Лев Кузьмин - Золотая колыбель

Под солнцем палящим
Со склона
На склон
Идёт по горам
Путешественник Слон.

Все земли прошёл он,
Все страны увидел,
Метлой подметал
Тротуары в Мадриде,
В Стамбульском порту
Пароходы грузил,
Но всюду, но всюду по дому грустил.

И вот наконец он совсем стосковался,
Купил чемодан и в дорогу собрался.
И вот он шагает,
Ушами трясёт —
Родным и знакомым
Подарки несёт.

А родина
С каждой минутой всё ближе,
А горные склоны
Всё ниже и ниже…
И кончился путь!
И у светлой реки
Толпою встречают Слона земляки.
Они обнимают его и качают,
А он им —
Всем, всем! —
По подарку вручает.

Слонихе подносит духи и серёжки,
Слонёнку — портфель с букварём и сапожки,
Жирафу — пальто в золотистую клетку,
А Бегемоту — с помпончиком кепку.
И все благодарны, все рады вполне,
Но тут раздаётся:
— Простите! А мне?

А мне разве нет? —
Вдруг откуда-то вышла
И жалобно пискнула серая Мышка.

И сразу притих и сконфузился Слон.
— Какой я бессовестный! — вымолвил он.

И скинул пиджак,
И ощупал карман,
И хоботом настежь открыл чемодан,
И снова захлопнул,
И рядышком сел,
И грустно сказал:
— Чемодан опустел!

И все приуныли…
Но тут во весь рот
Крикнул печальной толпе Бегемот:
— Подумаешь, горе!
Ну стоит ли, братцы,
Нам из-за Мышки так волноваться?
Ведь мы ВЕЛИКАНЫ!
А Мышь чуть видна.

Но Слон прошептал:
— Не хвались, старина.
Мышка не хуже тебя, Бегемота!
Ей, серенькой, тоже подарок охота.
И я исправляю ошибку свою,
Я вновь покидаю друзей и семью.

И вот он поднялся,
Устало вздохнул,
Хоботом, словно рукою, махнул
И двинулся снова в чужие края,
За дальние горы
И за моря.

Ушёл он!
И снова от дома вдали
То улицы мёл, то грузил корабли.
Под ним пароходные трапы трещали,
Его непогодою тучи стращали,
Не знал он ни отдыха,
Ни передышки
И — заработал подарок для Мышки!

Но только теперь он купил
Не одёжку
И не духи,
А губную гармошку!
И сам поиграл,
И ушами похлопал,
И радостно хрюкнул,
И к дому потопал.

Он шёл и смеялся!
Он шёл и трубил:
— Хороший подарок
Я Мышке купил!
Теперь будет славно и весело всем,
Теперь я шагаю домой насовсем!

На улице тенистой,
Где всё цветёт весной,
Трудились по соседству
Башмачник и портной.

С утра светило солнце
К ним в окна мастерских,
И дружная работа
Шла весело у них.

Но вот друзья устали
И в майский тёплый день
На лавочке под липой
Уселись рядом в тень.

Уселись,
И башмачник
Портному говорит:
— Послушай, друг-приятель,
А я ведь ЗНАМЕНИТ!

Когда я на работе,
Весь город день-деньской
До вечера толпится
В башмачной мастерской.

Толпится не напрасно.
Все знают:
На заказ
Я шью ботинки прочно
И по ноге как раз.

Но главное не в этом!
А в том, приятель, суть,
Что ставлю на обновки
Я медные подковки,
Волшебные чуть-чуть.

Подвешен к ним бубенчик!
У них приятный звон.
Как ступишь на подковку,
Так слышится: динь-дон!

Динь-дон! Динь-дон! — старушка
Бредёт по мостовой.
Динь-дон! — спешит на помощь
К ней добрый постовой.
Динь-дон! Динь-дон! — спортсмены
Бегут на стадион.
Динь-дон! — от дома к дому
Шагает почтальон.

Динь-дон! Динь-дон! — малышки
Торопятся в детсад.
Динь-дон! — отряд пожарных
Выходит на парад.

Динь-дон! — и настроенье
Отличное у всех.
И в этом, я считаю,
Главнейший мой успех.

