Владислав Крапивин - Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного Кота
– Но… я же не умею. Страной править – это ведь… не в кораблики играть, – мудро сказал Леша.
– Научишься. Чего такого? Время еще есть…
– И я… не здешний. У меня в Хребтовске мама, папа, Даша…
– Ну, разве это сложность? Далеко ли до Хребтовска, если волшебным путем? Тем более что существует «Темпос регулярус»… Видишь ли, у меня детей нет, а наследник необходим…
– Но, ваше величество! Почему бы вам не усыновить здешнего мальчика? Например, Ростика! Или еще кого-нибудь… Они все обычаи знают и это… местные условия…
Король серьезно сказал:
– Местные мальчики – замечательные мальчики. Но у тебя самые большие права на престол. Во-первых, ты из дома, где жил Орест Редькин, основатель Астралии. Почти что его родственник. Во-вторых, ты снял блокаду с Горы и столицы…
– Дон Куркурузо снял.
– С твоей помощью. Ну и вообще…
«Что «ну и вообще»? Неужели никого другого не нашлось?» – подумал Леша. Он ничуть не был обрадован.
– Кто-то должен продолжать придумывать Астралийскую сказку, – вздохнул король. – Без этого страна захиреет. А у тебя художественное воображение…
– Ох уж…
– Правда, правда! Ты еще сам этого не знаешь в полной мере…
На Лешу опять стала наваливаться дремота. Он не удержался, зевнул:
– Ваше величество, можно я подумаю?
– Конечно! Конечно! Разве я тороплю? Подумай! Вопрос-то серьезный…
Во дворце Леша почти не помнил, как Ыхало помогло ему раздеться и улечься в просторную, удивительно мягкую постель. Даже умыться не было сил.
Леша закрыл глаза. В них замелькали старинные дома, мосты, деревья, лестницы, пестрые флаги, рыцари и ребячьи лица…
Ночные разговоры
Казалось, после такого бурного дня Леша должен был спать до позднего утра. Как говорится, без задних ног. Однако он проснулся в середине ночи. Поворочался, вспомнил все, что было, и вдруг почувствовал, что спать ему совершенно не хочется.
Высоко над кроватью, под сводчатым потолком спальни, дремал и светил вполсилы Лунчик. Узорчатые створки окна были распахнуты в королевский сад (разбитый на срезах великанских ветвей, как на лужайках). Оттуда пахло какими-то полузнакомыми травами и ночной влагой. Сквозь листву мигали яркие астралийские звезды.
За окном кто-то вполголоса разговаривал.
Леша прислушался. Один голос он узнал сразу – Ыхало. А второй… Леша и про него догадался! Жалобно и скрипуче, но вполне по-человечески говорила деревянная лошадь. Лошадь звали Дромадерой. Удрав со стадиона (чтобы не быть переделанной «на др-рова»), она бродила по столице и несколько раз встречалась ребятам. Смотрела вопросительно и печально. Ростик сказал ей один раз:
– Убежала, и ладно. Живи сама по себе. Зачем тебе этот Виття?
Лошадь вздохнула, будто не деревянная, а настоящая. Потом с Дромадерой познакомилось Ыхало и о чем-то несколько раз беседовало с ней при встречах. Леше было тогда не до того, чтобы слушать их разговоры. А сейчас он подошел на цыпочках к окну и лег животом на широкий прохладный подоконник.
Лошадь чуть заметно светилась некрашеной древесиной. А Ыхало было совсем незаметно среди темных кустов, только по голосу угадывалось, где оно. Дромадера и Ыхало беседовали на лужайке у окна.
–…А колесо-то тебе зачем? – спросило Ыхало. – Для лошади передние ноги вроде бы удобнее…
– Говорят, для пущей проходимости. Меня же не спрашивали, когда делали. Какую Виття заказал, такую и сколотили. Лошадей и живых-то не очень спрашивают, а уж такое дерево…
– Но ты ведь живая!
– А ему на это наплевать! Загонял совсем. Думает, если деревянная, значит, ни ума, ни нервов. А я, между прочим, устаю не меньше обыкновенной кобылы. И ласкового отношения хочется. А он разве понимает? Он в сто раз больше чурка, чем я…
– Бесчувственный человек, – согласилось Ыхало. – Совершенно неблагородная личность. А еще барон! Родословной небось гордится…
– Родословная! Пфы!.. – с настоящим лошадиным фырканьем отозвалась Дромадера. – У меня родословная не в пример древнее. Мой предок был троянский конь!..
– Ну и тем более незачем расстраиваться, – утешило ее Ыхало. – Плюнь ты на этого барона, Дрёмушка, не переживай…
«Как оно ласково ее называет, – подумал Леша. – Совсем друзьями сделались…»
– Я бы плюнула, да как одной-то жить? – печалилась Дромадера-Дрёмушка. – Заводная ручка-то у Витти. А у меня завод вот-вот кончится. Свалюсь где-нибудь, как рассыпанная поленница…
– Я же тебе говорю: не бойся! Проснется Леша, и что-нибудь вместе придумаем.
