Дзёдзи Цубота - Дети на ветру
— Дзэнта! Давай поборемся.
— Не, — отказывается Дзэнта, ему не хочется.
— Тогда что ты будешь делать?
— Читать, что задали.
— Ну вот!
Сампэю ответ брата не нравится. Он считает, что надо закаляться. Ведь они назвали эту неделю «Неделей укрепления тела и духа». Поэтому он встает и молча уходит. «Пойду в горы. Там найду чем заняться, — думает он, поднимаясь по склону. — Ага! Нужно укреплять мышцы ног. Нечего идти на двух ногах. Поскачу вверх на одной ноге». И он скачет по дорожке на одной ноге.
Итак, Сампэй скачет в гору на одной ноге. Отец в больнице. Мать неотлучно при отце. Они с братом одни в доме. Нужно закаляться. Укреплять ноги. Сегодня он будет закалять свои ноги. Прыг! Прыг! Прыг! Однако здорово это у него получается! Только утомительно очень. Сначала он делает пять прыжков, не меняя ноги, потом четыре, три прыжка, и наконец, не может сделать ни одного прыжка. Он стоит на одной ноге и потихоньку оседает, и вот уже почти касается земли. Если дальше так стоять, то начнешь качаться и завалишься на бок. И тут Сампэй подумал, допустим, что он не может сделать двух шагов на одной ноге, но один-то шаг он в состоянии сделать! Ведь человек так и ходит. Шаг за шагом, ступая то одной, то другой ногой. И с криком «Э-гей!» он взбегает на вершину холма.
Вот и все дела! И притом поднимался не на двух ногах, а попеременно то на одной, то на другой.
Так, довольный сам собой, размышляет он, отдыхая на траве. Что бы еще такое придумать? Сампэй оглядывается. «Ага! Да здесь обрыв! Не особенно крутой, но от края обрыва до персикового сада с метр будет, пожалуй. Надо попробовать спрыгнуть с обрыва. «Бандзай! Тренировка в прыжках с высоты! Укрепляет не только тело, но и дух. Начну с метра, а там стану прыгать с высоты двух-трех метров, а потом и до ста или двухсот метров дойти можно».
Отец болен, и он, Сампэй, должен стать сильным человеком.
— Ну, начну, пожалуй!
Он плюнул себе на ладошки, потер одну руку о другую, храбро подошел к краю обрыва, встал там, где высота была не более метра. Подумаешь, обрыв! Он прыгнул вниз, даже не сгибая коленок. Потом мигом взобрался на скалу и подошел к тому месту, где высота достигала метра полтора.
«Раз, два, три», — скомандовал он сам себе и, согнув колени и выставив вперед кулаки, прыгнул в сад.
— Прекрасно! Прекрасно! — громко похвалил он сам себя. — Теперь попробую прыгнуть с более высокого уступа. Э-хэн! — откашлялся он важно, подергал себя за воображаемые усы, провел рукой по щекам. Это тебе не шуточки! Можно и поважничать. Гин-тян или Камэкити-кун не очень-то решились бы прыгнуть с такой горы.
— Раз, два, три! — крикнул он и приземлился довольно удачно, только немного зазевался и коснулся рукою земли. Но, в общем, честь свою не уронил.
Ну, теперь последний прыжок — два метра. Вот это страшно! Ничего не скажешь. Вот когда потребуется мужество. Сампэй отошел от края обрыва шагов на двадцать, чтобы разбежаться для прыжка. Затем выставил вперед левую ногу, крикнул:
— Внимание! Марш! — и побежал.
Однако тут он сплоховал. Не успел оттолкнуться ногой о землю. А остановиться уже не смог. И на полной скорости свалился вниз.
«Ну вот, упал!» — подумал он смущенно. Отряхивая землю с одежды, он заметил, что из безымянного пальца левой руки течет кровь. Он поднес палец к глазам, и вдруг стало горячо и больно. Он сжал его рукой, но кровь сочилась сквозь, пальцы.
Итак, Сампэй прыгал со скалы, чтобы воспитать в себе волю, стать сильным человеком. Один прыжок оказался неудачным: он поранил себе палец. Однако Сампэй не позволил себе заплакать. Он сжал палец другой рукой и, терпя боль, побежал домой. Он не сказал, что поранил палец, а крикнул:
— Дзэнта! Нет ли у тебя бинта?
— Зачем? — откликнулся он.
— Завязать палец.
— Палец?
— Ну да! Кровь идет.
Дзэнта встал из-за стола и выскочил на веранду. Увидев окровавленный палец брата, он побледнел.
— Что это? — спросил он.
Но Сампэй бодро ответил:
— Ничего особенного! Просто кровь идет, и все.
Дзэнта стал искать вату, бинт, перекись водорода, выдвигал ящики комода, стучал дверцами шкафов.
— Наверно, больно?
— Совсем немного, самую малость, — сказал Сампэй.
Однако, когда Дзэнта, намочив ватку перекисью водорода, приложил ее к ранке на пальце, Сампэй сморщился.
— Больно? — спросил Дзэнта.
Сампэй покачал головой.
— Все-таки больно, наверно.
— Говорят тебе: не больно! — рассердился Сампэй.
