Коллектив авторов - Сказки о животных и волшебные сказки.Татарское народное творчество: в 14-ти томах. — Том 1.
Вечером когда легли, девушка говорит мужу:
— Утром тебя тесть твой поведёт в свой амбар с золотом. Там будет очень много богатства. Тесть скажет, чтобы ты взял что-нибудь из того золота. Ты ничего этого не бери, скажи, что ты бедный человек, и тебе вполне сойдёт та сумка, и бери старую сумку, которая там висит. Затем тесть поведёт тебя в амбар, где рысаки, ты из этих коней выбери самого плохого. Хорошую уздечку тоже не бери, выпроси плохую. На голову коня надень этот плохой недоуздок и приведи его, — говорит.
Ладно. На другой день тесть его повёл с собой. Привёл его в один амбар.
— Из этого богатства бери всё, что только захочешь, — говорит.
В амбаре чего только нет: золото, серебро, бриллианты, всё есть.
— Мне не нужно ни денег, ни золота, — говорит джигит, — сойдёт, если дашь вон ту старую сумку.
Тесть ему говорит:
— Что ты будешь делать с этой драной сумкой? Бери, сколько хочешь, золота и серебра.
Джигит ни на что не согласился. Тесть отдал ему сумку. После этого пошли они в сарай, где были заперты кони. Вошли, там стоят двенадцать коней с золотыми уздечками. Очень уж хороши они.
— Бери любого рысака, который тебе по душе, — говорит тесть.
— Нет, отец, — говорит джигит, — у меня для таких рысаков нет ни сарая, ни корма. Мне, крестьянину, сойдёт и вон та лошадёнка, отдай мне её.
Переговорили, так и отдал тесть ему лошадь.
— Хорошего коня ты не взял, возьми хоть уздечку хорошую, — говорит тесть.
— Нет уж, отец, — говорит джигит, — на этой лошади золотая уздечка не смотрится, дай вон тот плохонький недоуздок, — говорит.
Раз просит, пришлось отдать. Таким образом, джигит взял сумку, привёл коня с плохим недоуздком. Вечером поели, попили и спать легли. Девушка сказала мужу:
— Джигит, ты уж не спи сегодня.
Немного полежали и, когда весь народ в доме уснул, девушка разбудила джигита. Взяли они старую сумку, сели верхом на лошадь со старой уздечкой. Девушка села впереди, джигит сзади. Девушка говорит:
— Закрой глаза.
Закрыл джигит глаза. Полетели они с быстротой молнии. Когда прошло немного времени, девушка говорит:
— Открой глаза.
Когда джигит открыл глаза, они уже скакали по земле. Девушка слезла с лошади, легла на землю, послушала — доносится топот.
— За нами гонятся, — говорит она джигиту.
Они снова поехали с быстротой молнии. Тут послышался крик петухов. Они приближались, оказывается, к деревне. После этого за ними перестали гнаться.
В деревне темно, весь народ спит. Лишь на краю деревни в одном окошке свет горит. Подошли они к этому дому, посмотрели в окошко, женщина одна качает ребёнка. Постучали в окно, попросились переночевать.
— Ох, дочка, — говорит женщина, — зашли бы, да ведь у меня больная дочь, она плачет, вам покоя не будет.
— Ладно, абыстай, как-нибудь стерпим уж, вместе как-нибудь поспим, — говорит девушка.
После этих слов женщина пустила их. В колыбели ребенок плачет, не успокоится никак. Поели они, попили. Ребёнок всё плачет. Девушка стала спрашивать, почему, мол, плачет ребёнок.
Женщина рассказала:
— Так и так, — говорит, — она моя дочь. Ей сейчас восемнадцать лет. Начнёт есть — не насытится, ест как взрослый человек. Сама с места встать не может и не умирает, — говорит.
— Абыстай, — говорит девушка, — я исцелю твою дочь.
— Ах, доченька, нет слов, что ни проси, всё отдам, — говорит женщина.
— Мне ничего не надо, — говорит девушка, — только, что бы я не делала с твоей дочерью, не мешай мне.
Девушка велела женщине пожарче затопить печь. Женщина затопила печь, раскалила.
— Теперь принеси веник, — говорит девушка.
Принесла женщина веник. Девушка взяла из колыбели ребёнка и принялась хлестать веником. Сама что-то приговаривает, мол, возьми своё, наше отдай. Несколько раз так повторила и бросила ребёнка в печь. Абыстай громко заплакала:
— Ах, ты погубила моё дитя!
Девушка ей сказала:
— Не плачь, абыстай. Это не твоё дитя. Твоё дитя — я. Ребёнком меня джинны подменили.
Таким образом, девушка оказалась человеческого роду.
В той сумке, которую взяли у тестя, деньги никогда не кончаются. И конь оказался прекрасным. Они немного пожили в этой деревне и, забрав мать девушки, отправились в деревню джигита. До сих пор вместе живут-поживают, говорят.
55. БЕДНЯК И ЮХА-ОБОРОТЕНЬ
Было время, жил один бедняк на свете, давно было то время. Совсем бедно жил джигит, всего и добра, что ведро непарное. Одинок был опять-таки. Пошёл он как-то ночью к проруби за водою, пошёл да видит: стоит возле проруби девушка, да красивая такая. Глянула на него девица, с улыбкой и говорит:
— Отчего ты, абый, с непарным ведром по воду ходишь?
