Людмила Матвеева - Старый барабанщик
— За это полагается отвести вас в отделение милиции, — сказал взмокший низенький, которому удалось наконец закрыть рот. — Вы скандалист или обманщик.
А высокий добавил:
— И мальчик пусть пойдёт тоже.
Они шли к выходу, а в зале тем временем погас свет и артист Никулин с большим чувством запел: «Кондуктор, нажми на тормоза».
Волшебник шёл рядом с барабанщиком и сердито сопел. Потом тихо вздохнул и сказал: «Качели-карусели». В ту же секунду дружинники исчезли, а на их месте появилась продавщица мороженого и простуженно закричала:
— А вот кому эскимо? Кому трубочки с орехами?
Барабанщик ошарашенно огляделся. Они стояли на углу тихой улицы, где жил волшебник.
— Как мы сюда попали? — плохо соображая, спросил барабанщик. — Это же очень далеко от кинотеатра?
— Подумаешь, — отмахнулся Серёжка, — нам же надо было исчезнуть, не тащиться же в милицию. А я люблю исчезать не куда попало, а поближе к своему дому.
— Ух ты! — восхитился барабанщик. — Да ты прекрасно творишь чудеса! Побормотал какую-то ерунду — и пожалуйста.
— Чего там! — застеснялся польщённый Серёжка. Видно, хоть и был он настоящим волшебником, не так уж часто его хвалили.
* * *В то утро Серёжка сидел на алгебре и хотел самого простого: чтобы скорее прозвенел звонок и чтобы Галина Анатольевна его не вызвала. Он не приготовил урока, потому что поссорился вчера со своим другом Валеркой, а на это, что там ни говори, тоже нужно время.
На алгебре Серёжка вёл себя сначала так же, как всякий вёл бы себя на его месте. Он пригибал пониже голову, не дышал и даже, когда Валерка плюнул ему на промокашку, не стукнул его, а только отвернулся. На это потребовалась большая выдержка. Но Галина Анатольевна, перед которой в журнале ровненьким столбиком было написано целых сорок фамилий, и она могла выбрать любую, выбрала почему-то именно Серёжкину. Она сказала ровным голосом:
— Трофимов. Иди к доске.
Волшебник не любил делать чудеса на уроках: учителя за это очень сердились, а Серёжке и так часто попадало. Даже мелкие, незаметные чудеса он откладывал на свободное от занятий время. Но в этот раз у волшебника было совершенно безвыходное положение. Когда не выучишь урока, спасти тебя может только чудо.
Серёжка отвернулся к широкому окну, тяжело вздохнул и прошептал: «Калина-малина». Что произойдёт? Серёжа Трофимов выйдет к доске и начнёт мучительно решать пример. Но волшебные слова нельзя произносить без последствий.
Ребята смотрели на Серёжку. По тому, как человек вылезает из-за парты, почти всегда можно определить, выучил он урок или нет. Серёжка неохотно и долго вставал, тяжело вытаскивал самого себя со скамейки и смотрел на Катю. Катя Сысоева сидела впереди Серёжки. У неё были самые аккуратные тетрадки во всём классе, и самые причёсанные косички, и самый выглаженный передник. Она была очень аккуратная девочка. Но Серёжка не любил её не за это, а за то, что Катя на контрольных прикрывала свою тетрадь промокашкой, чтобы Серёжка не мог у неё списать. А с другой стороны ставила учебник домиком, чтобы и оттуда нельзя было заглянуть в её чистенькую тетрадку. Так и сидела Катя в шалаше и там быстро и правильно решала все самые трудные задачки. Теперь она вместе со всеми смотрела на Серёжу и не было в её взгляде сочувствия. Она как будто говорила: «Попался? Так и надо!»
Серёжка стоял у доски и вертел в руках мел. Он смотрел на Катю в упор. А Катя отвернулась: она думала, что Серёжка ждёт подсказки. Но она не собиралась ему подсказывать, не тут-то было. И в эту самую секунду чудо наконец произошло. Чистенькая Катя больше не сидела на своём месте. Она превратилась в чёрного пуделя. Да, да, в лохматого большого пса с длинными, до самого пола кудрями. Сразу на глазах у всего класса чёрный пёс забегал от доски к двери и звонко залаял. Девчонки завизжали от страха, а мальчишки от восторга. Все, конечно, побросали тетради и окружили собаку. Гошка Свиридов трепал пуделя за длинные шёлковые уши. Марийка Золотарёва стояла на подоконнике и орала: «Ой, мамочка!» Галина Анатольевна стучала карандашом по столу и пыталась установить тишину. «Успокойтесь! Сядьте!» — говорила она, но и сама не верила, что её послушаются. Очень уж неожиданное случилось событие. Учительница пошла позвать завуча.
Слава Капустин заглянул собаке в пасть и заявил:
— Злая. Язык тёмный.
