Худайберды Тухтабаев - Волшебная шапка
– Если и курносая – не твоё дело! – сердито поворачивается она и уходит прочь, тогда мне её становится жалко.
Сейчас мы готовим уроки в маленьком солнечном кабинетике Саддинисы. Во дворе возится дедушка-садовник Саддинисы. Папа её работает бухгалтером в колхозе, стучит костяшками счётов и горя не знает. Мама воспитательницей в детском саду, так что её тоже нет дома. По двору бродят нахохленные несушки. На винограднике галдят воробьи, пируют – там ещё полно винограда.
– Эй, Хашимджан-ака, куда это ты уставился?
– Никуда я не уставился.
– Да уж не оправдывайся, и так вижу! Заставил меня вслух читать, а сам витает в облаках. Какое упражнение задавали по русскому?
– М-м… не помнится что-то…
– Велели сделать триста пятьдесят первое упражнение. Ты же записывал в дневник!
– Записать-то записал, но что-то не совсем понял объяснение учительницы.
Саддиниса, точь-в-точь Нина Тимофеевна, принялась растолковывать мне, как надо выполнять упражнение.
– Теперь понятно? – спросила, закончив.
– Нет, не всё.
– Сколько родов в русском языке?
– Шесть! Нет… кажется, три.
– Хорошо, назови их.
– Мужской, женский и средний род.
– Какие слова относятся к мужскому роду?
– Мужские, конечно, – без запинки ответил я.
– Какие мужские, с какими окончаниями? – допытывалась Саддиниса.
– Хочешь женский род скажу? Слова женского рода оканчиваются на «а», «я»… Точно?
– Точно. А среднего рода?
– Среднего?.. Сейчас… как его…
– Слово «перо» какого рода?
– Вспомнил! Слова, оканчивающиеся на «о», «е», относятся к среднему роду. Перо, поле, метро…
– Да ведь всё знаешь, Хашимджанака! – обрадовалась моя маленькая учительница. – Только очень уж ты ленив.
Эта маленькая товарищеская критика не могла испортить удовольствия от похвалы.
– Да ведь мы тоже человеки! – И я принялся отплясывать.
Саддиниса терпеливо дождалась, пока я успокоился, потом опять вернула меня к упражнению триста пятьдесят один. Мы, оказывается, должны составить предложения, употребляя слова всех трёх родов. Я расчертил страничку на три части и принялся за работу.
– Какого рода слово «товарищ»? – спрашивает Саддиниса.
– Мужского рода, товарищ Саддихон.
– Добавь к нему ещё одно слово.
– Акрам – мой хороший товарищ.
– Молодец, товарищ Кузыев! – похвалила Саддиниса. – Теперь запишем это предложение в тетрадь.
Вот так, предложение за предложением, мы исписали целую страничку. Саддиниса радовалась моим способностям и первым признакам усидчивости, как сказала она сама. Да и я был доволен собой. Но вот маленькая учительница взяла мою тетрадь и тут же всплеснула руками.
– Вай-буй, да ведь тут ошибка на ошибке!
– Какие ещё ошибки? – возмутился я. – Всё верно до точки.
– Слово «зелёный» пишется через «е». А ты написал «зилёный». – Она, как обычно делает Нина Тимофеевна, красным карандашом подчеркнула ошибку.
Я промолчал. Тут уж не поспоришь – красный карандаш!
Через несколько минут моя страничка алела, как небо перед закатом.
– Исправь ошибки и перепиши, – приказала Саддиниса.
Роптать, упираться я не стал: боялся, что Саддиниса откажется заниматься и прогонит домой. Собрал всю силу воли и снова принялся за работу.
Верите ли, за всю свою жизнь я столько не писал, сколько написал сегодня за один присест. Сегодня, в этот цветущий солнечный день, в этом попахивающем мышами кабинетике Саддинисы я совершил подвиг – исписал целых две страницы! Отложил наконец ручку и воскликнул:
– Саддиниса! Помочь тебе подмести двор?
– С чего это ты вдруг? У тебя других дел нету?
– Хочу помочь тебе, – пробормотал я, направляясь во двор. – Если признаться честно, хочется сделать для тебя что-нибудь приятное.
Но я ведь вам говорил, что другой такой упрямой девчонки, как Саддиниса, на свете нет. Она вырвала веник из моих рук.
– Если хочешь сделать мне что-нибудь приятное, садись, будем повторять физику.
– Но у нас завтра нет физики!
– Если хочешь стать отличником, уроки надо повторять ежедневно.
Куда денешься? Саддиниса всегда права, спорить с ней бесполезно. Я сел к столу, открыл учебник физики.
– На прошлом уроке мы проходили тему «Весы». Расскажи, какие весы ты знаешь.
Я без запинки прочитал вслух всё, что написано в учебнике про. весы. Саддиниса молча выслушала, а когда я кончил, отобрала книгу и сказала:
– А теперь скажи, какие бывают весы.
