Илья Новак - Солнечная магия
– Нормально, – сквозь зубы ответил Верзила, животом лежащий на этом ограждении. Казалось, он хочет прямо с борта окунуть голову в воду.
– А вид у тебя, того… не очень…
Плечи Верзила вздрогнули.
– Это все от свежего воздуха-а-а-а, – ответил он невнятно.
– Ты думаешь? – удивился Бобрик. – А мне казалось, от свежего воздуха наоборот… А где Кука?
Верзила, вцепившийся в ограждение обеими руками, повернул голову.
– Слушай, чего ты ко мне пристал? – выдавил он через силу. – Откуда я знаю? Иди и ищи ее, если ты такой стойкий.
– Ну ладно… – согласился Бобрик и, оставив боцмана висеть на ограждении, пошел на нос “Бабетты”. Довольно внушительные водяные валы то и дело вздымались вокруг корабля, палуба качалась. Он миновал перевернутую на бок мортирную батарею, из под которой торчали ноги двух лилипутов. Позади пушки еще трое лежали треугольником, затылками на животах друг у друга, и громко сопели, обратив к тучам зеленые лица. Рядом с ними, задрав вверх ноги, валялся Бой. Его клюв был широко раскрыт, рыжий хохолок на голове уныло повис. Бобрик прошел мимо и увидел, как из-за угла рубки появился Дылда. Он двигался на четвереньках, зажимая одной рукой рот.
– Что с тобой? – спросил Локки. – Тебе плохо?
Дылда поднял на него расширенные очками глаза. По их выражению можно было догадаться, что человек, задающий подобный вопрос в подобной ситуации, или совсем глупый или издевается.
– Может, пить хочешь? – догадался наконец Бобрик. – У вас, наверное, эль остался?
– Ээээль! – глухо застонал Дылда и проследовал дальше, за угол рубки.
– В-а-а-а… – донеслось вскоре оттуда.
Пожав плечами, Бобрик остановился возле носовой пушки, широкое дуло которое находилось чуть выше его головы.
– Кука! – позвал он.
Изнутри донесся тихий тоскливый вздох. Бобрик привстал на цыпочки и заглянул в дуло.
Там, свернувшись калачиком и обняв себя за колени, лежала Кукса.
– Да что с вами всеми такое? – изумился Бобрик. – И ты туда же!
Тихим и несчастным голосом Заноза произнесла:
– Чего тебе?
– Я просто хочу уточнить еще раз насчет этой болезни, про которую вы все толковали, океанской. Вам-то она не грозит, а вот как я? Я что-то испугался, вдруг сейчас заболею? Как от нее лечиться?
Заноза с трудом повернула голову и глянула на него, пытаясь определить, не издевается ли мальчишка. Судя по серьезному выражению лица, он не издевался.
– Слушай, уйди, а? – попросила она.
Пожав плечами, Бобрик вернулся в рубку. На табуретке перед штурвалом сидел Дылда, уже возвратившийся с прогулки к борту корабля. Капитан держался за живот. У него даже очки запотели, так ему было плохо
– Ну как? – спросил Бобрик.
– Ооох… – просипел Дылда. – Тошнит и голова кружится.
– Нет, я имею в виду, как с управлением “Бабетты”.
– А никак. Плывет себе, и ладно.
Качая головой, Бобрик постоял, прислушиваясь. Ему показалось, что сквозь шум ветра и плеск волн донесся новый звук. Он раскрыл дверь и посмотрел назад, в сторону кормы.
Переставляя полусогнутые ноги и что-то вяло бормоча, Верзила и еще один лилипут брели по палубе в обнимку, поддерживая друг друга. Бобрик вгляделся в серый воздух за кормой.
От “Бабетты” на воде оставался широкая полоса из кипящих бурунов – вначале ровная, она, разбиваемая волнами, постепенно превращалась в короткие белые зигзаги. Небо, вода и воздух, все было серым. Бобрик еще немного послушал, но больше никаких посторонних звуков слышно не было, и он вернулся в рубку.
Через пару часов всем, кроме Куксы, Верзилы и Боя немного полегчало. К тому времени пошел дождь и лилипуты собрались в рубке, все еще грустные и молчаливые.
Штурвал все время поворачивался сам собой. Казалось, магии, которая управляет “Бабеттой”, все труднее удерживать правильный курс. Корабль кидало из стороны в сторону, несколько раз он почти разворачивался боком к волнам. Тогда в трюме что-то начинало громко гудеть, сам собой поворачивался киль – и “Бабетта” с трудом возвращалась к прежнему курсу.
– Слышите, опять! – сказал Бобрик, поднимая палец. – Вот, я и раньше уже…
Они прислушались. Сквозь шум волн и гул доносилось приглушенное стрекотание.
– Точно, – сказал Дылда, все еще бледный, но чувствующий себя лучше остальных. – Это где-то сзади…
Они с Бобриком вышли из рубки. У их ног тяжело ворочался и грустно клекотал Бой – страуса в рубку не пустили, но привязали веревкой за ногу к дверям, чтобы не смыло за борт.
