Древневосточная литература - Тысяча и одна ночь. Том XV
И я сказал им:
«О люди, у меня нет над вами власти, но я возьму моих братьев и отправлюсь в этот город». Но мои братья сказали мне: «Мы боимся этого дела и не пойдём с тобой». – «Что касается меня», – сказал я, – то я решил отправиться в этот город. Я полагаюсь на Аллаха и согласен на то, что он мне предопределил. Подождите же меня, пока я схожу туда и вернусь к вам…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот восемьдесят вторая ночь
Когда же настала девятьсот вовосемьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Ибн Фадиль сказал: «Подождите меня, пока я схожу туда и вернусь к вам».
«И я оставил их я шёл, пока не дошёл до ворот этого города, и я увидел, что это город удивительно построенный и диковинно расположенный, и стены в нем высокие, а башни укреплённые, и дворцы возвышаются, и ворота его сделаны из китайского железа, украшены и расписаны и ошеломляют разум. И я вошёл в ворота и увидел каменную скамью, и там был человек, который сидел на ней, и на руке у него была цепочка из жёлтой меди, а на цепочке четырнадцать ключей. И я понял, что этот человек – привратник города, а в городе четырнадцать ворот. И я приблизился к этому человеку и сказал: «Мир с вами». Но он не ответил на моё приветствие, и я пожелал ему мира второй раз и третий, но он не дал мне ответа. И я положил ему руку на плечо и сказал: «Эй, ты, почему ты не отвечаешь на приветствие? Ты спишь, или глухой, или не мусульманин, что отказываешься ответить на приветствие?» И человек не ответил мне и не шевельнулся, и я всмотрелся в него и увидел, что он каменный. «Поистине, это удивительное дело! – воскликнул я. – Вот камень, которому придан облик сына Адама, и ему не хватает только речи». И я оставил его, и вошёл в город, и увидел человека, который стоял на дороге, и подошёл к нему, и всмотрелся в него, и увидел, что это тоже камень. И я стал ходить по площадям этого города и всякий раз, как видел человека, подходил к нему и вглядывался в него, и оказывалось, что это камень. И я прошёл мимо одной старой женщины, на голове которой была связка одежды, приготовленной для стирки, и, приблизившись к ней, вгляделся в неё и увидел, что она из камня, и связка одежды у неё на голове тоже каменная.
А потом я пошёл на рынок и увидал масленика, и весы его были поставлены, и перед ним были всякие товары – сыр и другое, и все это было каменное.
И я увидел, что все торговцы сидят в своих лавках, а люди – одни стоят, другие сидят, и увидел мужчин, и женщин, и детей, и все они были каменные. И я вошёл на рынок купцов и увидел, что всякий купец сидит в своей лавке, и лавки полны всевозможных товаров, и все они – из камня, но только материи подобны ткани паука.
И я стал рассматривать эти материи, и всякий раз, как я брал в руки одежду из материи, она превращалась у меня в руках в развеянную пыль. Я увидел сундуки и, открыв один из них, нашёл в нем золото в мешках и взял мешки в руки, и они растаяли у меня в руках, а золото не изменилось и осталось как было. Я взял его сколько мог и стал говорить себе: «Если бы мои братья были со мною, они бы, наверное, взяли этого золота вдоволь, и мы бы воспользовались этими сокровищами, у которых нет обладателей». А потом я вошёл в другую лавку и увидел, что там ещё больше золота, но не мог уже взять больше, чем взял. Я пошёл с этого рынка на другой рынок и оттуда ещё на другой и так далее и видел всяких тварей разных по виду, и все они были каменные – даже собаки и кошки были из камня.
И я пошёл на рынок ювелиров и увидел там мужчин, сидевших в своих лавках, и их товары лежали перед ними – часть их была у них в руках, а часть в корзинках. И когда я увидел это, о повелитель правоверных, я бросил бывшее со мной золото и взял ювелирных изделий, сколько мог снести.
Я вышел с рынка ювелиров на рынок торговцев драгоценностями и увидел, что купцы сидят в своих лавках, и перед каждым из них корзина, наполненная всякими драгоценностями – яхонтами, алмазами, изумрудами, бадахшаискими рубинами и прочими камнями всевозможных родов, а владельцы лавок были каменные. И тогда я бросил бывшие со мной ювелирные изделия и взял столько камней, сколько мог нести, и я жалел, что со мной не было братьев, которые могли бы взять этих камней сколько хотят.
И я ушёл с рынка драгоценных камней и прошёл мимо больших ворот, расписанных и украшенных различными украшениями. А за воротами были скамьи, и на скамьях сидели евнухи, воины, телохранители, солдаты и судьи, и они были одеты в самые роскошные одежды, но все они были каменные. И когда я прикоснулся к одному из них, одежды осыпались с его тела, точно ткань паука. И я вошёл в эти ворота и увидел дворец, которому нет подобного в постройке и прекрасном расположении. И в этом дворце я увидел приёмную залу, наполненную вельможами, везирями, знатными людьми и эмирами, и все они сидели на скамеечках и были каменные. И я увидел престол из червонного золота, украшенный жемчугом и драгоценностями, и на нем сидел человек в роскошнейших одеждах, на голове которого был венец Хосроев, украшенный дорогими камнями, которые испускали лучи, точно лучи дневного света. И, подойдя к нему, я увидел, что он из камня. Потом я направился из этой залы к дверям гарема. И, войдя туда, увидел диван женщин, и в этом диване я увидел престол из червонного золота, украшенный жемчугом и драгоценностями, и на нем сидела женщина-царица, на голове которой был венец, окаймлённый дорогими каменьями, и её окружали женщины, подобные лунам, которые сидели на скамеечках и были одеты в роскошнейшие одежды, выкрашенные в разные цвета, и тут же стояли евнухи, сложив руки на груди, как будто они стоят, чтобы прислуживать. И этот диван ошеломлял смотрящих, так много было в нем украшений, диковинного убранства и великолепных ковров. В нем висели самые яркие лампы из прозрачного хрусталя, и в каждом из хрустальных котелков был бесподобный яхонт, цену которого не покрыть деньгами. И я бросил, о повелитель правоверных, то, что было со мной, и стад собирать эти камни, и поднял их сколько мог.
И я не звал, что мне взять, а что оставить, так как увидел, что это место подобно сокровищу из сокровищ какого-нибудь города. И затем я увидел маленькую дверь, за которой была лестница, и, войдя в эту дверь, поднялся на сорок ступенек и услышал, что кто-то читает Коран нежным голосом. И я пошёл на этот голос и дошёл до дверей комнаты. И тогда я увидел шёлковую занавеску, украшенную золотыми шнурками, на которых были нанизаны жемчуга, кораллы, яхонты и куски изумруда, и драгоценные камни сияли на них, как сияют звезды.
Голос слышался из-за этой занавески, и, подойдя к занавеске, я поднял её, и передо мной предстала разукрашенная дверь дворца, смущающая мысли. Я вошёл в эту дверь и увидел дворец, подобный сокровищу на лице земли, и в глубине его – девушку, подобную сияющему солнцу посреди безоблачного неба.
И она была одета в самые роскошные одежды и украшена самыми лучшими, какие бывают, драгоценностями. При этом сама была дивно красива и прелестна – стройная, соразмерная, изящная и совершённая, с тонким станом, тяжкими бёдрами и слюной, исцеляющей больного, и томными веками, и как будто её имел в виду в своих словах сказавший:
Привет её стану, под одеждой сокрытому,
И розам, в садах ланит её расцветающим!
Как будто Плеяды на челе её светятся,
А прочие звезды – на груди в ожерелий.
Когда б в одеяние оделась она из роз,
Плоды её тела листья роз окровавили б
Когда б в море плюнула, – а море солёное, –
Поистине, слаще мёда вкус моря б сделался.
А если б сошлась она со старцем на костыле,
Поистине, мог бы он льва ярого разорвать.
И Абд-Аллах ибн Фадиль продолжал: «О повелитель правоверных, когда я увидел эту девушку, меня охватила любовь к ней, и я подошёл к ней ближе и увидел, что она сидит на высокой скамеечке и читает книгу Аллаха, великого, славного, по памяти, из глубины сердца, а голос её – точно скрип ворот рая, когда их открывает Ридван, и слова, выходя из её уст, рассыпаются, как драгоценные камни, а лицо её дивно прекрасно, красиво и блестяще, как сказал о подобной ей поэт:
О волнующий языком своим и свойствами,
Все сильней во мне и любовь к тебе и привязанность.
Твои два свойства любящих расплавят всех –
Дауда звуки и лицо Иосифа.
И когда я услышал звуки её голоса при чтении великого Корана (а моё сердце читало в её чарующих глазах привет по слову владыки милосердого), я запутался в словах и не мог хорошо её приветствовать. Мой разум и слух были ошеломлены, и я стал таким, как сказал поэт:
Любовь потрясла меня, и речи лишился я,
И в стан я вошёл, чтоб кровь спасти от пролития.
И речи хулителей я слушал лишь для того,
Чтобы страсть свою высказать любимой в словах моих.
И затем я набрался стойкости против ужасов любви и сказал ей: «Мир тебе, о госпожа, охраняемая и драгоценность скрываемая. Да утвердит Аллах навеки устои твоего счастья и да воздвигнет опоры твоей славы». И женщина ответила: «И тебе от меня мир, привет и уважение, о Абд-Аллах ибн Фадиль! Приют, уют и простор тебе, о мой любимый и прохлада моего глаза!» – «О госпожа, – спросил я, – откуда ты узнала моё имя? Кто ты сама такая, и что такое с жителями этого города, что они сделались камнями? Я хочу, чтобы ты рассказала мне истину об этом деле, – я дивлюсь на этот город и на его жителей и на то, что в нем не найти человека, кроме тебя. Ради Аллаха, расскажи мне об этом».
