Турмуд Хауген - Семь царских камней
— Но ведь ты еще так молод! — воскликнула Анхесенпаатон. — И я тоже. Нам рано умирать. Наша жизнь только начинается.
— Ты не хуже меня знаешь, что Бог солнца больше не оберегает нас. Мы во власти жрецов, — сказал он и отвернулся.
На другой день Анхесенпаатон опять увидела кобру. Но теперь она уже знала, что это видение. Кобра, извиваясь, подползла к трону, вползла на него и спряталась у Тутанхамона на груди под самым сердцем. Супруга онемела от ужаса.
Тутанхамон вздрогнул.
— Ты опять видела золотисто-синюю кобру? — спросил он у жены.
— Откуда ты знаешь, что она золотисто-синяя? — прошептала она.
— Знаю, — ответил он.
В ту ночь Анхесенпаатон не могла заснуть. Она бесцельно бродила по прохладным каменным плитам дворца. Стражи не спускали с нее глаз, но она не обращала на них внимания. Она не делала ничего недозволенного — просто у нее была бессонница.
В полночь она вышла в сад, на нее хлынул аромат цветов, она наслаждалась нежным дуновением ветра и пением ночных птиц. На время она забыла о своем горе. Сев у пруда, она наслаждалась прелестью ночи.
«Может, это и есть жизнь? — думала она. — Может, все так и должно быть?»
Над деревьями пролетела птица. Анхесенпаатон с тоской следила за ее полетом. Это был ибис, он летел к вольной воде за пределами сада. Взгляд Анхесенпаатон упал на круглую луну. Ибис как раз пересек ее белый диск.
«Днем сверкает солнце, а ночью живет луна», — подумала Анхесенпаатон, и по ее щекам потекли слезы. Никогда луна не казалась ей такой совершенной, никогда она так не согревала ее измученную душу.
Утром она проснулась в тревоге. Вскочив с постели и не одеваясь, бросилась бежать через залы дворца. В тронном зале она нашла мертвого Тутанхамона. Он лежал лицом вниз, раскинув руки. Лицо его как будто дышало покоем.
Анхесенпаатон поняла, что никогда не узнает, ушел ли ее муж из жизни по собственной воле, был ли убит или умер естественной смертью. Следов насилия на нем не было видно, но ведь яд не оставляет следов.
Вбежали взволнованные жрецы, но она почти не слышала, что они говорят.
«Теперь моя очередь», — думала она, однако у нее не было желания бежать.
Настал вечер. Анхесенпаатон не горевала об умершем Тутанхамоне. Она сидела на террасе. Слушала скорбное пение жрецов и грустные мелодии, которые играли музыканты.
«Мне восемнадцать лет, — думала она. — Я вдова. У меня нет детей. Я была женой фараона, которого жрецы считали своим врагом. Мне недолго осталось жить. Почему моя жизнь так сложилась?»
Над вдовой раздалось хлопанье крыльев, она подняла голову и снова увидела ибиса, летевшего на фоне луны. Луна нежно коснулась ее своими лучами.
— О луна! — прошептала Анхесенпаатон. — Я не верю, что ты светишь из царства мертвых, ты светишь из царства живых! Я не хочу умирать, но знаю, что мой конец близок, потому что я жена покойного фараона. Почему жизнь как будто просыпается во мне, когда я вижу тебя? Что скрывается там, откуда ты к нам приходишь? И там, куда ты уходишь от нас? Каким тебе кажется мир с высоты небесного свода?
Она заплакала, а потом сказала себе: «Я мечтала о жизни, но даже не успела узнать, что это такое. Почему меня хотят лишить возможности видеть мир, людей, радоваться всему новому?»
Луна осушила ее слезы, и наутро Анхесенпаатон уже знала, что ей делать. «Прежде всего надо спасти свою жизнь», — думала она.
Она послала гонца к своему врагу, могущественному царю хеттов Суппилулиуме с такими словами: «Мой муж умер, а сыновей у меня нет. Я слышала, что у тебя много взрослых сыновей. Если бы ты прислал ко мне одного из них, он мог бы стать моим мужем».
Царь хеттов отправил людей разузнать все про Анхесенпаатон. Время уходило, и она была в отчаянии.
И снова послала гонца к Суппилулиуме и обещала, что его сын станет царем Египта, хотя и понимала, что времени у нее уже не осталось.
В тот день, когда царь хеттов решил послать своего сына к вдове, она поняла, что пришла ее последняя ночь. «Утром меня уже не будет», — думала она, лежа на своем ложе и глядя в лунную ночь.
Вскоре она встала, накинула одежды и подошла к окну, выходившему в сад. Луна заглянула ей в лицо.
«Что же мне делать? — прошептала Анхесенпаатон. — Я не хочу умирать. Не хочу покидать мир, людей, жизнь».