– А я уже проснулся! – весело сказал Леша с подоконника.
– Ой! – испугалась и, кажется, застеснялась Дромадера.
А Ыхало встревожилось:
– Ты почему не спишь? Уж не заболел ли?
– Просто выспался! А у вас что случилось?
– Тут такое дело… – стало разъяснять Ыхало. – У Дремы внутри двигательный механизм. Инерционный называется. Ну, вроде как в игрушечном автомобиле, только большой. С маховиком. Раскрутишь, и его хватает на несколько дней. Только крутить надо особой, секретной ручкой, а она у барона. Он ведь эту ручку ни за что не отдаст. А завод на исходе… Ты уж помоги Дрёмушке, Леша.
– А как?!
– Ну, «Чоки-чоком» своим. Средство безотказное…
– Его надолго тоже не хватит…
– Почему не хватит? Помнишь, ты мой патефон завел? Он с той поры так и вертится…
– Правда? – удивился и обрадовался Леша. – Тогда давайте попробуем! – Он прыгнул из окна в мягкую траву. – Только надо посмотреть, какой он, механизм-то…
– У меня сбоку дверца, – смущенно выговорила Дрема. – Надо крючок откинуть, она и откроется.
Леша встал на цыпочки.
– Не видно ничего…
– Минуточку! – Ыхало темной тучкой скользнуло в окно и тут же вернулось с Лунчиком. Тот спросонок недовольно стрекотал и дергался. Но в конце концов разгорелся в ладони у Ыхала.
Внутри у Дромадеры оказался тяжелый чугунный диск и какие-то шестеренки и рычажки. Диск медленно, неохотно вертелся.
Леша почесал в лохматом после сна затылке. Начал неуверенно, а закончил бодро:
Чоки-чок,
Чоки-чок…
Ты вертись, большой волчок…
Чтоб сто лет подряд у Дремы
Был всегда лихой скачок!
Сначала вроде бы ничего не изменилось. Но, приглядевшись, Леша заметил, что маховик вертится все быстрее и быстрее.
Дромадера наклонила деревянную голову на один бок, на другой. Прислушивалась к себе. С удовольствием сказала:
– Ого…
Перебрала задними ногами.
– Кажется, у меня свежая кровь разбежалась по жилам. Конечно, в переносном смысле… Ура! – Она подскочила. – И теперь не нужно будет заводиться?
– Очень долгое время не нужно, – порадовало Дрему Ыхало. – А когда потребуется, Леша подзаведет.
– Я вам так благодарна, так благодарна!.. Пускай теперь Виття ездит на ком хочет! Хоть на собственной баронессе! Только на нее где сядешь, там и слезешь, ха-ха! И-ххо-хо!..
Дромадера встала на дыбы и потанцевала на задних лапах, а переднее колесо у нее при этом крутилось, как брошенный рулевым штурвал.
– Всю жизнь мечтала быть свободной! Буду гулять, где хочется, и катать на себе детей! Это самое приятное занятие, я всегда о нем мечтала!.. А теперь давайте я прокачу вас!
– Давай!.. Ыхало, подсади меня, пожалуйста! – И Леша взгромоздился на Дромадеру. – Надеюсь, ты без заноз?
– Я очень гладко оструганная лошадь!
Ыхало устроилось позади Леши, а Лунчика уложило спать в карман.
И они поехали!
Это была чудесная прогулка по волшебной ночной столице! Как большущие светляки, горели в листве редкие фонари, белели в сумерках мраморные статуи рыцарей и прекрасных дам, шептались и ворковали под мостами ручьи и маленькие водопады. Лишь в одном месте было оживленно: на площади с цветными лампочками танцевала молодежь. На Дромадеру и седоков никто не обратил внимания…
На небо выплыла Ихтилена, рассеяла по улицам желтый мягкий свет. Лунчик высунулся из кармана:
– Мама, привет!
Тетушка Ихтилена опустилась совсем низко и ласково помахала плавниками.
Вернулись к дворцу, когда сквозь деревья стал проступать рассвет.
Леша сказал Дромадере спасибо и через окно вернулся в спальню. Снова захотелось подремать, и мягкая постель казалась очень уютной.
Ыхало осталось в саду с Дромадерой.
Леша сладко зевнул и натянул шелковое одеяло. Но едва он это сделал, как в спальне послышался шум. Не просто в спальне, а под кроватью. Кто-то с сопением выбирался оттуда!
Леша не заорал «мама» только потому, что от испуга перехватило дыхание.
«Надо скорее позвать на помощь Ыхало!»
– Ы… – начал Леша. – Ых…
– Пожалуйста, не бойтесь, – раздался пыхтящий и жалобный голос. – Умоляю вас не пугаться и не сердиться на меня за дерзость! Я пришел с самыми добрыми намерениями…
– Кто вы такой? – наконец сумел выговорить Леша.
На фоне окна появился силуэт невысокого толстяка. Силуэт по-придворному раскланялся.
