Фрэнсис Бёрнетт - Маленькая принцесса
— Ничего хорошего я больше не увижу… пока не засну, — сказала она. — Даже и пытаться нечего. Может, если засну, увижу во сне что-нибудь.
Она вдруг почувствовала такую слабость — должно быть, от голода, — что в изнеможении опустилась на кровать.
— Вот если бы в камине горел яркий огонь и язычки пламени так и плясали, — прошептала она, — а перед камином стояло удобное кресло… а возле него — столик с горячим… горячим ужином. А еще… — и она натянула на себя жиденькое одеяло… — постель была бы такая мягкая… с пушистыми одеялами и большими пуховыми подушками. Вот если бы… если бы…
Тут ее окончательно сморила усталость, глаза у нее закрылись, и она уснула.
Сара не знала, как долго она спала. Но за день она так устала, что сон ее был крепок. Ничто не могло его нарушить; вздумай даже Мельхиседек выйти из норы со всеми своими чадами и домочадцами и устроить на полу гонки и шумные игры, она бы все равно не открыла глаз.
Проснулась она внезапно. Она не знала, что ее разбудило; что-то щелкнуло, хотя она этого и не слышала. Это щелкнуло окно, захлопнувшееся за быстрой фигурой в белом, которая выскользнула на крышу и притаилась тут же на черепицах, откуда можно было незаметно наблюдать за всем, что происходит на чердаке.
Сара полежала с закрытыми глазами. Просыпаться не хотелось, к тому же лежать в постели было так тепло и уютно. Она даже решила, что ей это снится. Так тепло и уютно бывает только во сне.
— Какой чудесный сон! — прошептала она. — Мне так тепло… Я… не хочу… просыпаться.
Конечно, это был сон. Ей казалось, что она лежит под теплыми, мягкими одеялами, которые так тепло ее укрывают. Она выпростала руку и потрогала одеяло: ей почудилось, что оно атласное, на гагачьем пуху. Нет, не надо просыпаться — надо лежать тихо-тихо, пусть этот дивный сон не кончается.
Но нет, она не могла спать… даже зажмурив глаза, не могла… Что-то ее будило; что-то в комнате. Свет… и какой-то звук… звук весело трещащего огня!
— Ах, я просыпаюсь, — жалобно шепнула Сара. — Теперь уже ничего не поделаешь!
Помимо воли она открыла глаза. И широко улыбнулась: такого на чердаке никогда не было, да и быть не могло!
— Ах нет, я все еще сплю, — прошептала Сара, приподнимаясь на локте и оглядываясь кругом. — Я просто вижу сон.
Конечно, это сон: наяву такого быть не может, просто не может!
Вы спрашиваете, почему она не сомневалась, что все еще спит? Вот послушайте, что она увидела. Яркий огонь полыхал в камине; над огнем кипел и плевался небольшой медный чайник; на полу лежал пушистый пунцовый ковер; перед камином был разложен шезлонг с подушками; рядом с ним стоял небольшой складной стол, покрытый белой салфеткой, а на нем были расставлены небольшие блюда под крышками, чашка с блюдцем и чайник для заварки. На кровати лежали новые теплые пледы и одеяло; а в ногах — стеганый шелковый халатик, стеганые туфли и книги. Комната стала такой, какой не раз в мечтах представляла ее себе Сара. Комнату заливал теплый свет — на столе горела яркая лампа под розовым абажуром.
Сара приподнялась и села — у нее перехватило дыхание.
— Сон… не исчезает, — проговорила она с волнением. — Ах, никогда еще я не видела такого сна!
Она боялась пошевелиться; наконец решилась, откинула одеяло и с блаженной улыбкой опустила ноги на пол.
— Мне снится… что я встаю с постели, — проговорила она, прислушиваясь к собственному голосу.
Она встала и медленно повернулась в одну сторону, потом в другую, разглядывая все это великолепие.
— Мне снится, что все это наяву. Мне снится… что это правда. Комната заколдована… или это я заколдована? Мне только кажется, что я все это вижу.
Она говорила все быстрее.
— Пусть мне подольше все это кажется! — вскричала она. — Мне все равно! Все равно!
Сара постояла еще немного, затаив дыхание, а потом воскликнула:
— Нет, это неправда! Это не может быть правдой! Но, Боже, как это похоже на правду!
Ее привлек огонь, пылающий в камине; она опустилась на колени и поднесла к нему руки — но тут же отдернула их.
— Если б огонь мне снился, — сказала она, — он бы не жегся!
Вскочив с колен, она дотронулась до стола, до блюд, до ковра; подошла к кровати и потрогала одеяла. Взяла в руки мягкий стеганый халатик и вдруг прижала его к груди, а потом приложила к щеке.
