Иван Шутов - Необыкновенная история о чудесной свирели и зеленом петушке
Можно было бы войти в дом, — здесь всегда радушно встречают гостей. Но не будем мешать Мартиниусу. Ему нужно выполнить королевский заказ. А пока он его не выполнит, он не сможет помочь племяннику Маю позабыть своё горе.
Расскажем, пока Мартиниус занят своим делом, о короле.
Он был очень мал ростом, этот король, правивший королевством Двух Мечей. До того мал, что не мог самостоятельно забраться в собственную постель. Каждую ночь двое слуг подводили его под руки к лесенке, что стояла у высокой кровати. По ней король и влезал на своё ложе. Чтобы казаться выше, он носил ботфорты и башмаки на высоких каблуках.
Кроме торжественных выходов, до которых король был большой охотник, он очень любил слушать оркестр. И больше всех инструментов в оркестре ему нравились барабан и медные трубы. Однажды король сказал:
— К чему эти скрипки и прочие инструменты? Пусть гремит барабан и играет только медная труба, та, что всех громче. — И слушал барабан и трубу целыми часами.
В дни торжественных выходов перед королём и позади него выступали барабанщик и трубач. Только барабанщик и трубач. От такой любви к барабану и трубам король вскоре оглох.
Доктора старались возвратить королю слух, но их старания не увенчались успехом, — король остался глухим. Но он не хотел мириться с такой бедой и делал вид, что прекрасно всё слышит. Часто бывало говорят ему одно, а он отвечает другое.
— Ваше величество, — докладывает ему министр двора, — к нам прибыл посол соседней державы.
— Дайте ему сена, — отвечает король. — Ослы любят свежее сено.
— Ваше величество, — докладывают ему в другой раз. — Не отложить ли прогулку? На дворе идёт град.
— Созрел виноград? В апреле? Превосходно!
И так всегда. Придворные, слыша, как король говорит невпопад, сдерживали улыбку, а те, что стояли позади короля, от души смеялись.
Но поскольку король может говорить всё, что ему вздумается, и ничего не делать, то при дворе считали, что он мудро правит своим королевством и страна процветает.
Однажды король увидел в руках министра королевских развлечений прекрасную табакерку, разукрашенную цветной эмалью и золотом.
— Откуда у вас такая чудесная вещица? — спросил король. — Кто вам её сделал?
— Мастер Мартиниус, ваше величество, — ответил министр. — Она поет, послушайте!
Министр открыл крышку табакерки, чтобы взять понюшку табака, и валик, помещённый внутри табакерки, стал мелодически вызванивать:
Табакерки этой лесть
Вам приятна, ваша честь.
Лучший друг вы короля,
Динь-бом, тру-ля-ля!
Король смотрел на табакерку и, конечно, не слышал её песенки, но, не подав вида, сказал:
— Прекрасная штучка. Чудесная песенка. Очень жаль, что я не нюхаю табак, я бы заказал и себе такую. А может ли этот мастер сделать музыкальный ящик?
— Может! — крикнул министр королю на ухо. — Ведь он сделал часы на башне Рыночной площади!
— Да? — удивился король. — Тогда закажите ему от моего имени музыкальный ящик. Я должен покровительствовать искусствам.
Этим и занят сейчас мастер Мартиниус: он делает музыкальный ящик глухому королю. Не будем ему мешать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Мартиниус окончил свою работу — сделал чудесный музыкальный ящик. Из красного дерева, с золотым вензелем на крышке. Он принёс его во дворец и, когда король соизволил послушать музыку, завёл. Ящик заиграл и запел:
Наш король не только глух,
Но и глуп, но и глуп.
На земле мы веселей
Проживём без королей!
Услышав эти слова, придворные ужаснулись. Министр двора вышел из залы и приказал стоящей у двери страже, как только Мартиниус выйдет, схватить его и отвести в тюрьму. Но король, слушая музыку, так радостно улыбался, что придворные вмиг сменили выражение своих лиц и тоже стали улыбаться. Ведь нельзя же не улыбаться, когда улыбается король!
— Прекрасная песенка, — сказал король, когда завод в ящике кончился и музыка прекратилась. — Наградите мастера.
— Он своё получит, ваше величество, — сказал министр двора и сделал знак Мартиниусу, чтобы он оставил королевские покой. Когда Мартиниус вышел из залы, солдаты схватили его и повели в тюрьму.
— Какая прекрасная песенки! — все восторгался король. — Какие чистые тона, какая чудесная мелодия.
