. Только купец смежил веки, прилетели два ангела и заспорили. Оказывается, эти ангелы должны были предрешить судьбу новорожденного. Один говорил: «Когда мальчику стукнет двенадцать, он или с дерева упадет или в реке утонет». А второй другое твердит: «Все богатство этого купца перейдет в руки этому мальчику».
Долго спорили они и наконец решили: да будет так – все имущество купца перейдет младенцу.
Ангелы улетели: купец, который все это слышал, загрустил. Старик, как полагается, оказывал гостю почести, но тот слова не мог произнести от огорчения. Наконец, собираясь уходить, купец сказал хозяину:
– У меня есть просьба к тебе, если ты выполнишь ее, половину всего золота и серебра, которое у меня есть, я отдам тебе.
– Что я могу дать тебе за такое богатство! – удивился старик.
– Продай мне младенца.
После долгих уговоров родители согласились. Купец отдал им половину своего золота и серебра, завернул ребенка в бурку и пошел.
Шел купец, шел и очутился в дремучем лесу. Вершины сосен и елей небо подпирали. Посадил он младенца в мешок, поднялся на самую высокую верхушку, привязал к ветке и спустился: заклюют его орлы и всякие птицы.
Купец в последний раз глянул на дерево и пошел своей дорогой.
День прошел или два, в тот лес явился на охоту царь со свитой. Один из охотников заметил на верхушке ели мешок и доложил царю:
– Великий государь, там-то и там-то на высоком дереве что-то висит, и оттуда доносится детский плач.
Царь послал слуг, а те сняли мешок с дерева. Развязали мешок и достали оттуда плачущего ребенка. Царь призвал своего конюшего и отправил с ним ребенка во дворец. Царь вырастил найденыша и назвал его Надзвией{16}.
Прошло время. Ребенок вырос и стал таким разумным, что стал правой рукой царя.
Однажды довелось тому купцу попасть в царский дворец. Визири приняли его с большими почестями. Заметил купец, что одного юношу все окликают Надзвией. Спросил, почему у него такое имя странное.
На его вопрос один визирь засмеялся и рассказал:
– Однажды наш царь был на охоте. Когда мы оцепили лес, заметили на верхушке ели мешок, там оказался ребенок, царь вырастил его и назвал потому Надзвией.
Понял купец, что это тот самый младенец, которого он оставил в лесу. Пошел он на хитрость: давай, я пошлю с ним письмо домой, чтоб его там убили.
Попросил купец визиря:
– Позвольте мне через этого юношу послать домой письмо.
Визирь согласился. Купец написал: «Когда этот парень придет к вам, убейте его». С этим письмом он отпустил юношу.
Надзвия отправился тотчас в путь. На полдороге повстречался ему некий путник.
– Здравствуй, отрок, куда ты идешь? – спросил путник.
– Иду я по поручению такого-то купца, несу от него письмо, – ответил юноша.
Путник взял у него письмо и прочел его.
– Что это, что видят глаза мои! – воскликнул он. После долгих раздумий он обратился к юноше:
– Я напишу другое письмо, и ты передай его жене купца.
Написал путник следующее: «Когда придет этот юноша, жените его на моей единственной дочери».
Пошел Надзвия с новым письмом. Добрался до места, вышла ему навстречу жена купца, юноша передал ей письмо, и она тотчас женила его на своей дочери. Молодожены крепко полюбили друг друга, все время были вместе, никогда не расставались.
Прошло много времени, купец решил, что юношу уже обезглавили, и поехал домой. Видит – во дворе Надзвия с его дочерью гуляет. Обомлел купец, но сдержался, ласково встретил обоих, приласкал и дочь свою, и зятя. Жена обрадовала его:
