Юзеф Крашевский - Там, где Висла-река (польские сказки)
Асмодей спокоен: где им в куче одинаковых яблок четыре волшебных отыскать!
Вышли они из подземелья, и велел колдун золотой птице снести Яся и Стазийку вниз со стеклянной горы. Золотая птица схватила детей когтями, полетела в долину и на зелёную траву опустила.
— Молодец, Стазийка! — сказала она, осмотрев яблоки. — Все со щербинкой, со следами моих когтей. А раз так, убегайте поскорей отсюда! Не то Асмодей спохватится и бросится за вами в погоню.
День уже к вечеру клонится, а они всё идут, подальше от стеклянной горы уйти торопятся. Вот пала на землю ночь, но месяц освещает им дорогу серебряным фонарём.
А когда с Млечного Пути молоко растеклось по небу и одну за другой стало звёзды гасить, дети услышали позади топот. Оглянулись — и обомлели от страха: за ними на огненном коне во весь опор мчался Асмодей. Злодей коня плетью нахлёстывает, страшные проклятия изрыгает, вот-вот их настигнет.
«Пропали мы!» — думают дети. Тут Стазийка вспомнила лошадь, которую Ясь от голодных волков спас, и говорит:
— Ясь, зови скорей вороного коня!
Конь быстроногий, конь вороной,
Встань передо мной, как лист перед травой!
Только сказал Ясь — и перед ними вороной конь стоит, копытом землю роет.
— Ты, Ясь, за гриву держись, а Стазийка пусть обхватит тебя руками. Да поскорей, не то не уйти нам от погони! — проговорил конь человеческим голосом.
Ясь на коня вскочил, Стазийке взобраться помог, и они помчались. Конь летит, как вихрь, как сто, как тысяча вихрей! Никому не угнаться за быстроногим скакуном! Но вот позади земля задрожала, копыта застучали. Прошло немного времени, слышат беглецы — конь хранит, Асмодей бранится, плеть щёлкает.
— Ясь, брось одно яблоко, не то он нас догонит! — говорит конь.
Не стал раздумывать Ясь. Взял третье яблоко, которое сулило любовь самой красивой принцессы, и швырнул за спину. «К чему мне оно, — думает он, — если меня любит самая красивая девушка на свете».
Шум погони утих. Видно, Асмодей коня остановил, яблоко в траве ищет.
Пока Асмодей яблоко искал, они далеко ускакали. Леса дремучие, луга зелёные, мхи-болота позади остались. Но вот опять конский топот и брань Асмодея слышатся.
— Ясь, брось второе яблоко, не то догонит он нас! — говорит конь.
«Какое выбрать яблоко?» — думает Ясь. И выбрал второе. То, с чьей помощью целый полк можно одолеть в одиночку. «Со Стазийкой мне и сто полков не страшны», — решил он и бросил за спину яблоко.
Шум погони утих. Не иначе Асмодей в густой траве яблоко ищет. А нашёл — за беглецами помчался. Вороной конь как стрела летит, Асмодеев конь ещё быстрей бежит. Вот-вот их волшебник настигнет. И Ясь опять бросил за спину золотое яблоко. Яблоко по земле покатилось и в ров с грязной водой угодило. Асмодей бранится, в грязи копошится.
Не жалко Ясю и третье яблоко, что несметное богатство сулит. Стазийка в тысячу раз дороже самого драгоценного сокровища. А вот с четвёртым яблоком он ни за что не расстанется.
— Конь вороной, скачи быстрей! — просит Ясь.
А конь весь в мыле, жаром от него так и пышет, из последних сил скачет.
Опять позади конский топот слышится.
— Ясь, не бросай четвёртое яблоко! — кричит Стазийка. — Подержи-ка меня, я гребень поищу.
Ясь одной рукой в конскую гриву вцепился, а другой — Стазийку держит, чтобы она не упала. Стазийка ищет гребень, никак не найдёт. А спину уже горячее дыхание Асмодеевой лошади обжигает, вот-вот злой колдун схватит её костлявыми пальцами за платье. Наконец нашла она гребень и за спину бросила.
Что за диво!
Там, где гребень упал, вырос лес дремучий. Руку не просунешь. Лисица не прошмыгнёт.
Но где лисица не прошмыгнёт, там Асмодей пройдёт.
Так оно и есть! Опять позади земля задрожала: погоня совсем близко!
Стазийка наготове ленту держит. И только Асмодеев конь горячим дыханием стал жечь ей спину, а злой колдун костлявые пальцы вытянул — вот-вот её за платье схватит, — она бросила за спину ленту.
Что за диво!
Позади разлилась река широкая-преширокая, глубокая-преглубокая.
Бежит конь что есть мочи. Ста вёрст не проскакали — опять конский топот слышится. Вороной весь в мыле, сердце в груди, как молот, стучит — вот-вот разорвётся!
Когда горячее дыхание Асмодеева коня обожгло Стазийке спину, она бросила через плечо гриб.
