Юлий Буркин - Год принцессы Букашки
- пропел рыжий зверь, а потом вскочил на ноги и стал с блаженным выражением морды мять коврик передними лапами, поочередно впуская в него когти. Такое бесцеремонное поведение зверя возмутило Крота несказанно. Ведь еще совсем недавно он сам валялся на этом коврике со своей любимой принцессой, был счастлив и даже иногда хихикал от удовольствия. А теперь… Мало того, что смеяться разучился, тут еще этот наглый пришелец!
- Эй ты, конь! – закричал Крот в щелку. – Ну-ка перестань портить Букашкин коврик! Ну-ка прекрати немедленно!
Зайцы удивленно уставились на отважного Крота, а тот продолжал:
- Уходи отсюда, конь! Это не твой дом, не твой коврик и не твоя Букашка!
Котик прислушался… Потом, бормоча: «Это кто еще там пищит? Сейчас он у меня допищится…» - упруго покачиваясь, двинулся к комоду.
- Ой-ой-ой, - сказал Сиреневый.
- Да, ой-ой-ой, - согласился Салатный.
Но отважный Крот, казалось, не слышал их.
- Конь! – продолжал он кричать страшным голосом. - Ты меня слышишь, конь?! Уходи из нашего дома!
Котик встал на задние лапы, передними зацепился за щель в комоде и, вплотную приблизив к ней морду, заглянул.
- Ты чего это обзываешься, плюшевый? Я тебя трогал? – спросил он Крота, оскалился и угрожающе зашипел: - Пш-ш-ш-ш!!!
Зайцы отпрянули вглубь, но Крот не шелохнулся. От ужаса глаза его стали совсем круглыми и совсем стеклянными, но он продолжал кричать:
- Мы тебя не боимся, конь! Убирайся отсюда вон!
- Мя-а-яу! – протяжно взвыл рыжий хулиган. - Пш-ш-ш-ш!!! – И попытался просунуть в щель когтистую лапу. А потом снова: - Мя-а-яу! Пш-ш-ш-ш!!! – И вдруг навострил ушки, замолчал и уставился на дверь.
Тут она распахнулась, и в комнате опять появились мама с Сашкой.
- Это еще что такое?! – воскликнула мама и шагнула к коту. – Ну-ка брысь отсюда!
- Одну минуточку, мамаша, - сказал тот, поспешно отскочив к стене, и глаза его воровато забегали. – Сейчас мы во всем разберемся. Это же явное недоразумение… Я просто проходил мимо…
Не договорив, котик двумя длинными прыжками – сначала на комод, а потом прямиком в форточку – покинул квартиру.
- Уф-ф! – сказал Крот и с облегчением откинулся на сложенное в стопочки белье. Только сейчас он понял, как перепугался, и почувствовал, что его бьет нервная дрожь.
- Вот наглец! – сказала мама Сашке про кота. – Но симпатичный, правда? Рыженький такой… И что он там, в комоде, интересного нашел?
Она вытянула ящик. Ничего особенного. Зайцы… Крот… Свободной от дочки рукой она взяла Крота, машинально нажала ему на живот… И тут все нервное напряжение последних минут выплеснулось у того в неудержимый хохот.
- Ах-ха-ха-ха! Ох-хо-хо-хо-хо! – просто-таки давился он от смеха – Их-хи-хи-хи-хи!!! – И ничего не мог с собой поделать.
- Смотри-ка ты, сам наладился, - сказала мама. – Батарейка, что ли, подзарядилась…
Сашка потянула ручки к любимому плюшевому носу, но мама строго сказала:
- Э нет, мы договорились, что с ним ты пока не играешь.
Сказав это, она дождалась, когда Крот замолчит, положила его обратно и задвинула ящик.
… Как только дверь в комнату закрылась, Сиреневый придвинулся к Кроту.
- А ты молодец, – сказал он. – Такой смелый. Вот не ожидал.
Крот молчал.
- Я на самом деле тоже не сильно испугался, просто растерялся немножко, - заметил Сиреневый.
Крот промолчал снова.
- Да ладно, сильно-то не задавайся. Тоже мне, герой нашелся, - насупился Сиреневый.
Крот промолчал и на этот раз, бессмысленно пялясь в темноту.
- Эй-эй, братец, ты вообще-то в порядке? – забеспокоился Сиреневый.
Тут ему на плечо легла лапка Салатного.
- Бесполезно, - сказал тот. – Помнишь, он говорил, что когда умел смеяться, не умел разговаривать? Теперь он снова смеется, а нас больше не понимает.
- Вот оно что… - расстроился Сиреневый. – Обидно-то как. Лежим тут, лежим… Я так соскучился по Букашке… Хоть с Кротом поговорить…
- Ему-то так лучше, он ведь, получается, выздоровел, – напомнил Салатный.
Они грустно помолчали. Потом Салатный сказал:
- Ничего. Когда нас подарят, мы с Букашкой вообще расставаться не будем. А Крот когда-нибудь сломается и снова будет с нами.
- Точно, – обрадовался Сиреневый. – Точно! Так все и будет! И нечего зря грустить, правда?!
