Д. Мицкис - Бердолька Чарли и Гертруды Богранд
А вечерами, когда Гертруда чувствовала, что дедушка Филипп и бабушка Матильда хотели побыть наедине, она выходила на замёрзшее озеро кататься на коньках с мистером Робертом Готли. Даже устраивала соревнования, обыгрывая соседских ребят в дворовый хоккей.
* * *Приглашение от Эдварда, которое Гертруда получила в канун Дня святого Валентина, застало её врасплох. Он писал, что «ма уехала», приглашал Гертруду в гости «по этому поводу». И добавил:
…сегодня вечером. Тебе понравится!
ЭдИ хотя Гертруда ответила одним словом («Ок»), она немного паниковала: День святого Валентина. Приглашение домой. Подозрительно. Но всё-таки решила поехать. Правда, не знала, нужно ли что-нибудь дарить по случаю праздника Lupercalia, поэтому вечером – уже перед выходом из дома – посмотрела под кровать. Там хранились оставшиеся рождественские подарки. Их Гертруда решила не отдавать на благотворительность.
Что можно подарить Эдварду? Часы в форме совы, часы в форме кота или бесформенные часы? Не найдя ничего лучшего, Гертруда взяла набор «Шашки-самоеды». С ним она вышла на улицу, где её поджидал экипаж «ОгненКолесн». Даже не пришлось ничего объяснять бабушке Матильде – Гертруда просто сказала, что «встречается с друзьями».
Город наполнился весельем. Вдоль дорог горели тысячи алых фонариков, на мостах зажглись красные и белые гирлянды, а в парках стояли немыслимые ледяные скульптуры – кареты, звери, высокие дворцы. Весёлые дамы спрашивали, планирует ли кто-нибудь сегодня влюбиться. Даже радуга на небе казалась рубиновой, а облака – фиолетово-вишнёвыми: в них словно купались купидоны.
Во время поездки в экипаже Гертруда получила две «молнии-валентинки» без подписей:
Порядочные девушки на первом свидании не целуются.
–
Надеюсь, когда-нибудь ты обратишь на меня внимание.
Дом семьи Эдварда оказался старинным имением Диаволикков – большим зданием у широкого Безымянного озера в северной части города – он расположился на Третьем Острове.
Вокруг озера, как позже увидела Гертруда, стояли не менее богатые усадьбы.
Над входом в дом был указан номер: 1/168. Гертруда читала в одной из книг: это число признано самым красивым во вселенной.
– Я её полностью доделал! Комнату! – Эдвард встретил Гертруду широкой улыбкой. – «Шашки-самоеды»? Эм… Даже не знаю, что сказать… Спасибо.
Гертруда подарила Эдварду набор и вошла в просторную прихожую. Она освещалась огромной хрустальной люстрой. Харгест гонялся за чем-то шерстяным и писклявым, сбивая на пути вазы и кресла.
– Дома больше никого? – Гертруда сняла дорожный хитон.
– Слуг отпустили. Пойдём за мной! Все уже здесь!
– Все?
Гертруда не сразу поняла, о каких всех говорил Эдвард. Он повёл её по широкой лестнице на второй этаж здания, а затем – по боковой стремянке – на чердак. Там уже вовсю веселились ребята из Сообщества «Плющ» под песни популярного музыканта запрещённого «Пиратского радио» Билла Хейли. Джессика «Паровоз» Пелтроу, натянув на глаза шляпу, бегала по комнате, ударяясь в стены. Генри «Умник» Никльби прямо в центре комнаты углём что-то чертил на полу, а его сестра Рупертина забралась под потолок и не могла спуститься – не хватало места, чтобы расправить крылья.
Комната Гертруде очень понравилась – особенно плакаты группы «Пылающие жуки».
Линда Глум разливала амриту «Green» по стаканчикам, а Мими Меенвольд воспитывала свою собачонку, чтобы та больше не ела игральные кости. Томас Кропот пускал по комнате мыльные пузыри оранжевого цвета в форме рожиц (они показывали языки и всех передразнивали) и одновременно раскладывал карты Таро. Несколько человек смеялись, делясь появившимися недавно воспоминаниями.
Казалось, здесь было весело всем. Кроме Кристофера. Тот молча сидел у окна. И ничего не сказал, даже когда Джессика влетела в него головой (она не снимала шляпу).
– Эй! – Эдвард крикнул Генри, который дорисовал круг на полу. – Ты забыл про свечи Шамса.
Гертруда взяла два стаканчика с амритой «Green» и направилась к Кристоферу.
– Всё нормально? – Она передала ему напиток.