В серой пелене дождя вздымались и опадали волны, каждая величиной с приличных размеров холм. Корабль то словно проваливалась в глубокую долину – и тогда вокруг вздымались почти отвесные водяные склоны – то возносилась на самую вершину, на мгновение зависал там и летел вниз. На очередной такой вершине Бобрик ткнул Дылду локтем в бок и показал. Позади них мелькнул силуэт большого трехмачтового корабля со спущенными парусами и гребным колесом у правого борта.
– Это похоже на фрегат, – авторитетно заявил Бобрик. – Пароход-фрегат. Надо предупредить остальных.
“Бабетта” и второй корабль несколько раз поднимались на гребень волн и опускались в водяной распадок. Колесо парохода-фрегата вращалось, и потому он двигалась быстрее – с каждым разом, когда волна выносила его на свою вершину, силуэт его виднелся четче и казался чуть больше.
– Догоняют, – сказал Бобрик и вернулся в рубку.
– Вы знаете, как увеличить скорость? – спросил он у лилипутов и, оглядев их лица, заключил: – Нет, не знаете.
– А зачем? – спросил кто-то.
– Нас догоняют те, за которыми мы гонимся. – Он оглядел непонимающих лилипутов. – Ну, мы как бы поменялись местами, теперь они гонятся за нами, а не мы за ними. А Куке сейчас так плохо, что она вряд ли сможет справиться с ними. Пошли, сами увидите.
Когда они выбрались наружу, пароход-фрегат приблизился уже почти вплотную. Водяные стены вздымались вокруг “Бабетты”, небо невозможно было разглядеть за сплошной пеленой.
– Пираты! – выкрикнул вдруг Верзила ни с того ни с сего и помчался в сторону кормы. – На абордаж!
Еще один водяной перекат сблизил корабли настолько, что теперь команда и пассажиры “Бабетты” смогли разглядеть снежников, стоявших возле борта фрегата. Их было всего двое и оба поддерживали подмышки колдуна Мармадука, лицо которого приобрело веселый ярко-зеленый цвет.
– Тоже, наверное, океанская болезнь, – заметил Бобрик. – Остальная команда валяется там где-нибудь. Эй, Кука! Ты как?
– Плохо, – донеслось из ствола пушки. Оттуда высунулись две ноги, и Заноза спрыгнула на палубу. Постояв немного, она на подгибающихся ногах просеменила в сторону и уселась прямо на деревянный спасательный круг.
Прибежал Верзила с коротким багром и стал воинственно размахивать им.
– Дай сюда! – Бобрик отобрал багор. – Сейчас я их…
Очередная волна поднесла корабль вплотную к фрегату. Раздался скрежет, “Бабетта” накренилась и вода перехлестнула через борт.
Верзила обхватил Дылду, капитан вцепился в Каланчу, а тот – в дверь рубки. Бобрик, повисший на одной руке, второй за шиворот удерживал Куксу, которая вцепилась в круг и в еще одного лилипута. Остальные лилипуты облепили судорожно дергавшегося Боя. Волна ударила в нос фрегата и разделилась на два потока, а затем корабли сцепились бортами. Палуба “Бабетты” встала почти вертикально, сплошной поток воды пронесся по ней, омывая вытянувшиеся в струнку тела, пенясь и шипя.
– Вот это отпуск! – прокричал Бобрик, когда палуба выровнялась. Он встал на колени и начал оглядываться, протирая глаза и отплевываясь соленой водой. Потом выпрямился во весь рост, широко расставив ноги и, приложив ладонь козырьком ко лбу, огляделся.
Из серого воздуха выдвинулся нос парохода-фрегата, и теперь хорошо стало видно, насколько он больше “Бабетты”. Этот нос навис над палубой. Бобрик вскрикнул и упал, когда борт их корабля смялся, словно бумажный.
Он успел увидеть только огромный якорь, висящий на цепи под бортом фрегата, а в следующее мгновение этот якорь надвинулся на него, и Бобрик зажмурил глаза.
Ему показалось, что прошла всего секунда или две, но когда Бобрик открыл глаза, то находился уже в каком-то помещении. Здесь было прохладно, сквозняк шел от люка под потолком. Рассеянный свет, проникающий оттуда же, тускло озарял покатые деревянные стены и короткие цепи, через равные промежутки привинченные к железным скобам. Бобрик осторожно потрогал лоб и встал. Цепь, которой он был прикован к скобе, громко звякнула, что привлекло внимание остальных. Лилипуты, прикованные по обе стороны от мальчишки, повернули головы.
– Это неправильно, – сказал Дылда. Обе линзы в его очках треснули, дужка была сломана. – Неправильно, что нас захватили в плен как раз когда мы были корсарами. Должно быть наоборот, это мы должны кого-нибудь захватить в плен.
– А все вы виноваты, – поддакнул Каланча.
