Дина Сабитова - Цирк в шкатулке
— Не запугивайте мальчика, он и так напуган, — вмешался директор.
— Ничего я не напуган, — огрызнулся Марик.
В этот момент полицейская машина въехала в ворота дворца.
— А что было до того, как принцесса исчезла? — спросил Марик у короля.
Они сидели в малой гостиной, где специально для Марика накрыли сладкий стол и разложили на ковре несколько ярких игрушек. Это была работа спешно вызванного детского психолога, который уверял, что в таком окружении мальчик расслабится и легче пойдет на контакт.
Марик вежливо выпил полстакана лимонада, посмотрел с недоумением на сидящего в ярком грузовике плюшевого верблюда и сказал, что готов ответить на любые вопросы.
Конечно, первым вопросом было, не знает ли Марик чего-то, проливающего свет на таинственное исчезновение принцессы.
— Пока трудно сказать. Главное, я не понимаю: если она убежала куда-то, то почему? Она казалась очень счастливой, когда… когда мы расстались у дырки в заборе…
— Дырка в заборе, — вздохнула королева. — Дожили.
И тут Марику захотелось узнать, что было от момента их расставания до той минуты, когда король и королева обнаружили, что комната пуста.
— До того как она исчезла, она была с тобой, в этом твоем цирке, — раздраженно сказал король. — Я, господин директор цирка, не могу понять, как вы, взрослый человек, допустили такое. Вы что, не узнали наследницу?
— Почему же, узнал, — отважно вскинул голову господин директор. — Узнал и был в большом затруднении. Принцесса Амелия — наша будущая королева, и не мне решать, что ей во вред, а что на пользу. Кроме того, мне стало известно, что в жизни принцессы так мало радости, а у нас она казалась такой счастливой…
— Мало радости, — горько вздохнула королева. — Полезное времяпровождение, занятия наукой, развитие ума., воли, интеллекта, режим дня, витамины. Когда же ребенку учиться, как не сейчас? Какую еще радость ей нужно?
— Иногда людям нужны и необязательные вещи. Просто сидеть на берегу реки. Или просто делать глупости. Петь песни с друзьями. Пускать мыльные пузыри. Стоять на голове.
— Может быть, взрослые люди и могут себе такое позволить, хотя я лично и не понимаю, зачем тратить время на описанную вами ерунду. Но дети должны использовать каждую минуту, чтобы подготовиться к взрослой жизни…
— Прошу простить меня, ваше величество, но мне кажется, что в глубине души вы не относитесь к детям так сурово. Просто вы забыли, как сами были ребенком, но когда вспомните…
— Так и сказали королеве? — Шкатулка с восхищением смотрела на директора.
— Так и сказал, — развел руками директор.
Вернувшись из дворца, они сидели в окружении друзей и рассказывали, что произошло с ними с того момента, как на поляну ворвался полицейский фургон, а из него выскочил бледный от волнения помощник начальника полиции, и до этой минуты.
— Да, он так и сказал, — засмеялся Марик. — А королева открыла рот и не знала, что ему ответить.
— Браво, господин директор, — воскликнула Шкатулка. — Никто из нас не смог бы сказать это лучше.
— Вы лучше послушайте, что было дальше…
…А дальше королева сказала, что в таком деле нужна любая зацепка, и нужно, чтоб Марик, если уж его привлекли к разгадке тайны, знал больше подробностей. Хотя лично ей, королеве, это и неприятно. Впрочем, Марик производит впечатление достаточно разумного мальчика.
Когда Марик услышал про ссору королевы и Карамельки, он нисколько не удивился.
— Я понимаю, что у вас были причины за нее волноваться и вам хотелось понять, где она была. Но вы просто ругали ее или вы сказали ей что-то обидное?
— Я… я не помню, Марик, — закусила губу королева. — Ну, кажется, я сказала ей что-то вроде того, что мне не нужна такая безответственная дочь. А потом я ушла. И больше ее не видела.
Марик поколебался с полминуты, а потом сказал:
— Это была Карамелькина тайна. Но, наверное, я должен рассказать. Понимаете, у принцессы было Сокровище. Она прятала его в комоде. Я точно не знаю, где именно.
Такой стеклянный шарик, внутри которого все было как в настоящем мире. Только еще красивее. Там летали бабочки. И был домик с красной крышей, и тропинка в траве.