- Спрашиваешь! – улыбнулся Салатный.
… Тем временем рыжий котик, пробираясь по козырьку соседнего подъезда, словно услышав их, прищурился и замурлыкал:
Изумляйся,
мур, мур, мур!
Ухмыляйся,
мур, мур, мур!
А печали
и тоске не
поддавайся,
мур, мур, мур!
История третья
Короли, жуки, грызлявки
1.
В дверь осторожно постучали. Не позвонили, а именно постучали. Значит, знали, что Букашка спит. Зайцы услышали, как мама вполголоса сказала:
- Привет. Заходи. Хорошо, что ты вовремя. Я только-только успеваю. Она должна спать еще час, я как раз вернусь.
- А если она проснется раньше? – прозвучал слегка напуганный мужской голос.
Зайцы в комоде завозились.
- Это еще кто? – удивился Сиреневый.
- Какой-то дядя, - отозвался Салатный.
- Слышу, что не тетя, - съязвил Сиреневый.
- Может, папа? – предположил Салатный.
Диалог в соседней комнате продолжался:
- Ну, и проснется, – сказала мама. – Ничего страшного. Не съест же она тебя.
- А если она плакать будет?! – мужской голос прозвучал еще тревожнее.
- Песенку ей спой… – Было слышно, как мама, собираясь, мечется по квартире, а по голосу было ясно, что она очень спешит. – Расскажи, кто как кричит. Ну, там, киска – мяукает, собачка – лает… Я знаю, ты справишься. Если что, – она перешла на шепот, войдя в спальню, – памперсы – вот.
- Если что? – спросил мужчина.
- А ты догадайся. Ну, всё! Пока.
Скрипнули половицы, голоса стали почти не слышны - это закрылась дверь в комнату, а вскоре мягко хлопнула и входная. Мама ушла.
- Нет, это все-таки какой-то чужой дядя, - сказал подозрительно Салатный, - раз мы его никогда раньше не слышали.
- Ага, – скорчил мину Сиреневый. – Так бы Букашку чужому дяде и оставили!
- Еще съест его, - припомнил Салатный мамины слова. Зайцы переглянулись и прыснули, зажав лапками рты.
В квартире тем временем стояла абсолютная тишина, слышно было лишь, как тикают часы.
- Он там что, не шевелится? – спросил Салатный. – Этот… Как же его называть-то?
- Боится, - съехидничал Сиреневый. - Замер и стоит посреди комнаты. Как памятник. Или вообще умер.
- Придумал, - продолжал развивать свою тему Салатный. – Давай пока звать его «дядя Папа».
- Угу, - согласился Сиреневый. – Сойдет.
Они снова примолкли и прислушались. Тут тихонько засопела во сне Сашка.
- Вот интересно, что ей снится? – спросил Салатный.
- Что ей может сниться, она же еще ничего не видела. Ей ведь еще только шесть месяцев. Не лет, а месяцев.
- Везет же, – сказал Салатный. – У нее сейчас каждый месяц день рождения. А год исполнится – только раз в год будет.
- Да, – со знанием дела кивнул Сиреневый, – до года – раз в месяц, после года – раз в год, а после века – раз в сто лет.
- Редко… – покачал головой Салатный. – А ты точно знаешь, что ей ничего не снится?
- Нет, ну, что-то, конечно, сниться. Мама, например, молочко… Цвета разные, наверное, голоса…
- А я вот думаю: может быть, сны все-таки не из того, что видел, получаются, а приходят к нам откуда-то сами по себе? А мы их смотрим.
- Как кино, что ли?
- Ну да. Может, она и не понимает чего-то, но видит.
- Не знаю, – засомневался Сиреневый.
- А я даже уверен! – заявил Салатный. – Я сам иногда во сне такое вижу, о чем раньше даже и не знал. Так что, мне кажется, наша принцесса видит сейчас что-нибудь интересное-преинтересное, красивое-прекрасивое!
- Например? – спросил Сиреневый с вызовом.
- Ну, например, э-э-э… – Салатный замялся. – Ладно! Я-то сейчас придумаю. Только потом ты тоже придумаешь, идет?
- Давай, – азартно махнул лапкой Сиреневый. – Рассказывай!
2.
«Например, снится ей, будто она – уже большая красивая девушка, настоящая принцесса. И что у нее есть друг, но почему-то они с ним все время ссорятся и не понимают друг друга. Иногда ей кажется, что он хороший, но чаще – что он грубый, глупый и неопрятный.
И вот однажды, рассердившись на него в очередной раз, когда он забыл ее с чем-то там поздравить и подарить цветы, пошла она злая-презлая куда глаза глядят и попала в сказочную страну. А в этой стране правили три короля – король-Мельник, король-Портной и король-Шарманщик. И у каждого было по сыну-принцу.
И по закону этой страны она должна была научиться каждому из трех королевских ремесел: чье освоит лучше всего, за того сына и выйдет замуж. Вообще-то она никуда не торопилась, но закон есть закон. Что же касается принцев, то все они были приятные и вежливые молодые люди, но особенно ни один из них ей не нравился. На самом деле она скучала по своему другу, но не признавалась в этом даже себе.