Не каждый сделать может
Подковку-бубенец!
Скажи, товарищ, честно:
Я правда молодец?

Портной сказал: — Возможно.
Да ты забыл о том,
Что и ко мне весь город
Валит с утра валом.

И тоже не напрасно!
Я сам любой заказ
Исполнить на «отлично»
Стараюсь каждый раз.

Я сам ничуть не хуже
Ребятам угожу;
Им пуговки цветные
На шапки посажу.

И тоже непростые:
Все пуговки подряд,
Когда наступит вечер,
Сверкают и горят.

Горят!
И на берете
У девочки любой
Как будто бы фонарик
Пылает голубой.

Горят!
И каждый мальчик
В кепчонке набочок
По городу ночному
Летит, как светлячок.

Горят!
И слышен тоже
Повсюду звонкий смех,
Но сам себя не стану
Хвалить я за успех.

Быть может, мы с тобою,
Сосед, и хороши,
Да пусть об этом скажут
Нам сами малыши.

Пускай ребята сами
Решат, кто молодец.
А нам опять за дело
Пора приняться смело.
Работе —
Не конец!

Жил да был в краю одном
Зябкий человечек.
Он построил новый дом,
В доме двадцать печек.

Печь была на чердаке,
Печь была в прихожей,
И в собачьем уголке,
И в кошачьем тоже.

И в подвале, и в сенях,
Даже на крылечке,
Злой метелице на страх
Возвышались печки.

В топках уголь полыхал,
Дров пылали груды!
А хозяин всё вздыхал:
— Ох, боюсь простуды…

Сшил он чепчик меховой,
В шубу нарядился,
Но из дома лишь весной
Выглянуть решился.

Он сказал: — Мне пять минут
Погулять не лишне.
Здравствуй, солнышко! —
Но тут
Встал в саду под вишню.

А на вишне всё бело!
А в цветущих ветках
Разыгрался ветерок,
Он швырнул один цветок
В человечка метко.

И бедняга вдруг решил:
— Это снег валится!
Ох, зачем я поспешил
С печкой разлучиться?

Как теперь найду свой дом
По такой метели?
И со страху начал он
Мёрзнуть в самом деле.

Заблудившись, он дрожал
Около крылечка.
Ладно, дворник прибежал,
Поднял человечка!

Ладно, крошку в тот же час
На печи горячей
Уложил он под матрас,
А не то бы наш рассказ
Кончился иначе!

Ветер с Тучею дружили,
Полю чистому служили:
Поливали в жаркий день
То пшеницу, то ячмень.

Но однажды крикнул Ветер:
— Я главнее всех на свете!
С Тучей больше не дружусь,
Сам я в поле потружусь!

Туча сразу рассердилась.
Туча в ёлки опустилась,
В чащу спряталась по грудь,
Ну, а Ветер начал дуть.

Дул он, дул он что есть мочи,
Дул с рассвета до полночи,
А с полуночи опять
Принимался бушевать.

Наконец устал,
Вздохнул,
На труды свои взглянул.
А как глянул, так и охнул:
В чистом поле всё засохло!

Там теперь ни колоска,
Ни цветочка,
Ни листка.

— Охо-хо, — заплакал Ветер,
Видно, есть на белом свете
Кто-то ветра поглавней,
Кто-то ветра посильней.

Неужели Туча —
Голубая круча?
Туча, Туча, не сердись,
В небо снова поднимись!

Туча громом громыхнула,
Туча крылья распахнула,
Туча в небо поднялась
И на землю пролилась.

Пролилась, как из ведра,
На сухие клевера,
На пшеницу, на ячмень
И на крыши деревень,

И в бадейки, и в кадушки,
И мальчишкам на макушки:
Пусть повсюду всё растёт!
Пусть повсюду всё цветёт!

Хмурый Ветер улыбнулся
И от счастья кувыркнулся:
— Ой, спасибо, Тученька!
Тученька-могученька!
Это ты меня сильней,
Это ты меня важней!

— Нет, — сказала тихо Туча,
Я ничуть тебя не лучше.
Ты позвал — я поднялась,
Ты помог — я пролилась.

Славу нам делить не нужно:
Ведь всего важнее дружба.
Где никто не ссорится,
Там и дело спорится.
Вот и всё!