– Весы лабораторные, аналитические, весы настольные, торговые, весы хозяйственные – безмен… – Помолчал и добавил от себя: – Весы воровские, спекулянтские…
Саддиниса засмеялась. Я никогда ещё не слышал её смеха. Какой-то… серебряный, чистый-чистый и звонкий. На щеках у неё появились ямочки, а глаза превратились в щёлочки.
– Но ведь про воровские весы в учебнике нет! – проговорила она.
– В вашем учебнике нет, Саддинисаханум, зато в нашем есть! – ответил я.
После физики позанимались ещё родным языком, и лишь после этого Саддиниса начала убирать учебники – конец!
– Давай ещё позанимаемся! – Я не в силах был вот так сразу остановиться.
– Мне нужно в поле за травой, – сказала Саддиниса.
– Тогда я тоже с тобой! Помогу. Только не отказывай мне, не то завтра не приду готовить уроки!
В тот день солнце светило ярко, но в воздухе не чувствовалось особой жары. Трава вокруг арыков пожелтела, листья с деревьев осыпались и приятно шуршали под ногами, небо прозрачное, в воздухе летали, кружились большие стаи птиц.
Мы шли в поле вдоль берега нашего обмелевшего анхора[18], вода в котором сделалась такой прозрачной, что был виден каждый камушек на дне. Мне вдруг стало невыносимо хорошо и радостно. Я крикнул:
– Саддиниса, давай побежим с тобой наперегонки!
И мы сорвались с места.
Назавтра мама обнаружила в моём дневнике две четвёрки. Вне себя от счастья поцеловала меня в лоб и обратилась к папе:
– Отец, а не купить ли нам Хашимджану новый костюм? Брюки у него совсем истрепались.
Таким образом, я вот-вот должен был встать в ряды образцовых учеников, но вдруг… Вы же знаете, всю жизнь меня преоросительный канал.следует это ужасное «но»! Вдруг случилась эта история. Но расскажу всё по порядку.
Акрам поймал волчонка
Повесив сумку за плечо, я шёл к Саддинисе готовить уроки. Шёл, поглаживая сытый живот (две косушки гуджи[19] с катыком съел за обедом), и распевал личные местоимения, которые проходили сегодня в школе: «Я, ты, он, мы, вы, они!» – как вдруг заметил на перекрёстке человек двадцать ребят. Они кого-то окружили, галдят, размахивают руками. Я, конечно, прямым ходом туда. Вижу: в середине круга мой товарищ Акрам. Изорванная рубаха в крови, штаны мокрые, хоть отжимай. Рядом к электрическому столбу привязан щенок с длинной мордой, довольно рослый, примерно по колено мне будет.
– Чей щенок? – спросил я у Закира.
– Ия, это ты, дружище? – обрадовался тот почему-то. – Это не щенок, а волчонок.
– Ври больше.
– Верно, верно. Взрослые тоже смотрят – удивляются.
– Кто же его поймал?
– Акрам.
– Ври больше! – опять вырвалось у меня.
– Что ты заладил: «Ври да ври»! – возмутился Закир. – Акрам поймал, говорят тебе, час тому назад, своими руками.
– Да расскажи ты, наконец, как поймал-то? – не вытерпел косоглазый Алим. – Что мучаешь людей?
Акрам не спеша сплюнул себе под ноги, лениво скрестил руки на груди и начал рассказывать:
– Пришёл я из школы, а мама говорит: «Сходи, сынок, в поле, пусти воду под лук, послезавтра убирать будем, а земля – что твоё железо, наверное. За то я тебе отсыплю целую тюбетейку орехов». – «Хорошо», – согласился я, взял кетмень и отправился в поле. Подошёл к анхору, только взмахнул кетменём[20], вдруг слышу какой-то шорох в камышах. Не успел обернуться, как вот эта тварь вцепилась мне в спину. Представляете?
– Ещё как! – вставил Алим.
– Ты, друг, не перебивай, а то я позабуду… – Акрам облизал губы и продолжал: – Чувствую: кто-то крепко цапнул меня. Вот глядите…
Он задрал рубаху и стал медленно поворачиваться по кругу, чтобы всем была видна его спина. На ней и вправду алело несколько продольных полос, из которых ещё сочилась кровь. Нам стало не по себе, а некоторые даже попятились назад, точно сами оказались один на один со свирепым волчищем. Акрам заправил рубаху и повернулся к Алиму.
– Ну-ка, скажи ты, Алим, что бы ты сделал на моём месте?
Нельзя сказать, что в голосе Акрама не звучали хвастливые нотки.
– Я?.. А что я!.. – забормотал Алим и покраснел.
– Вот как ты лепечешь, хотя на тебя волк и не нападал. А я нисколечко не раздумывал, сразу прыгнул в реку. Вода захлестнула волка. Он навострился бежать, но не тут-то было: я хвать его за ногу – и под воду!