— Он теплый! Он мягкий! — сказала она со слезами. — Он настоящий. Да, это правда!
Она набросила халат на плечи и сунула ноги в туфли.
— Туфли тоже настоящие. Здесь все настоящее! — вскричала она. — Это не сон! Не сон!
Она бросилась к книгам и открыла ту, что лежала сверху. На форзаце было что-то написано — всего несколько слов: «Девочке на чердаке. От друга».
Прочитав эти слова, она уронила голову на книгу и расплакалась.
«Я не знаю, кто это, — проносилось у нее в голове, — но кто-то обо мне думает. У меня есть друг».
Она взяла свечу и на цыпочках вошла в комнату Бекки. Встав у ее постели, она громко, насколько хватало смелости, прошептала:
— Бекки! Бекки! Проснись!
Бекки проснулась — и в ужасе вскочила; на ее щеках еще виднелись следы слез. Каково же было ее удивление, когда она вдруг увидела Сару в роскошном стеганом халате из пунцового шелка! Принцесса Сара, совсем такая, какой она ее помнила, стояла, сияя радостью, возле ее постели со свечой в руке.
— Пойдем ко мне, Бекки, — позвала она. — Пойдем скорее!
Бекки была до того перепугана, что не могла ни слова сказать. Она просто встала и безмолвно последовала за Сарой. Глаза и рот у нее были широко раскрыты.
Переступив через порог, Сара неслышно притворила дверь и ввела Бекки в такую теплую, ярко освещенную и хорошо обставленную комнату, что у нее закружилась голова.
— Это все настоящее! Все до единого! — воскликнула Сара. — Я все эти вещи перетрогала! Они такие же настоящие, как мы с тобой. Это Волшебство, Бекки! Пока мы спали, оно здесь работало! То самое Волшебство, которое не допустит, чтобы случилось самое плохое!
ГЛАВА 16
Нежданная гостья
Если вам это удастся, постарайтесь сами представить себе, как прошла остальная часть ночи. Как Сара и Бекки сидели у камина, в котором прыгали и плясали языки пламени; как они заглянули под крышки и нашли на блюдах сандвичи, подсушенный хлеб и булки, а в миске — густой горячий душистый суп, которым одним можно было наесться. Чай для Бекки налили в кружку с умывальника, и он был до того душистый и вкусный, что незачем было представлять себе, что это не чай, а что-то другое. Теперь девочкам было тепло, они наелись досыта и повеселели. Убедившись в реальности происходящего, Сара от души радовалась всему. Она так долго жила воображением, что могла без труда принять самое удивительное и чудесное.
— Я не знаю никого, кто мог бы это сделать, — говорила она, — но кто-то же это сделал! Мы сидим у огня… и… и… все это правда! Кто бы ни был этот человек… или эти люди… где бы он или они ни были… у меня есть друг! Бекки, кто-то мне друг!
Следует сознаться, правда, что, сидя перед камином и угощаясь разными вкусными вещами, они испытывали какой-то восторженный ужас и не без сомнений поглядывали друг на друга.
— А вы не боитесь, мисс, — наконец решилась Бекки, — вы не боитесь, что все это вдруг исчезнет? Может, нам поспешить?
И она торопливо засунула сандвич в рот. Если все это сон, нечего заботиться о манерах!
— Нет, это не исчезнет, — отвечала Сара. — Эту булочку я ем, я чувствую ее вкус. А во сне никогда не ешь, всегда только собираешься. К тому же я себя несколько раз щипала — и мне больно! Я даже только что дотронулась до горячего уголька — для проверки!
Как хорошо было сидеть у камина! Понемногу их стало клонить в сон, как клонит в сон счастливых, хорошо поевших детей. Долго не уходили они от камина, наслаждаясь его теплом; наконец Сара взглянула на свою постель, которая выглядела так непривычно.
Одеял на ней теперь было предостаточно, можно было поделиться с Бекки. И скоро узкая кушетка в соседней каморке превратилась в такое удобное ложе, о каком Бекки никогда и не мечтала.
Уходя от Сары, Бекки обернулась с порога и обвела комнату восхищенным взглядом.
— Даже если завтра утром все это исчезнет, — сказала она, — оно, по крайности, сегодня здесь было. И этого никогда я не забуду.
Она остановила взгляд на каждой вещи, словно стараясь их хорошенько запомнить.
— Здесь, — и она показала пальцем на камин, — горел огонь, а перед ним стоял стол, а на столе — лампа, и свет от нее был розовый. На кровати лежало атласное покрывало, а на полу — теплый ковер, и все было так красиво!
Бекки на миг смолкла и с нежностью положила руку на живот.
— И еще был суп, и сандвичи, и булочки. Да, все это было!
И с этим неопровержимым доказательством реальности всего, что произошло, она удалилась.