Что за диво!
Упал гриб — заклубился густой туман, окутал землю, встал непроницаемой серой стеной между беглецами и колдуном.
Как вкопанный остановился Асмодеев конь перед серой стеной. А колдун его плёткой нахлёстывает, острые шпоры в бока вонзает. Ринулся конь вперёд, не разбирая дороги, и на всём скаку врезался в старый дуб в три обхвата. Асмодей через голову коня перелетел и башкой об дерево — трах! По лесу гул пошёл — это древний дуб надвое раскололся. Был злой колдун — и не стало его!
А вороной совсем из сил выбился. Голову повесил, еле бредёт. Вот он споткнулся и упал на колени. Тут треск раздался, и Ясь со Стазийкой догадались: Асмодею конец пришёл. Они с коня соскочили, благодарят его, ласково поглаживают, потные бока пучками зелёной травы вытирают.
А конь тихо ржёт, радуется, что добром за добро заплатил.
Только сели они отдохнуть на зелёной лужайке, вдруг зашумело, засвистело над головой. Смотрят — высоко-высоко в небе золотая птица летит, золотые перья на солнце блестят. Увидела она Яся, Стазийку и вороного коня, стала над поляной кружить, всё ниже и ниже спускается. Заслонили огромные крылья солнце золотое, небо голубое, упала на лужайку чёрная тень. Опустилась птица на землю и говорит:
— Я за вами вдогон лечу. Умер Асмодей-злодей, и я свободна. Лежит злодей под сломанным дубом, а из его разбитого черепа змеи, жабы, тараканы и всякая нечисть выползает. Взяла я у него три яблока. Вот они, держите! — и протянула яблоки Ясю.
— Спасибо тебе, птица золотая! — молвит Ясь. — Хочешь, возьми их себе. Зачем мне все сокровища земли, если меня любит Стазийка? Стазийкино сердце дороже мешка золота, ста мешков алмазов и тыщи мешков с драгоценностями. И полк самых храбрых солдат мне не страшен — любовь Стазийки тыщу полков поможет мне одолеть в одиночку. А самая распрекрасная принцесса и подавно мне не нужна: ведь краше Стазийки нет девушки в целом свете. Зато с четвёртым яблоком мы ни за что не расстанемся.
Молча выслушала Яся золотая птица, а потом говорит:
— А ты, Стазийка, согласна с Ясем-королевичея?
— Согласна!
— Что же с этими тремя яблоками сделать? — спрашивает птица.
Ясь подумал-подумал и говорит:
— Не принесут они людям счастья. Возьми их, золотая птица, и брось в синее море, в глубину бездонную.
— А когда к синему морю полетишь, посмотри сверху, жива ли моя матушка, — сказала Стазийка и заплакала.
Птица головой кивнула, поднялась за облака и скрылась из глаз. Прилетела она к синему морю и бросила яблоки в глубь бездонную.
На обратном пути вспомнила птица, о чём её Стазийка просила, и полетела пониже над землёй. И вот видит она: на краю леса — убогая избушка, а в избушке покойница лежит. Померла старушка, не дождавшись дочки. И ещё увидела птица могильщика — он для могилы мерку снимал, и гробовщика — он для гроба мерку снимал, и органиста из костёла — он заунывным голосом псалмы над покойницей читал.
Не стала мешкать золотая птица, полетела Яся со Стазийкой искать, чтобы всю правду им рассказать. Летит над лесами дремучими, над лугами зелёными, а как Яся и Стазийку завидела, золотыми крыльями зашумела, на землю опустилась и всю правду им рассказала.
Горько плачет Стазийка, Ясь её утешает, а как горю помочь, не знает.
— Пешком туда год идти, — говорит золотая птица. — На вороном коне — месяц скакать. А я домчу вас через час. Садись, Стазийка, ко мне на спину да покрепче обхвати меня за шею. А тебя, Ясь, я в когтях понесу. Да поскорей, не то матушку в гроб положат и в сырую землю закопают.
На прощание Стазийка поцеловала вороного коня, а Ясь ласково похлопал его но спине.
Как сказала золотая птица, так они и сделали. Птица крыльями взмахнула, поднялась выше облаков и полетела быстрее быстрого.
Ровно час прошёл — увидели они убогую избушку на краю леса.
Золотая птица опустилась на лужайку, Стазийка по золотым перьям на землю соскользнула, Ясь острые когти от одежды отцепил — бегом к избушке.
А по дороге ксёндз в галошах бредёт, чихает и в пёстрый платок громко сморкается. Рядом двое лохматых мальчишек вприскочку бегут и толкаются. Один сосуд со святой водой несёт, другой — кропило. За ними бабы из деревни тянутся, на ходу переговариваются, Стазийку на чём свет стоит ругают: бросила, мол, негодница, умирающую мать и убежала невесть куда.
В избушке лежит в гробу Стазийкина мать как полотно белая. Пьяный органист возле гроба псалмы читает.
