Памела Трэверс - Мэри Поппинс возвращается
Смотритель взглянул на дорожку. Потом, задрав голову, уставился на небо. Затем снова стал исследовать дорожку. Сняв с головы фуражку, он задумчиво поскреб затылок.
— Никогда не видел ничего подобного! — пробормотал он, запинаясь. — Даже когда был маленьким мальчиком!
И нетвердой походкой он побрел прочь.
— Да это же Мэри Поппинс! — воскликнула миссис Бэнкс, едва ребята переступили порог дома. — Откуда вы? Из синей дали?
— Да! Она опустилась… — начал радостно Майкл, но тут же осекся, так как Мэри Поппинс наградила его одним из своих самых свирепых взглядов.
— Я обнаружила их в Парке, мэм! — сказала она, поворачиваясь к миссис Бэнкс, — и привела домой!
— Вы собираетесь остаться?
— В настоящее время да, мэм.
— Но, Мэри Поппинс, в прошлый раз вы покинули нас, ни слова не сказав… не предупредив! Могу ли я надеяться, что вы этого не сделаете вновь?
— Нет, не можете, мэм, — спокойно ответила Мэри Поппинс.
Миссис Бэнкс совершенно растерялась.
— Но… но вы больше не исчезните столь внезапно? — спросила она неуверенно.
— Не могу сказать этого наверняка, мэм.
— О! — издала непонятное восклицание миссис Бэнкс, так как ничего другого ей просто не пришло в голову.
И не успела она опомниться, как Мэри Поппинс, подхватив саквояж, повела детей наверх. Миссис Бэнкс молча смотрела им вслед, пока дверь Детской не захлопнулась. Тогда, облегченно вздохнув, она поспешила к телефону:
— Мэри Поппинс вернулась! — радостно сообщила она, набрав нужный номер.
— Правда? — удивился мистер Бэнкс на другом конце провода. — Что ж, возможно, я поступлю точно так же.
И он повесил трубку.
Поднявшись наверх, Мэри Поппинс сняла пальто и повесила его на крючок около двери в Детскую Спальню. Затем она сняла шляпку и аккуратно пристроила ее на спинку одной из кроватей. Джейн с Майклом наблюдали за знакомой процедурой. Все было как всегда. Им даже с трудом верилось, что еще совсем недавно Мэри Поппинс не было с ними.
Нагнувшись, Мэри Поппинс открыла ковровый саквояж. Он был совершенно пуст, если не считать большого Градусника.
— Для чего это? — с любопытством спросила Джейн.
— Для тебя! — ответила Мэри Поппинс.
— Но я не больна! — возмутилась Джейн. — Уже прошло два месяца, как я выздоровела!
— Открой рот! — скомандовала Мэри Поппинс таким голосом, что Джейн сразу закрыла глаза и послушно открыла рот. Градусник тут же скользнул туда.
— Я хочу выяснить, как вы вели себя в мое отсутствие! — строго сказала Мэри Поппинс.
Вынув градусник изо рта Джейн, она поднесла его к свету.
— Легкомысленная, неаккуратная и невнимательная, — прочитала она.
Глаза Джейн расширились от изумления.
— Гм! — хмыкнула Мэри Поппинс и сунула градусник в рот Майклу. Тот сжал губы и стал терпеливо ждать. Наконец Мэри Поппинс вынула градусник и прочла:
— Очень шумный, непослушный и беспокойный мальчишка.
— Вовсе нет! — сердито возразил Майкл.
Вместо ответа она сунула Градусник ему под нос, и Майкл с удивлением прочел надпись, сделанную большими красными буквами: «О-Ч-Е-Н-Ь-Ш-У-М…»
— Ну что? — торжествующе спросила Мэри Поппинс.
Открыв рот Джону, она поставила градусник и ему.
— Капризный и непоседливый, — такой оказалась его температура.
А когда очередь дошла до Барбары, выяснилось, что она «Невероятно избалована».
— Гм! — фыркнула Мэри Поппинс. — Кажется, я вернулась вовремя!
После этого она быстро сунула градусник себе в рот и мгновение спустя уже читала:
— Замечательная, прекрасная, полное совершенство во всех отношениях.
— Так я и думала, — гордо сказала она и самодовольно улыбнулась. — А теперь чай — и в кровать!
Ребятам показалось, что не прошло и минуты, а они уже успели выпить молоко, съесть по куску кокосового торта и даже выкупаться. Как обычно, все, что делала Мэри Поппинс, совершалось с невообразимой быстротой. Крючки с петлями расходились сами, пуговицы мгновенно выскакивали из петель, мыло и мочалки мелькали, как молнии, а полотенце вытирало за один взмах.
Мэри Поппинс прошлась между кроватями, укрывая детей одеялами. Ее белый накрахмаленный передник тихо похрустывал, распространяя вокруг себя слабый аромат свежих тостов. Подойдя к кровати Майкла, Мэри Поппинс нагнулась и пошарила под ней. Через минуту она осторожно вытащила оттуда свою раскладушку. Поверх чистого, белья лежали ее вещи — кусок туалетного мыла, зубная щетка, пакетик шпилек, флакон одеколона, маленькое складное кресло и коробочка пилюль от кашля. Кроме этого там было одиннадцать ночных рубашек (семь фланелевых и четыре хлопчатобумажные) ботинки, домино, две купальные шапочки и альбом с открытками.
