Льюис Кэрролл - Алиса в Стране Чудес. Алиса в Зазеркалье
– Вы же хотели узнать мой возраст, – оправдывалась Алиса, – я и ответила вам точно.
– Я спросил, сколько ЛЕТ, а не МЕСЯЦЕВ! – рассмеялся Желток-Белток.
Возражать было бесполезно, и Алиса снова промолчала.
– Подумать только, семь лет и шесть месяцев, – задумчиво повторил Желток-Белток. – Какой нелепый возраст. Ни то ни сё. Прежде чем расти, спросила бы у меня. И я бы тебе посоветовал остановиться на семи. Но теперь уже поздно – ничем помочь не могу.
– Я расту сама по себе! – рассердилась Алиса. – И ничьих советов и ничьей помощи мне не надо!
– Самостоятельная очень? – ехидно осведомился Желток-Белток.
Алиса смутилась.
– Я не распоряжаюсь своим ростом, – сказала она. – Это зависит не от меня.
– Попросила бы того, от кого это зависит, – рассуждал Желток-Белток. – Вежливой просьбе кто откажет? Глядишь, и остановилась бы на семи.
– Откуда у вас такой красивый ремешок?! – неожиданно воскликнула Алиса. Ей надоело говорить про возраст. К тому же была её очередь задавать вопросы. – То есть, – тут же поправилась она, – такой прелестный галстук… я хотела сказать, очаровательный поясок… или всё же ремешок?..
Она виновато посмотрела на Желтка-Белтка, который хмуро молчал. Кажется, она здорово промахнулась с этими поясками и галстуками.
«Ну как догадаться, где у этого круглобокого талия, а где шея?» – расстроенно думала Алиса.
Ясно было, что Желток-Белток ужасно разозлился. Он не вымолвил ни слова и хранил суровое молчание две или три минуты подряд. А потом глухо пробубнил:
– Возмутительно! Уже галстука от пояска не отличают!
– Я жуткая, я ужасная невежда! – смиренно пропела Алиса.
Желток-Белток смягчился.
– Глупышка, – проворковал он. – Это, конечно же, галстук. И, как ты правильно заметила, один из самых прекрасных. Кстати говоря, подарок их Белых Величеств Короля и Королевы.
– Ах-ах, надо же! – восхищённо ахнула Алиса, обрадованная, что наконец-то найдена приятная для собеседника тема.
– Они подарили мне его, – продолжал польщённый Желток-Белток, – на недень рождения.
– Что-что? – изумилась Алиса.
– Ничего-ничего, – вежливо ответил Желток-Белток, – не беспокойтесь.
– Но я не поняла. Что значит НЕДЕНЬ рождения? – переспросила Алиса.
– Это не тот день, когда ты родился, а совсем наоборот, – путано пояснил Желток-Белток. – Именно на такой НЕДЕНЬ рождения я и получил подарок.
Алиса покачала головой:
– Я предпочитаю получать подарки на ДЕНЬ рождения.
– И напрасно! – вскричал Желток-Белток. – Скажи, сколько всего дней в году?
– Триста шестьдесят пять, – сказала Алиса.
– А сколько дней рождения у тебя в году? – продолжал допытываться Желток-Белток.
– Один, конечно!
– Теперь отними один от трёхсот шестидесяти пяти, – потребовал Желток-Белток. – Что получается?
– Триста шестьдесят четыре, разумеется, – уверенно ответила Алиса.
Желток-Белток недоверчиво поглядел на неё.
– Посчитай-ка для верности на бумажке, – потребовал он.
Алиса сдержала улыбку и послушно вынула записную книжку. Она написала на чистой страничке столбиком:
Желток-Белток взял у неё из рук записную книжку и старательно стал её изучать.
– Как будто всё правильно, – неуверенно пробормотал он.
– Но вы держите книжку вверх ногами, – заметила Алиса.
– Вот в чём дело! – весело сказал Желток-Белток. – Недаром я сказал – как будто! С этими записными книжками просто беда – никогда не знаешь, где у них ноги, где голова. Итак, результат – триста шестьдесят четыре НЕДНЯ рождения. И в каждый из них ты можешь получать подарки. Кому нужен после этого твой один-единственный ДЕНЬ рождения?
– Я с вами совершенно согласна, – поддакнула Алиса.
– Такая вот петрушка, – со значением сказал Желток-Белток.
– А что означает эта ваша петрушка? – не поняла Алиса.
Желток-Белток снисходительно улыбнулся:
– Куда тебе понять! Объясняю: петрушка значит – яснее ясного. Ясно?
– Не ясно, – сказала Алиса. – Петрушка означает вовсе не то, что вы сказали.
– Когда я выбираю слово, – надменно сказал Желток-Белток, – оно у меня как миленькое значит то, что я захочу, и ни буквой меньше.
– Неизвестно ещё, захотят ли слова слушаться вас, – возразила Алиса.