И придворные соглашались с ним, наперебой расхваливая искусство Мартиниуса.
А мастера Мартиниуса заключили в высокую тюремную башню, в каморку под самой крышей. Окно этой каморки было крохотное и узкое, забранное решёткой. У железной двери стоял солдат с ружьём.
— Слушай, дружище, — обратился к нему Мартиниус. — Не мог бы ты сделать мне одолжение? Сидеть здесь мне, видно, придётся долго, а я не люблю сидеть сложа руки. Ты же знаешь, что я мастер Мартиниус и умею делать прекрасные вещи. Хочешь, смастерю тебе поющую табакерку?
— Такую, как у министра королевских развлечений?
— Точно такую, — ответил Мартиниус.
Солдату очень хотелось иметь поющую табакерку, и он спросил, что для этого нужно сделать.
— Принеси мне из мастерской маленький ящик с инструментами и плащ. Холодно мне в этой каморке, а из дому я вышел в лёгком платье.
На следующий день солдат принёс мастеру ящик с инструментами и плащ. Мартиниус сделал солдату табакерку. Она вызванивала:
Я — слуга короля!
Динь-бом, тру-ля-ля!
Другой солдат, что сменил первого, тоже хотел иметь поющую табакерку, поэтому не препятствовал Мартиниусу работать за железной дверью. А Мартиниус, распиливая деревянные нары на тоненькие жёрдочки, весело пел:
Для ума темницы нет,
Для смекалки тоже.
Хитрый ум на вольный свет
Выбраться поможет.
Пусть высокая стена
Окружает башню.
Для смекалки, для ума
Ничего не страшно!
Весть о заключении Мартиниуса в тюрьму дошла до улицы Чёрных Дроздов. Сапожник Длинный Гвоздь прошёл вдоль улицы с шестом, на котором были повешены чёрные ленты — знак, что людей постигла беда. Он прошёл от дома пекаря Испеки Каравай до конца улицы, и все жители её, покинув свои дела, присоединились к сапожнику. Все, кроме колбасника.
— Тюрьмой Мартиниус не кончит, — пробурчал колбасник в своей пустой лавке, но всё же опасливо глянул на дверь. — Ему суждена виселица.
И на время смуты лавку закрыл.
Май с другими мальчишками вертелся среди взрослых, слушая их разговоры. Он был встревожен и молчалив. Дядя обещал ему возместить пропажу чудесной свирели. Но дядя попал в беду, его нужно выручать. И Май был готов делать всё, что от него потребуют. Но от него никто ничего не требовал.
Собрав жителей улицы, Длинный Гвоздь обратился к ним с речью:
— Наш старейшина ремесленных цехов, наш наставник и друг, мастер Корнелий Мартиниус в королевской тюрьме. В чём провинился он перед королём? Разве только в том, что построил такие башенные часы, на которые приезжают смотреть, как на чудо, люди из других земель. Я другой вины за Мартиниусом не знаю, послушаю, может, кто мне скажет о другой его вине.
— Нет за ним другой вины! — дружно отозвались все жители улицы.
Длинный Гвоздь помахал чёрными лентами и продолжал свою речь:
— Мало того, что ему из королевской казны не заплатили медного гроша за труд, его бросили в тюрьму. Вот она, королевская благодарность. Разве мы можем сейчас заниматься своими делами, когда наш славный Мартиниус лишён свободы?
— Нет, нет! — дружно отозвались все.
— Идёмте к тюрьме! Освободим Мартиниуса! — крикнул Длинный Гвоздь.
— Пойдём! Освободим!
И толпа ремесленников с улицы Чёрных Дроздов тронулась к королевской тюрьме. Впереди шёл Длинный Гвоздь, неся чёрные ленты на шесте. С ним рядом, стараясь не отстать от сапожника, вприпрыжку бежал Май. Рядом с Испеки Караваем шагал его отец, слушая пекаря, который жаловался на жадного мельника, повысившего цену на пшеничную муку. Этот мельник поставляет муку королевскому двору, поэтому и делает, что захочет…
По дороге к тюрьме жители улиц, по которым шли ремесленники, выходили из домов, спрашивали, куда они идут.
— Освобождать мастера башенных часов Мартиниуса, — отвечал Длинный Гвоздь.
Многие присоединялись к ним. На площадь, где была тюрьма, пришло такое множество людей, что заполнили её до отказа. Все стали громко кричать, требуя освобождения Мартиниуса. Тюремная стража растерялась. Начальник тюрьмы послал курьера в королевский дворец.