Джейн с Майклом приподнялись в кроватях.
— Откуда все это? — изумленно спросил Майкл. — Я сто раз лазил под кровать. Там ничего не было!
Мэри Поппинс не ответила, она начала готовиться ко сну.
Джейн с Майклом переглянулись. Они знали, что спрашивать бесполезно, потому что Мэри Поппинс все равно ничего не скажет.
Тем временем Мэри Поппинс расстегнула белый крахмальный воротничок и сняла с шеи цепочку.
— А что там внутри? — поинтересовался Майкл, глядя на маленький золотой медальон.
— Портрет.
— Чей?
— Узнаешь, когда придет время. Не раньше, — фыркнула Мэри Поппинс.
— А когда оно придет?
— Когда я уйду.
Дети уставились на нее испуганными глазами.
— Мэри Поппинс! — вскричала Джейн. — Вы ведь не уйдете снова, правда? Скажите. Скажите, что нет!
Мэри Поппинс пристально посмотрела на нее.
— Да, хорошая у меня будет жизнь, — заметила она, — если я ее всю проведу с вами!
— Но вы останетесь? — умоляющим голосом проговорила Джейн.
Мэри Поппинс подбросила медальон на ладони.
— Останусь, пока цепь не порвется, — кратко ответила она. И, натянув через голову одну из своих ночных рубашек, стала раздеваться.
— Тогда ладно, — шепнул Майкл Джейн. — Я успел рассмотреть цепь. По-моему, она очень крепкая.
Он ободряюще кивнул сестре. Лежа в кроватях, дети смотрели на Мэри Поппинс и вспоминали, как она впервые появилась на Вишневой улице. Вспоминали они и о том, как она улетела на своем зонтике, когда ветер переменился, и о долгих днях разлуки с ней, и о ее сегодняшнем чудесном появлении. Внезапно Майкл о чем-то вспомнил.
— Мой змей! — сказал он, садясь в постели. — Я совсем про него забыл! Где мой змей?
Голова Мэри Поппинс появилась из ворота ночной рубашки.
— Змей? — сердито спросила она. — Какой змей? Что еще за змей?
— Мой желто-зеленый змей с бумажными кисточками. На веревке от которого вы опустились.
Мэри Поппинс уставилась на него.
Майкл не мог сказать, было ли в этом взгляде больше удивления или гнева, похоже, что и того и другого предостаточно. А голос ее, когда она наконец заговорила, был еще ужаснее.
— Насколько я понимаю, ты сказал, — медленно сквозь зубы повторила ода, — что я спустилась откуда-то на веревке?
— Но это правда! — запинаясь, проговорил Майкл. — Сегодня. С облака. Мы видели.
— На веревке? Как мартышка? Я правильно поняла вас, Майкл Бэнкс?
От негодования Мэри Поппинс, казалось, стала вдвое больше ростом. Огромная и сердитая, она нависла над ним, ожидая ответа. В страхе Майкл вцепился в пододеяльник.
— Майкл! Молчи! — прошептала Джейн со своей кровати. Но Майкл зашел уже слишком далеко, чтобы останавливаться.
— Ну тогда — где мой змей? — храбро спросил он. — Если вы не спустились… м-м-м… как я говорил, то куда он делся? На веревке его почему-то нет!
— А я есть? — Мэри Поппинс презрительно рассмеялась.
Он понял, что лучше не продолжать. Все равно от нее ничего не добьешься.
— Н-нет, — пролепетал Майкл тоненьким голоском. — Нет, Мэри Поппинс!
Она отвернулась и выключила свет.
— Твои манеры, — заметила она сухо, — ничуть не улучшились со времени моего ухода! На веревке! Ну и ну! Еще никто в жизни меня так не оскорблял! Никогда!
Резким движением разложив кровать, она улеглась в нее и с головой накрылась одеялом.
Майкл тихо лежал, все еще продолжая сжимать руками пододеяльник.
— Но ведь она спустилась, правда? Мы же видели! — прошептал он, обращаясь к Джейн.
Но Джейн не ответила. Вместо ответа она показала на дверь Детской спальни. Майкл поднял глаза. За дверью, на крючке, висело пальто Мэри Поппинс. Его серебряные пуговицы сверкали в тусклом свете ночника. А из кармана свешивались бумажные кисточки — кисточки его желто-зеленого змея. Майкл и Джейн долго смотрели на них. Потом кивнули друг другу. Они знали, что лучше ничего не говорить, потому что в Мэри Поппинс есть много такого, чего им никогда не понять. Но она все-таки вернулась! И это было самое главное. С раскладушки до них доносилось ровное, спокойное дыхание. И они чувствовали себя умиротворенно и счастливо.