Не захотелось джигиту в своей нищете признаваться. Говорит он ей:
— Торопился шибко, вот и взял одно ведро впопыхах.
Девица говорит:
— Дай ведро, абый, я сама тебе зачерпну.
Ладно. Хороша девка, и фигура у неё аккуратная. Очень понравилась она джигиту. Известное дело: коли сойдутся джигит с девушкой, всё одно, что огонь к вате поднесть. Положил глаз джигит на эту девицу.
— Ты как это в нашем ауле оказалась? — спрашивает он.
А девица вопросом отвечает на вопрос:
— Ты женат, абый, или нет ещё?
Тот говорит:
— Нет, холостой пока. Жениться времени пока нету.
Опять он спрашивает:
— А ты здесь откуда взялась?
Девица и говорит:
— Не следовало бы тебе рассказывать, да скажу: ни отца у меня, ни матери.
Джигит говорит ей:
— Ты вроде меня, значит, сирота. У меня тоже родители померли.
Девица говорит:
— Тут меня один замуж звал, решилась я, да заплутала здесь, дороги что-то не найду и куда идти не знаю.
— Брось ты эту затею, лучше выходи за меня, и дело с концом, — говорит джигит.
Девица говорит:
— Ладно, пойду, коли возьмёшь, только чур: не попрекать потом, что безродная.
Джигит говорит:
— Я и сам одинок.
Много они там слов сказали друг дружке. Пошла девица за джигитом и ведро с водою сама донесла до дому. Вот пришли они домой. Джигит и говорит:
— Надо муллу позвать, чтоб всё по закону было: никах и прочие штуки. Иначе интересу нет.
— Ладно, — отвечает девица.
Засучила она рукава и вмиг полы вымыла, печку побелила и самовар раздула. Когда уж она привела избу в порядок, джигит к мулле отправился. Вошёл он, поздоровался, чин по чину. О здоровье учтиво справился.
Ухмыльнулся мулла, говорит:
— Как делишки?
— Потихоньку, мулла-абзый, — отвечает джигит. — Тут привёл я кой-кого в дом, пришёл бы, никах прочитал, чтоб всё по закону, а?
— Ладно, ладно, — соглашается мулла.
Обрадовался, конечно, думает — дадут ему чего за молитву, а как же, положено давать. Натянул мулла чапан, чалму парадную нацепил, огромадную. На палку суковатую опёрся, в коей длины два его роста с половинкой. Говорит он жене своей:
— Ты, старуха, самовар пока разогрей, там, чую, угощенья не приготовили. Я мигом обернусь.
Жена говорит:
— Рубаху, может, сменишь?
Мулла говорит:
— Там жирного не подадут, не накапаю.
Вот у джигита чай приготовили. Муллу теперь ждут. Идёт мулла крупными шагами в больших башмаках. Добрался. Вышли встречать его. Зашёл мулла, всех поприветствовал. В красном углу для муллы подушка с соломой приготовлена: мягко будет мулле, позаботились. Засиял мулла. Говорит хозяину:
— Ты, братец, я вижу, расстарался, похвально, похвально!
Тот говорит:
— Уж не обессудь, мулла-абзый, чем богаты, тем и рады, ты наше положение знаешь.
Двух соседей привёл: как свидетелей. Сели. Вынул мулла метрику из-за пазухи, всё как надо, по форме собирается.
— Отца как звали, не знаю, — отвечает невеста на вопрос муллы. — Ни отца у меня, ни матери, с детских лет сирота.
— Из какой деревни-то будешь? — продолжает мулла свой расспрос.
Не может сказать невеста и ляпнула, что на ум пришло:
— Из деревни Темнота.
Остолбенел мулла: что за деревня такая?
Ладно, прочитал мулла никах, честь по чести, расписаться их попросил. Свидетели тоже к бумаге приложились. В этот миг у жениха зачесался живот, и он сунул руку за пазуху, почёсывает слегка. Мулла подумал: сейчас, мол, дадут ему, что причитается, глаз отвести не может. Вытащил джигит руку — пустая. А только видит он, что мулла заскучал, ждёт мулла.
— Мулла-абзый, в долгу не останусь, — утешает джигит.
Мулла говорит:
— Да уж надо бы чего ни то сыскать, а то как же...
Объясняет джигит:
— Вот, лаптей две пары имею. Как продам, занесу тотчас.
Мулла говорит:
— И лаптями годится, я их работнику своему отдам.
Забрал у джигита последние лапти.
Вот ушёл мулла. И свидетели вьшли. Стали молодые чай пить с прибаутками. Теперь молодка — законная жена джигиту. День живут, два живут, целую неделю прожили. Баба-то цветёт, за домом смотрит. У джигита плохи дела: день ото дня всё сохнет да желтеет, будто хворый смертельно. Не утерпел он, соседям пожаловался. Говорит:
— Что такое со мной содеялось? С каждым днём всё слабею, будто кровь из меня тянут.