У нее за спиной раздался слабый шорох. Вдова обернулась — по полу ползла золотисто-синяя кобра.
Анхесенпаатон не испугалась. «Так вот какой меня ждет конец, — подумала она и даже обрадовалась. — Может, я умру так же, как Тутанхамон?»
Но кобра не тронула ее. Она подползла к ее ногам, однако жала не выпустила, а положила к ногам царицы синий камень.
Вдова наклонилась и подняла его, он был синий и искрящийся, как лунная ночь, и в то же время светлый, как залитое солнцем небо. Кобра уползла. Анхесенпаатон поняла, что кобру с камнем послал ей Тутанхамон.
Она протянула камень к окну, и луна показала ей, как он прекрасен. В коридорах дворца послышались шаги. Анхесенпаатон знала, кто к ней идет.
Она подняла камень к небу, руки ее не дрожали. Луна зажгла его синим светом, он разгорался все сильнее. Шаги приблизились к покоям царицы, но она даже не оглянулась.
И вдруг она оказалась уже не в комнате. Она выпорхнула из окна и полетела над садом. Ее руки стали крыльями. Увидев свое черно-синее оперение, Анхесенпаатон поняла, что превратилась в ибиса, который повторял лунный путь над землей.
Синий камень она потеряла по дороге, но была от всего сердца благодарна Тутанхамону, подарившему ей новую жизнь.
Легенда кончилась. Дай-Ши замолчал. Луна больше не смотрела в палатку. Светловолосый поднялся и вышел, не сказав ни слова.
Дай-Ши разглядывал отсвет огня, который отражался в каком-то блестящем предмете на потолке палатки.
Раздался звон, как будто разбилась рюмка. Дай-Ши удивленно поднял глаза и увидел, что под потолком палатки висит зеркало.
И тут же перед ним возникла пожилая, невысокая женщина с седыми волосами, заплетенными в косу. Она была худая, бледная и походила на соплеменников Дай-Ши.
Женщина улыбнулась ему и огляделась по сторонам.
— Наконец-то мне это удалось, — сказала она. — Ты Дай-Ши? Я не ошиблась?
Он кивнул и ждал, когда она заговорит снова, хотя заранее знал, что она скажет.
— В моей семье все были Проходящими сквозь зеркало, но у меня это получилось впервые…
— Ты ведь не жрица из храма лунного полукружия? — осторожно спросил Дай-Ши, еще не веря, что оказался свидетелем, как кто-то прошел сквозь зеркало.
Она покачала головой.
— Нет. Я пришла издалека. В моей семье были и русские, и монголы, но родилась я на севере, в Норвегии. Много лет я пыталась найти путь к тем силам, которыми природа наделила меня. И наконец нашла. Я увидела тебя в своих зеркальных осколках и поняла, что надо спешить.
Сердце Дай-Ши учащенно забилось.
— Ты… Ты знаешь, где находятся камни? — хрипло спросил он.
— Нет, не знаю. Правда, когда-то у меня было ожерелье с камнями, которые назывались царскими. Мне его подарила мать на свадьбу, и я взяла его с собой, когда поехала в Россию. Однако его у меня украли. И я много лет безуспешно пыталась найти его.
Дай-Ши выпрямился и с укором посмотрел на женщину.
— Какое горе! — воскликнул он. — Легкомысленная ты женщина! Обладать этими бесценными камнями и не сберечь их!
Дай-Ши разволновался. Он пытался взять себя в руки, но встреча с Проходящей сквозь зеркало и ее сообщение потрясли его.
— Это ты в последние дни пыталась пробиться сюда? — спросил он.
Она кивнула, и на лице у нее заиграла робкая улыбка.
— Да, я приложила к этому немало усилий, то и дело попадала в другие места.
Поверь мне, очень трудно найти правильную дорогу. Мне это удалось не сразу.
— Как тебя зовут?
— Идун. Это не монгольское имя.
— Откуда ты знаешь мой язык?
— Я учила его больше сорока лет.
— Ты знаешь, кто держит меня в плену?
— Нет.
За стеной палатки послышались шаги. Вновь зазвенело стекло, и женщина исчезла.
Дай-Ши остался один. В палатку никто не вошел, но и женщина больше не вернулась.
Глава 21
В своих храмах Олим и Алия рассказали жрецам, в какой опасности находится луна. Их слова были встречены гробовым молчанием. Смысл слов не сразу дошел до жрецов.
Собственному свету луны угрожает опасность?
Кто-то из служителей храма обладает даром проходить сквозь зеркало? Даром, о котором каждый тайно мечтал?
И наконец, самое невероятное: подтвердилось то, о чем говорили древние рукописи. Многие считали прежние сообщения о Проходящих сквозь зеркало просто легендами, красивым вымыслом, прославлявшим луну. Значение легенд не умалялось от этого, но они представлялись недостижимой мечтой.