– Известно! – отрезал Желток-Белток. – Известно, что я своему слову хозяин. – Алиса, растерявшись, промолчала, а Желток-Белток продолжал разглагольствовать: – Встречаются, правда, ужасно упрямые слова. Некоторые глаголы такие нахальные! Сладу с ними нет. Зато прилагательные покладистые. Их и так, и эдак прикладывай. Но вот глаголы!.. Иной никак в руки не дается. Хоть спрягай его, хоть запрягай. Просто ни тпру ни ну! Но я их всех держу в узде. УХОГОРЛОНОС! Вот что я тебе скажу.
– Простите, – робко спросила Алиса, – а что это значит?
– Вот теперь ты умница, глупышка моя, – растрогался Желток-Белток. – На умный вопрос приятно ответить. Под словом УХОГОРЛОНОС я имел в виду сказать тебе: ввиду того что наша беседа, видимо, затянулась и хоть времени у нас видимо-невидимо, но, судя по твоему виду, у тебя, по-видимому, нет других видов на это место, так имей в виду, что я тебя не держу ни под каким видом, и не делай вид, будто тебе это неизвестно. Вот и всё!
– И всё это уместилось в одном слове! – воскликнула Алиса.
– Я хорошо нагружаю слова, – похвастался Желток-Белток. – Но уж если слово работает, плачу я ему хорошо.
– А-а-а! – протянула Алиса.
Ничего более путного она сказать не могла, так здорово её запутал Желток-Белток.
– Посмотрела бы ты на них, когда они толпятся у меня в субботу вечером, – вещал Желток-Белток, важно покачивая головой. – В этот день я плачу им за неделю работы.
Алиса так и не осмелилась спросить, сколько Желток-Белток платит своим словам, поэтому это осталось тайной и для нас.
– Вы так чудесно понимаете слова, – почтительно произнесла Алиса. – Помогите мне, пожалуйста, разобраться в стихотворении «ЗМЕЕГРЫЧ».
– Ну-ка, ну-ка прочти его, – оживился Желток-Белток. – Я могу объяснить все написанные когда-либо стихотворения, не говоря о тех, которые ещё не написаны.
И Алиса с готовностью прочла:
Червело. Ужные мрави
Кузали на снову.
За нисом прали курави,
Склюняя пелаву.
– Пока достаточно, – остановил её Желток-Белток. – Тут уже хватает заковыристых слов. Червело – означает, что уже пять часов. Ещё только вечереет, но уже немного чернеет.
– Ясно, – сказала Алиса, – а теперь слово «ужные».
– Так. Ужные – это, конечно, похоже на ужей, и чаще всего – выползающих к ужину. Ты же помнишь, что тогда червело, то есть вечерело.
– Здорово! – обрадовалась Алиса. – А «мрави»?
– Мрави – почти муравьи, но появляются они только во мраке.
– Теперь я понимаю, – раздумчиво сказала Алиса, – а что такое «кузали»?
– Это совсем просто. Мрави скакали и стрекотали кузнечиками. А «на снову» – значит на сонном, вечернем лугу снова и снова без передышки.
– А «за нисом» – это, наверное, за низким лесом! – догадалась Алиса.
– Молодец, – похвалил её Желток-Белток. – Это слово с двумя смыслами. Оно раскрывается как две створки одного окна. Прали – естественно, одновременно парили и орали.
– Кто орал и парил? – спросила Алиса.
– Конечно же, курави! – воскликнул Желток-Белток. – Они похожи сразу на журавлей и на куриц. Но слишком уж курчавые и любят покуражиться над кем-нибудь. Это, кстати, ещё одно слово-окошко.
– Склюняя – наверное, склевывая? – начала Алиса.
– Верно! – воскликнул Желток-Белток. – Но эти курчавые курави не только клюют, но и одновременно линяют. Шерсть так и летит клочьями. Труднее всего, пожалуй, объяснить последнее слово – «пелаву». Тут что-то про траву. Но трава уж очень странная. Пела она, что ли, когда её склюняли? Ну это уже не важно. Всё понятно?
– Всё! Спасибо! – поблагодарила Алиса.
– А где же ты эти заковыристые слова нашла?
– В книжке, – сказала Алиса. – Но я знаю стихи и попроще. Мне их читал, кажется, Тик. Или Тец?
– Коли дело дойдет до стихов, – сказал Желток-Белток, плавно взмахивая рукой, – то лучшего чтеца, чем я, надо ещё поискать. Ты бы послушала…
– Ой, нет, я бы лучше не послушала!.. – вскрикнула Алиса, надеясь улизнуть поскорее.
– Отрывок, который я тебе прочту, – продолжал как ни в чём не бывало Желток-Белток, – сочинён специально для твоего удовольствия совсем недавно, только сейчас.
Алиса поняла, что ей не отвертеться, покорно присела на траву и вежливо промямлила:
– Я вам чрезвычайно признательна.
