Брайан Джейкс - Мэриел из Рэдволла
Вода попала мышке в рот, и она закашлялась.
— Слышь, старушка, ей-ей, будет удобнее, если ты вынешь пичугу изо рта и привяжешь на шею.
Они покачивались на воде, тесно прижавшись друг к другу; вечернее солнце расцветило небо и море самыми причудливыми оттенками, но мышка и заяц не замечали красоты заката. Вскоре на море опустилась тьма. Вдруг две исполинские лапы мелькнули над водой, сгребли Мэриел и Тарквина и с легкостью подняли их на палубу корабля.
— Тарквин, это ты, бродяга!
Дрожащий заяц, чуть не теряя сознание, оторопело уставился в полосатую морду владыки Ронблейда:
— Мм… милорд! А я и не знал, что ты тоже пустился в плавание!
— Бьюсь об заклад, повеса, ты решил довести бедную мышку до погибели. Потому и потащил ее в море!
— Вовсе нет… наоборот!
— Ладно, мы все обсудим потом, когда вы оба немного очухаетесь.
Мэриел пришла в себя в одной из кают «Стального клинка». В маленьком очаге уютно горели угли. Мышка с удивлением обнаружила, что на ней надеты пестрые обноски крыс-пиратов. Ронблейд, увидев, что она открыла глаза, заставил ее глотнуть крепкого вина и съесть немного сушеных фруктов.
Тарквин уже совершенно оправился. Мэриел так и прыснула со смеху, увидев, что тот вырядился в шелковое тряпье крыс и накинул желтый пиратский плащ. Мечи и кинжалы всегда были настоящей страстью зайца, и он уже успел заткнуть с полдюжины за широкий атласный пояс; стоило ему пошевелиться, бесчисленные серьги и браслеты, которые он нацепил, принимались дребезжать.
— Харахаха, что, испугалась?! — дурашливо завопил заяц. — Это я, Тарквин Грозный!
Ронблейд фыркнул, пытаясь скрыть улыбку:
— На мой взгляд, скорее Жуткий, чем Грозный. — Барсук повернулся к Мэриел: — Расскажи мне, мышка, куда ты направлялась по морю на какой-то бандуре вместо корабля, да еще и в компании с этим пустоголовым малым?
— Это длинная история, и я начну издалека…
Снаружи ветер рыскал по морю, ревел и стонал в кромешной тьме. Косые струи дождя яростно молотили по палубе, а «Стальной клинок», рассекая волны, шел на север, туда, куда указывала металлическая ласточка; к румпелю корабля был привязан Чайкобой.
31
Аббат Бернар не сводил глаз с бывших невольников. Молодые землеройки накинулись на еду, словно изголодавшиеся волки, — они набивали рты сливовыми тарталетками и тут же хватали горячие лепешки, захлебывались настойкой и жадно слизывали с лап мед.
— Ох, матушка Меллус, эти двое, того и гляди, съедят и миски, и ложки, да и стол в придачу.
— Подумай только, отец Бернар, бедняги наверняка сами не помнят, когда в последний раз ели досыта.
Один из невольников принялся собирать со стола крошки. Симеон взял его за лапу:
— Оставь. Скажи лучше, сколько вас там, в плену у крыс?
— Семнадцать. Или нет, восемнадцать. Конечно восемнадцать, вместе с белкой.
Брат Олдер возвел глаза к небу и легонько подтолкнул юного Коклебура:
— Представляешь, сколько ж надо наготовить на восемнадцать таких едоков!
— Пожалуй, они бы все в нашей кухне смели подчистую, хотя не нам жаловаться на нехватку припасов.
Полковник Клэри в компании с Кротоначальником сидел в погребе. Гейб Дикобраз потчевал их лимонадом из лепестков роз и острым сыром, — как известно, это лучшая закуска для сладкого напитка.
— Урр, так ты говоришь, ночью тебе нужны четверо нашенских ребят?
— Да, четверо кротов, да, слышь, покрепче и посильней. А главное дело, чтобы рыть были мастаки.
— Урр, рыть-то для нас ерунда. Пожалуй, Данти, Бакстон и Топотун будут в самый раз, а к ним в придачу я сам.
— Высший класс! Слышь, Кротоначальник, встречаемся через два часа после заката, у ворот.
— Заметано! Уж мы, кроты, не подкачаем.
— Прости за любопытство, полковник, но почему прошлой ночью вы освободили только двоих невольников? — спросил Гейб.
Клэри отхлебнул настойки и одобрительно вздернул бровь:
— Это и ежу ясно, то есть, тыща извинений, я хотел сказать, ясно как день. Они ведь еле лапами передвигают — с целой оравой мы бы завязли. Да и цепи мешают, бедолаги ведь скованы по двое. Может, этой ночью подфартит — приведем побольше. А теперь, Кротоначальник, слушай внимательно. Вот у меня какой план…
Крысы Кривоглаза потратили целый день, чтобы подготовить свой лагерь на случай вражеского вторжения. Капитан, сидя на поваленном дереве, слушал отчет Рыбоеда.
