Брайан Джейкс - Мэриел из Рэдволла
Габул склонил голову; глаза его бешено бегали.
— Сокровища! Что, приятель, говорил ты с Салтаром?
— С Салтаром? С каких это пор покойники говорят?
— Разве Салтар покойник? Вот это новость! И кто же его прикончил?
— Да ты, кто ж еще! Насадил его на кинжал. Вот здесь, в этом самом зале.
— Хараха, а я и забыл, Кривоглаз, приятель. Теперь слушай. Черт с ней, с «Темной королевой». Мы ведь с тобой старые кореша, что нам ссориться из-за какой-то посудины!
— Кончай ты дурака валять! Какой я тебе Кривоглаз?
Я Флогга, не видишь, что ли?
Габул коварно подмигнул:
— Не пытайся водить меня за нос. Слушай. Не было на корабле никаких сокровищ. Я это выдумал, чтобы поймать тебя.
Флогга тяжело вздохнул. Он понял, что перечить безумному Королю бесполезно.
Габул нагнулся к его уху и прошептал:
— Вот что, Кривоглаз. Сокровища здесь. В крепости.
Я один знаю, где они спрятаны. Хочешь покажу?
— Конечно хочу, приятель.
— Тогда вели своим парням остаться здесь, а сам иди за мной.
— Дудки, Габул! Хочешь затащить меня куда-нибудь и расправиться?
— Э, Кривоглаз, а я-то думал, башка у тебя соображает. Мы что, со всем этим сбродом будем делиться сокровищами?
Флогга подозревал, что Габул хочет заманить его в ловушку, и в то же время ему не терпелось запустить лапы в сундук с сокровищами. Жадность быстро одержала верх.
— Ты прав, Габул, лишние свидетели ни к чему. Поделим все поровну, как бывало раньше. Веди меня. Но знай: если ты меня надуешь — кинжал мой вонзится тебе в глотку.
— Зачем мне тебя надувать? — В голосе Габула звучала неподдельная обида. — Это ты надул меня, Кривоглаз. Но я на тебя зла не держу. Кто старое помянет — тому глаз вон. А теперь идем. И смотри, чтоб никто из твоих болванов за нами не увязался.
Флогга повернулся к крысам и приказал ждать его в пиршественном зале. Незаметно подмигнув пиратам, он двинулся вслед за Габулом.
Габул спустился вниз по винтовой лестнице, снял со стены копье, просунул его в железное кольцо, прикрепленное к здоровенному камню, и перевернул его. Флогга застыл в дверях, по-прежнему остерегаясь ловушки. Габул поманил его, указывая в темное отверстие, зияющее в полу:
— Сокровища там, приятель. Сокровища, каких ты в жизни не видывал. Иди же, Кривоглаз, возьми свою долю.
Флогга не двинулся с места.
— Вот еще…
Габул подошел к нему и вцепился в его лапу:
— Раз так, давай спустимся вместе. Прыгнем разом, и все. Подумай-ка, сейчас Габул и Кривоглаз будут купаться в сокровищах!
Флогга прикусил губу:
— Прыгнем разом, говоришь?
— Конечно. Как же иначе? Раз, два, три — и мы внизу.
Габул потащил капитана к краю дыры. Флогга не упирался, решив, что рядом с Королем ему бояться нечего. Как Габул и обещал, они прыгнули разом, но Флогга оказался на дне глубокой вонючей ямы, а Габул хохотал наверху:
— Хараха, Скраббаг, привет! Я тебе говорил, жди гостей. Вот он, Кривоглаз. Встречай!
Флогга взвизгнул от ужаса. В темноте совсем рядом с ним что-то шуршало и щелкало. Габул сорвал со стены факел и осветил яму. Флогга отчаянно застонал. К нему подкрадывался черный скорпион невероятных размеров; бежать было некуда. Шурша панцирем по каменному полу и пощелкивая лапами, чудовище приближалось. Ядовитое жало на его хвосте было воинственно вздернуто вверх и готово к смертельному удару. А наверху гремели раскаты безумного хохота.
— Эй, приятель, ну как, вспомнил Скраббага? Вы с ним старые знакомые!
Густой туман спустился на море; ветер стих, и водная гладь казалась почти недвижной. Стоя у румпеля, Мэриел не могла различить, что делается на другом конце судна.
Одно было ясно: скованные штилем и непроглядной влажной мглой, они не двигались с места.
Тарквин принес мышке перекусить.
— Противная штука этот туман, ей-ей! Ну да ладно, старушка, что толку дергаться понапрасну. Рано или поздно мы опять двинем и с курса не собьемся — у нас ведь есть наша ласточка.
— Конечно, Тарквин, волноваться ни к чему. А где Дарри и Дандин?
— На носу. Кажись, именно так говорят бывалые мореходы. Нашли леску, крючки и, вишь, изображают из себя рыбаков!
— На море туман куда гуще, чем на суше. Если долго всматриваться, из мглы выступают какие-то причудливые тени.
— Ей-ей, по шкуре мурашки бегают. Я и в Саламандастроне не слишком жаловал туман. Терпеть не могу эту липкую морось!