Кристофер помолчал какое-то время, а затем всё-таки заговорил. Он рассказал, что в последнее время его родители стали совсем невыносимы:
– Если с появлением здесь Фредерика они не обращали на меня внимания, то после его возвращения взялись за воспитание с новой силой, – признался он. – Запрещают общаться с тобой. Опять эта тирада. Всё – из-за «молний» Роданны Диаволикк. Она там снова тако-о-ого нагородила. Про дурное влияние, про воспитание. Даже про твоих родителей. Мол, не наше общество. Я объясняю, что ты – такая же, как мы. А они говорят, что им за меня стыдно.
Гертруда не нашлась, что ответить. Она была благодарна, что хотя бы бабушка Матильда не забивает её голову подобной ерундой. Кристофер продолжил:
– Мне пришлось пообещать, что я с тобой больше не буду общаться. Родители даже отправили благодарственное письмо миссис Диаволикк! И «молнии» – всем из нашего Сообщества. Чтобы те написали коллективный отказ от повесток с тобой.
Гертруда не могла поверить в услышанное. Кристофер не останавливался:
– Хуже всего: бо́льшая половина родителей и опекунов согласны с Роданной Диаволикк. И после праздника они направят прошение в Верховный СтраСуд. Сегодняшняя встреча здесь – тайная. Родители думают, что мы получили повестки. Честно говоря, я рад, что хотя бы ребята у нас в Сообществе попались хорошие.
Гертруда обернулась – Эдвард веселился со всеми, пока Генри расставлял самозажигающиеся свечи на полу. Казалось, происходящее с родителями никого не волновало.
Чтобы сменить тему, Кристофер рассказал о картах Таро:
– Ты знала, что они – из Средневековья? Да. Игры в двадцать две карты в то время назывались «Звезда», «Императрица» и «Папесса». Таро только недавно начали использовать для гадания, а их изначальное предназначение – тайное распространение мировоззрений.
Веселье плавно переросло в игры: вызывали Пиковую Даму, гарпий, Сирену… А для Рупертины – Пегаса. После – отвечали на вопросы по Доске Уиджи.
Это был первый День святого Валентина в жизни Гертруды. Не такой, каким она его себе представляла, но всё равно праздник удался. И он продолжился бы, но около полуночи Гертруда получила «молнию-валентинку». Это было не любовное признание:
Гринадери забр. бабушку! Ани исчут Фила!
Гертруда не помнила, как добралась до дома. Не объяснив ничего друзьям, она вылетела из поместья Диаволикков. Мосты уже развели, экипажи «ОгненКолесн» не ходили, а сигнальные маяки закрывал густой снегопад.
Как назло, она несколько раз встретила на пути гренадёров. Но те сделали вид, будто не заметили её.
В доме номер шесть не горел свет. Гертруда нашла рыдающего Чарли у себя в комнате. Сквозь слёзы и всхлипы он сумел объяснить: когда пришли гренадёры, дедушка прятался в шкафу старого кабинета Мистера С. Бабушка Матильда была спокойна. И чтобы уберечь дедушку, она направила гренадёров по ложному следу. Её забрали.
– А сейчас дедушка где? – У Гертруды бешено колотилось сердце.
– Я закрыл его в кабинете – он хочет сдаться гренадёрам. Но тогда ему конец!
Гертруда старалась привести свои мысли в порядок. Нужно было что-то делать. И как можно скорее. Одна она вряд ли справится. Эдварда лучше не просить. Оставался второй человек, на которого Гертруда могла положиться. Она достала свиток, на котором тут же написала:
6/66. Прилетай как можно скорее!
ГертрудаПосле этого сожгла письмо почтовыми спичками и спустилась обратно на первый этаж. Ключ от кабинета Мистера С. до сих пор находился в замочной скважине. Недолго думая, Гертруда открыла дверь и вошла внутрь. Дедушка Филипп сидел в старом кресле и нервно курил сигару. На столе догорала свеча.
– Я уже написал признание гренадёрам, чтобы снять подозрения с Матильды, – сказал дедушка Филипп. – Гренадёры скоро появятся.
Гертруда подбежала к дедушке и крепко его обняла. Она долго не отпускала его, вдыхая уже ставший родным запах одеколона «Викинг». Тишина в доме номер шесть угнетала. И тогда Гертруде пришло в голову:
– Дедушка, а как ты прибыл сюда?
– На 226-м Сумеречном экспрессе. Но к нему не добраться. Я уже думал об этом. По всему городу сейчас наверняка тысячи гренадёров. Обо мне даже по радио сказали.
– А как часто отправляется экспресс?
– Каждый день. На рассвете и на закате.
Свеча на столе догорела. Кабинет Мистера С. погрузился во мрак. Гертруда почувствовала: на руках и ногах кровоточили раны.
В дверь постучали. От неожиданности Гертруда даже подскочила.
Это был Кристофер.
– Ты ранена?! – крикнул Кристофер, войдя в дом номер шесть.