Дзэнта завязал палец бинтом, Сампэй лег на татами и тяжело вздохнул. Заметив это, Дзэнта снова сказал:
— Ведь больно!
Тогда Сампэй вдруг вспылил:
— Говорят же тебе: не больно! Так нет же! Ты одно твердишь: «Больно? Больно?» Так и вправду заболеть может.
И действительно! Палец и вправду заболел. А из глаз покатились слезы. И, придвинув к себе лежащую рядом подушку, Сампэй уткнулся в нее лицом и принялся плакать, прерывисто дыша. Дзэнте стало жаль брата. Теперь, когда нет папы и мамы, он должен заботиться о Сампэе. Нет ли чего-нибудь сладкого? Или фруктов? Надо принести Сампэю.
— Сампэй-тян! Хочешь сладкого сиропа? А может, молока с сахаром выпьешь? — спросил он.
Но Сампэй не отвечал брату, а твердил что-то свое, всхлипывая.
— Что? Скажи яснее. Я для тебе все сделаю, — сказал Дзэнта.
Но, наклонившись к брату, он услышал:
— Мама! Мама!
Тогда Дзэнте и самому захотелось позвать маму. Но он сдержался. Он — старший брат. Должен понимать, какое трудное сейчас положение в доме. И, достав из стенного шкафа одеяло, Дзэнта сказал:
— Приляг, Сампэй!
Больше он ничем не может помочь братцу. Однако, укрывшись с головой одеялом, они тотчас успокоились, словно оказались под боком у матери. И, переглянувшись, даже улыбнулись друг другу.
Итак, укрыв одеялом Сампэя, который плакал и звал мать, Дзэнта и сам залез под одеяло, и там они взглянули друг на друга и улыбнулись. Сампэй успокоился и, успокоившись, сказал:
— Знаешь, Дзэнта! А я прыгнул с высоты в полтора метра!
— Да ну!
— Ага. А вот прыгнуть с двух метров не удалось. Палец поранил.
Так Дзэнта узнал, почему Сампэй поранил палец.
— А ты можешь прыгнуть с такой высоты? — спросил Сампэй.
— Конечно. Это же не вверх прыгать, а вниз.
— Тогда пойдем. Посмотрим, у кого лучше получается.
— Нельзя. Опять палец повредишь.
Но делать нечего. Сампэй уже встал.
— Идем! Идем! — Он потянул Дзэнту за руку.
И они отправляются на обрыв, на горе за домом.
— Вот отсюда, — объявил Сампэй, становясь на краю скалы, с которой он прыгал в сад.
— Подумаешь, — говорит Дзэнта и легко прыгает вниз. Осмотревшись, он кричит: — Ага! Вот обо что ты порезал палец!
И, выкопав наполовину зарывшийся в землю осколок бутылки, отбрасывает его в угол сада. Тогда Сампэй тоже говорит, как Дзэнта: «Подумаешь!» — и прыгает с уступа. Ну вот, оказывается, не так уж страшна эта высокая гора, на которой он так долго тренировался. Сампэй оглядывает окрестности, пытаясь выискать что-нибудь новое для закаливания тела и духа. Ага! Вот что потребует отваги во сто, в тысячу раз больше — прыгать с обрыва с закрытыми глазами! Говорить никому не надо. Он будет тренироваться один и научится прыгать с закрытыми глазами с самой высокой скалы. Вот все удивятся! И он, Сампэй, станет знаменитым. И Сампэй говорит Дзэнте:
— Дзэнта, ты идешь вниз?
— Иду. А ты?
— Я тут останусь.
— Зачем? Опять палец порежешь.
— Не порежу. Ступай вниз.
— Что-нибудь придумал?
— Нет, — качает головой Сампэй.
Дзэнта, то и дело оглядываясь назад, спускается по склону.
Ну, вот теперь можно заняться прыжками вслепую. Сампэй становится на краю обрыва, там, где высота достигает примерно одного метра, и закрывает глаза. Тут ему кажется, что перед ним темная пропасть метров сто глубиной или вообще бездонная яма. И хотя он знает, что здесь не больше метра до земли, он не ощущает этого. Где уж тут прыгать! Сампэй открывает глаза и видит внизу землю совсем близко. Закрывает — земля исчезает во тьме. Тогда он зажмуривается и идет вниз по пологому склону. Ему кажется, что он, того и гляди, свалится с горы, его все тянет и тянет к краю обрыва. Поэтому, сделав шага три, он открывает глаза. Пройдет еще шага четыре и снова открывает глаза.
Так Сампэй спускается с горы и идет к дому. Теперь он с восхищением думает о слепых.
— Все же слепые молодцы! С сегодняшнего дня я буду ходить, как слепой, — говорит он Дзэнте и начинает двигаться по дому так, словно ничего не видит.
…И вот однажды, когда Сампэй бродил по дому, будто незрячий, из города вернулся скотник.
— Сегодня я навестил вашего отца, ребятки! — сказал он. — Ваша мама велела передать вам, что отцу стало лучше. Она просит вас не волноваться и вести себя хорошо. И еще просила вас написать папе письмо. Напишите сегодня, а я пойду завтра с молоком в город и заодно отнесу.