Я листал учебник математики и сказал, что все задачки очень простые. Она спросила, неужели бывает еще какая-то математика, кроме сложения, умножения, вычитания и деления. А я сказал, что есть еще много всего и что это очень красиво. А она сказала, что математика — это очень скучно. А я не согласился. Потому что математика бывает очень интересной. А иногда всякие математические штуки трудно себе представить, но когда сумеешь их вообразить, то это становится похоже на волшебный сон. Вот, к примеру, как представить бесконечно малые величины?
Принцесса спросила, что это. Я ей начал объяснять. Но, по-моему, она ничего не поняла в моем объяснении. Потому что сказала, что иногда она мечтает стать очень маленькой, бесконечно маленькой, как эти величины, про которые я рассказываю, и уйти в тот сад, в стеклянном шарике, посмотреть, кто живет в домике, и половить бабочек. Она крутила шарик перед глазами и говорила, что надо стать меньше муравья, чтобы гулять в этом саду. Сами подумайте, как можно сравнивать огромного муравья и бесконечно малые величины?
— И к чему весь этот рассказ? — нетерпеливо застучал пальцами по столу король.
— Не знаю, как это может быть… Но вдруг она подумала, что ее мама права и из Карамельки не получится настоящей королевы? И решила, что маме она больше не нужна. Что мама в ней разочаровалась. И от огорчения принцесса как-то нашла возможность уйти туда. В тот сад, в шарике.
Все молчали, осмысливая сказанное Мариком.
— Это невероятно, — наконец сказал король. — Но — как бы это ни было дико — на данный момент это единственная версия.
В комнате принцессы королева сразу кинулась к комоду и начала выдвигать ящики.
В дальнем углу среднего ящика среди безукоризненно белых полотенец лежал один крохотный розовый носочек. Королева схватила его и прижала к сердцу.
Но шарика не было.
— Ваше величество, — кашлянул из-за ее спины генерал, — если принцесса действительно ушла в э-э-э… в стеклянный шарик, то он никак не может быть спрятан в комоде. Ведь перед исчезновением она держала его в руках, значит, он должен быть где-то на полу. Закатился.
И генерал встал на четвереньки и полез под кровать.
— Вы же говорите, что исследовали комнату от потолка до пола, — недовольно заметил король. — Неужели вы пропустили такую улику?
— Я и предположить не мог, — глухо донесся голос генерала из-под кровати, — что закатившуюся под кровать детскую игрушку следует считать уликой. Я искал следы проникновения злоумышленников. А на это, — и генерал начал вылезать, пятясь задом, — не обратил внимания, каюсь.
Он вылез и отряхнул штаны.
— Вот! — На ладони помощника начальника полиции лежал Карамелькин шарик.
Королева схватила шарик и впилась взглядом в глубину стекла.
— Травка… бабочки… домик, — растерянно перечисляла она. — Ее там нет!
— Конечно, нет, — деловито сказал король, осторожно забирая у королевы из рук Сокровище. — Девочка, разумеется, не сидит на поляне, ушла посмотреть дом, погулять в саду, и за холмами, и где-нибудь еще. Да, там красиво — я сам бы не отказался провести в таком месте отпуск.
— Посмотрите, в глубине сада, слева от домика, должны быть качели. Она не катается на них? — тихо спросила королева.
— Качели? Да, вот там, среди листвы виднеются — именно качели. Откуда ты знаешь, Ида, про эти качели?
— Мне ли не знать, — грустно сказала королева.
Король еще раз всмотрелся в глубину шарика.
— О, а что это за розовая точка на калитке? На цветок не похоже…
— Дай-ка взглянуть, — заволновалась королева. — Эй, принесите большую лупу!
Это оказался розовый носочек. Пара к тому носочку, который королева обнаружила в глубине комода.
— Может быть, наша девочка прятала шарик в одном из носочков, как в футляре, достала шарик, держала носочек в руках, — сказала Ида. — А потом, когда ушла, то обронила его там.
— Вот так мы и убедились, что Марик был прав, — закончил свой рассказ директор цирка. — Принцесса действительно ушла в свой маленький мир, и никто не знает, как ее вернуть.
— Просто позвать, — вздохнула Эва. — Но надо найти правильные слова. Потому что не всякие слова принцесса там услышит.
Глава двадцать седьмая
Про то, как Льдинка и королева встретились на городской улице
Льдинке снился сон. Кошмарный сон. Снилось ей, что во всех магазинах продается конская колбаса. И что на всех столбах развешаны плакатики «Разыскивается белая лошадь по имени Льдинка». Потом ей приснилось, что откуда-то появился главный конюх. Нос защекотал запах черного хлеба с тмином, которым он всегда угощал Льдинку, и конюх прошептал в самое ухо: «Пора возвращаться».