— Все сделали, как я велел, — и капканы, и веревочные ловушки?
— Так точно, капитан. Я сам постарался, ну и Кайбо с Фринком помогли. Теперь попробуй кто-нибудь сунься — повиснет на дереве башкой вниз. Да и капканы не подведут.
— Молодцом, парни! Теперь насчет невольников. Загоним их в самую середину. Чтоб ни один черт к ним не подобрался.
Наступил вечер, и крысы развели костры. Усевшись у огня, они принялись готовить ужин. Клыкач с Толстобрюхом набрели на дикую яблоню и теперь запекали мелкие жесткие яблоки да корни одуванчика. Клыкач пожирал глазами жирного лесного голубя, которого поджаривал Кайбо, и громко ворчал:
— Фу, какие-то жалкие корешки да пригоршня яблок!
Разве это крысиная еда?! Да, братва, с такой жратвы и лапы недолго протянуть, скажу я вам. Эй, Кайбо, кореш, не будь жмотом, поделись этой жирной пичугой со старым приятелем.
Кайбо, крепче сжав добычу, нашарил лапой кинжал, с которым никогда не расставался:
— Накося выкуси! Пусть каждый жрет то, что сумел добыть, так-то, Клыкач! Мы с Рыбоедом и Кривоглазом целый день возились с ловушками, а ты валялся на траве и храпел, как боров. Хочешь мяса — иди на охоту, вот что я тебе скажу.
Толстобрюх, не сводя с голубя голодных глаз, сунулся в костер за яблоком и обжег лапу. Скорчившись от боли, он злобно отшвырнул яблоко:
— Тьфу! Пропади ты пропадом!
Клыкач огляделся вокруг. Почти никому из крыс не посчастливилось добыть мяса. Корешки да ягоды — вот и все, чем им удалось поживиться. С досады Клыкач плюнул в огонь:
— Да, нагуляем мы тут жирку, не зря капитан обещал!
Как бы последний не спустить, сено-то жевавши! Старый брехун посулил с три короба, а на деле вышел шиш!
Дьявольщина, почему только мы удрали прочь от аббатства! Надо было взять его с боем, провались оно совсем!
А то сидим здесь, сторожим эту падаль, невольников, — тоже сокровище нашли! Того и гляди, глотку друг другу перегрызем из-за корешков поганых. Нет, братва, позор это, вот что я скажу.
Одобрительный ропот пронесся по лагерю. Меж тем Кривоглаз, волоча за собой увесистый дубовый сук, подошел поближе. Раз — и сук полетел в огонь. Клыкач и Толстобрюх едва успели отскочить. Целый град искр посыпался на них, а от жалкого ужина не осталось и угольков. Крысиный капитан выхватил меч и ткнул Клыкача под ребра:
— Опять за свое, стервец! Опять воду мутишь? Почему я до сих пор не вышиб твои мозги, сам не знаю! Верно, потому, что у тебя их нет. Пока ты здесь разоряешься, я ночей не сплю, думаю о вас, болванах! Вот и дотумкался кой до чего! Этим рэдволльцам загорелось освободить невольников. Раз так, они верняк снова к нам сунутся. А зацапай мы парочку ихних, аббатских, тут уж они просто с ума сойдут. Разговор у нас тогда пойдет по-другому. Поняли, к чему я клоню? Нам надо заполучить заложников. Это все равно что ключ от аббатских порот.
Клыкач почесал оцарапанную мечом шкуру:
— С чего ты взял, что они опять припрутся?
Кривоглаз безнадежно покачал головой:
— Они же, ха-ха, благородные, ты это в расчет воль ми, дубина стоеросовая! Где ж им бросить несчастных невольников в лапах злодеев. А у нас все готово к встрече — добро пожаловать в ловушку! Сцапаем как миленьких, закуем в кандалы и притащим под стены аббатства. Тут уж рэдволльцы проклятые у нас запоют!
Не придется им больше изгаляться над стариной Криво глазом. Вот так-то, дурья башка, со мной не пропадешь Держитесь за Кривоглаза, парни, и аббатство, считай, у нас в кармане. Все леса и долины здесь станут вашими.
И рабов у нас будет несчитано. Построим новый флот и двинем на Терраморт. Быстренько прикончим Габула остров наш! Не далек, не далек тот час, когда мы станем повелителями Страны Цветущих Мхов и острова Терраморт!
Хон Рози растянулась на траве неподалеку от крысиного лагеря. Она играла с веревочной ловушкой, краем уха прислушиваясь к речи Кривоглаза. Клэри и Тим шепотом переговаривались с кротами:
— Ишь, шельмец, как заливается.
Кротоначальник вытянул вперед свои сильные лапы. перерывшие немало земли:
— Урр, крысяка, размечтался!
Клэри сосредоточенно расправлялся с ловушками.
— Зря старались, голубчики! Кончай скорей с этой ерундовиной, ребята, и на новую позицию. Слышь, Тим, разберись-ка с этой веревочной путаницей.
— Будет сделано, старина. Хотя по части узлов эти крысы доки. Навострились на своих посудинах.