— Ш-ш, Тарквин. Слышишь?
— Да нет, все тихо. Может, те двое шебуршат спереди, то есть, я хотел сказать, на носу?
— Ой-ой-ой! Берегись!
Обгорелое судно содрогнулось от страшного толчка.
Это «Морской бродяга», корабль крыс-пиратов, протаранил его в тумане. Поврежденная огнем обшивка оглушительно затрещала, и «Острый клык», резко накренившись, развалился на две части. Мэриел, прежде чем ее швырнуло за борт, успела схватить ласточку. С глухим всплеском мышка упала в воду. Где-то поблизости раздавались хриплые выкрики:
— Капитан Кошкодер, мы врезались в какую-то посудину!
— Так возьмите ее на абордаж, бездельники! Может, найдем там что стоящее.
— Мы налетели на эту развалюху в тумане, и она сразу треснула пополам. В этом проклятом тумане ни черта не видать!
— А что «Морской бродяга», цел?
— Да, капитан. Целехонек! А эта лохань треснула, как скорлупка. Видать, это какой-то обломок, что носится по морю после крушения.
— Капитан Кошкодер, двое за бортом!
— Так что стоите, раззявив рты? Выловить их!
— Похоже, это мышонок и этот, колючий, как их там называют, еж, что ли?
— Поднять на борт, откачать и привести ко мне в каюту.
Мэриел, зажав ласточку в зубах, отчаянно работала всеми четырьмя лапами; Чайкобой, висевший у нее на шее, казался очень тяжелым и тянул мышку ко дну. Крики, доносившиеся с пиратского корабля, постепенно заглохли в тумане, и мышка осталась совершенно одна, окруженная водой и непроглядной пеленой тумана.
Вдруг кто-то схватил ее за задние лапы, увлекая под воду. Мышка яростно пиналась, пытаясь вырваться. Лапы ее ударялись о что-то твердое. Но кем бы ни был этот неведомый враг, ей удалось от него освободиться. Она всплыла на поверхность и обнаружила, что рядом, отплевываясь и фыркая, плещется Тарквин.
— Уф! Ей-ей, похоже, я побывал на самом дне. Слышь, старушка, я, часом, не в твои лапы вцепился?
От счастья Мэриел едва не захлебнулась.
— Тарквин, это ты?!
— А кто же еще? Ты, видно, приняла меня за рыбу с длинными ушами?
— Нас протаранил корабль крыс-пиратов. Я слышала, они называли его «Морской бродяга». Представляешь, они увидели Дандина и Дарри и втащили их на борт.
— Хорошенькое дело! Сцапали наших ребят. Вот шельмы! Слышь, нам-то как теперь быть?
— Ну а что мы, по-твоему, можем сделать?
— Ты, часом, не приметила, куда он пошел, этот «Морской бродяга»?
— В ту сторону, кажется. В тумане ничего толком не разглядишь.
— Поплывем за ними, что ж еще? Там посмотрим, как вызволить наших.
И Мэриел что есть мочи стала бить по воде лапами.
Через некоторое время Тарквин остановился и распластался на спине, тихонько покачиваясь.
— Ох, погоди, старушка. Дай дух перевести.
— Я тоже запыхалась. Наверняка мы плаваем кругами, ничего ж не видать.
— Ей-ей, лучше погодить, пока этот проклятый туман не развеется. Слышь, возьми-ка мою харолину. Она ведь как поплавок, не тонет. Ее нам обоим хватит.
Мышка и заяц оперлись на инструмент. Он слегка колыхался, а они тихонько шевелили задними лапами, чтобы остаться на плаву.
Казалось, время тянется бесконечно. Тарквин и Мэриел уже совершенно не представляли, сколько они проплыли и сдвинулись ли вообще с места. Постепенно туман рассеялся, сменившись легкой дымкой; ветер с каждой минутой крепчал. Теперь друзья могли оглядеться вокруг, но это их отнюдь не утешило. Корабля крыс-пиратов и след простыл, берега тоже было не видать. Их окружали лишь разыгравшиеся волны. Мэриел подняла глаза к небу; близились сумерки.
— В море ночью, наверное, страшно холодно.
— Понятное дело. Ей-ей, у меня и сейчас зуб на зуб не попадает.
— У меня тоже. Тарквин, я хотела тебе сказать — мне очень жаль, что я втянула тебя в такую передрягу.
Я должна была идти одна, а теперь видишь, что получилось, — Дандин и Дарри в плену у крыс, а мы…
— Что за чушь ты говоришь? Слишком ты о себе воображаешь, так вот! Стали бы мы у тебя разрешения спрашивать.
— Ты настоящий друг, Тарквин. Никогда не забуду, как ты меня поддерживал.
— Спасибо, старушка. Я тронут. Хон Рози, слышь, тоже наверняка меня не забудет. Вспомнит иногда старину Тарквина, что пошел на корм рыбам, и смахнет слезу лапой. Ах, Рози, Рози, не сыскать тебе больше такого красавца и умницы, ни в жисть не сыскать!