А Валерка всех успокаивал:
— Да не кусается она, не кусается: смотри — хвост бубликом. А у кусачих хвост морковкой, что вы, не знаете?
И Валерка несильно, но и не очень слабо дёрнул пуделя за хвост. Пудель сердито тявкнул, Валерка отскочил.
— Ну его в болото, — рассудительно заметил Валерка, — псих какой-то, ещё вцепится, делай тогда уколы в живот.
— А зачем уколы? — спросила Марийка с подоконника. — Может, он ещё и не бешеный.
— А кто его знает, — пробурчал Валерка и тоже вскарабкался на подоконник.
— Ребята! — перекрывая шум, крикнула Света Ерёмина.
Она была самая умная в классе, и все перестали кричать и ждали, что скажет Света. Даже пудель бросил кружиться и разглядывать свой хвост, а смирно уселся возле учительского стола и внимательно смотрел на Свету.
— Ребята! Надо разобраться: откуда собака — это во-первых. Не с неба же она свалилась.
Все закивали. Волшебник стал тихонько пробираться к двери. Что «во-вторых», он уже не слышал, зажав портфель под мышкой, Серёжа нёсся по лестнице.
Запыхавшийся волшебник вылетел на улицу, порылся в карманах, разыскал двадцать пять копеек и пошёл в кино, где шла его любимая картина «Операция Ы». Наверное, было бы проще сотворить небольшое чудо: устроить так, чтобы звонок с урока прозвенел пораньше. Серёжка так и хотел. Но не смог. Он забыл слова. А ведь всё волшебство было в особенных, подходящих к случаю словах, произнесённых особым голосом. И вот слова-то он позабыл. Это может случиться со всяким, даже с самым волшебным волшебником.
Серёже лезли в голову всякие другие заклинания. Одни могли превратить мел в сахар, другие — остановить на полном ходу автобус номер шесть, третьи могли в одну секунду заставить толстого усатого учителя физики спеть тоненьким голосом плясовую. Но всё это было сейчас ни к чему. Серёжке грозила двойка по алгебре, а он не мог длинный урок сделать коротким. Видно, когда нужно было сидеть и прилежно учить волшебные слова, ему захотелось поиграть в футбол или погонять по улице с Валеркой.
А теперь пришлось Серёжке превратить Катю Сысоеву, почти отличницу, в пуделя. И чем это кончится, совершенно неизвестно. И во всём были виноваты пробелы в волшебных знаниях и в обыкновенных тоже.
Положение у Серёжки было, прямо скажем, трудное. Домой не пойдёшь, в школу не вернёшься. Пошёл в кино, но и картину досмотреть не удалось: старик, хотя и симпатичный, совсем ни к селу, ни к городу затеял кутерьму.
Теперь они стояли на тихой улице. Снег на скверах поголубел, мороз стал крепче — наступил вечер. Тихий зимний вечер. В такой вечер хорошо забраться с ногами на диван, включить лампу и читать толстую книгу о далёких путешествиях с трудностями и опасностями. И чтобы мама не сердилась, а предложила чаю с вареньем, с вишнёвым или из чёрной смородины. Но волшебник не хотел идти домой: он догадывался, что в этот вечер мама вряд ли предложит ему варенье. Не надо даже быть волшебником, чтобы догадаться.
Выслушав эту невесёлую историю, барабанщик задумался, даже закряхтел от огорчения. А потом сказал:
— Знаешь, Серёжа, пошли ко мне в гости. Там что-нибудь придумаем.
* * *В комнате барабанщика было тепло, на подоконнике толпились уютные волосатые кактусы, на стенах висели афиши, старые, пожелтевшие — в них говорилось, что состоится симфонический концерт. Была названа фамилия дирижёра. Барабанщик в афишах упомянут не был, но всё равно он их хранил и любил читать снова и снова, потому что барабанщик в этих концертах участвовал и хорошо помнил про каждый из них: в каком городе выступал оркестр, много ли народу было в зале и даже какая была погода.
Всюду: на столе, на шкафу, на диване — лежали ноты. Некоторые были как большие книги в твёрдых переплётах, а другие как тонкие тетради, свёрнутые в трубку.
Там была записана серьёзная музыка, в которой Серёжа ничего не понимал, а барабанщик понимал всё. В последнее время, правда, барабанщик думал не только о музыке: у него появилось новое пристрастие — он собирал значки.
Вот в этом и волшебник разбирался неплохо, у него дома тоже была коллекция значков, он прикалывал их на чёрный лоскут, и значки выглядели очень красиво. Барабанщик складывал свои значки в железную коробку из-под печенья, это тоже было красиво. Значки звенели в коробке, если её потрясти. А ещё можно было вывалить их все на диван, а потом по одному складывать в коробку и в это время каждый значок рассматривать и о чём-нибудь думать. Так делают все коллекционеры, и если ты когда-нибудь собирал значки, или марки, или фантики, то знаешь, о чём идёт речь.
