Льюис Кэрролл - Алиса в Стране Чудес. Алиса в Зазеркалье
– Жалкая память! – пожала плечами Королева. – Помнить то, что уже было, каждый может.
– А вы что помните, нельзя ли узнать? – нерешительно спросила Алиса.
– Всё, что случится на будущей неделе, – небрежно сказала Королева, перевязывая палец. – Возьмём, к примеру, Королевского Гонца. Он арестован и обвинён в преступлении, которое совершит в будущую среду.
– А вдруг он не совершит преступления? – ахнула Алиса.
– Тем лучше для него, – сказала Королева, сосредоточенно завязывая бантиком бинт на пальце. – Ты согласна?
С этим трудно было согласиться, но Алиса решила не спорить и сказала:
– Конечно, конечно. Но за что всё-таки его посадили в тюрьму?
– Сейчас объясню, – успокоила её Королева. – Тебя когда-нибудь наказывали?
– Иногда, – ответила Алиса. – Но ведь ПОСЛЕ того, как я что-нибудь натворю!
– Лучше бы тебя наказывали ДО того, как ты провинишься, – строго сказала Королева. – И прежде всего лучше тебе! Тебе! Тебе-ееее! Бе-ееее! – вдруг закричала она.
Встревоженная Алиса пыталась что-то сказать, но Королева уже не просто кричала, а дико вопила. Алиса, чтобы не оглохнуть, заткнула уши.
– А-а-а-а! Э-э-э-э-э! – орала Королева, размахивая перевязанным пальцем, будто хотела отбросить его подальше. – Мой па-а-лец! Я истекаю кровью-ууууу!
Она уже ревела, как паровозный гудок, и слова нельзя было вставить. Наконец она умолкла на секунду, переводя дыхание.
Алиса тут же спросила:
– Что случилось?
– Сейчас, сейчас случится! – снова завела Королева. – Я уколю палец булавкой, ой-ой-ой!
– И скоро вы собираетесь уколоться? – насмешливо спросила Алиса.
– Совсем скоро, – стонала Королева. – Начну прикалывать шаль булавкой и уколю-ууу! – заныла она.
И в это мгновение булавка расстегнулась, Королева протянула к ней руку, и…
– Осторожно! – крикнула Алиса. – Вы уколетесь!
Но было поздно – булавка впилась в палец.
– Вот видишь, а ты не верила, – спокойно сказала Королева, разглядывая уколотый палец. – Я же говорила тебе, что помню всё, что будет потом.
– А сейчас вы не закричите? – спросила Алиса, готовая снова заткнуть уши.
– Я уже кричала. Разве ты не слышала? – ответила Королева. – Глупо кричать два раза по одному и тому же поводу.
Тут Алиса заметила, что в лесу стало светлее.
– Кажется, Ворон улетел, – сказала она. – Я ведь думала, что уже ночь. Как хорошо!
– А я уже и не помню, когда мне было хорошо, – грустно вздохнула Королева. – Даже забыла, как это бывает. Как ты счастлива – гуляешь по лесу, и тебе уже хорошо.
– Чего же хорошего? Я здесь одна, совсем одинёшенька! – всхлипнула Алиса, и слёзы покатились по её щекам.
– Ой! Только не плачь, прошу тебя! – умоляюще простонала Королева, заламывая руки. – Вспомни, что ты уже большая девочка! Вспомни, сколько Клеток ты уже прошла! Вспомни, наконец, который час. Вспоминай о чём угодно, только не плачь!
– А разве вспоминать и плакать одновременно нельзя? – всхлипывая, спросила Алиса.
– Ни в коем случае! – воскликнула Королева. – Нельзя делать два дела сразу. Во всяком случае, делать хорошо. Лучше давай вспоминать, сколько тебе лет.
– Семь с половиной, не верите? – сказала Алиса.
– Верю, верю, – успокоила её Королева. – А теперь вспомни, сколько лет мне.
– Как же я могу вспомнить то, чего не знаю? – удивилась Алиса.
– Мне ровно сто лет, полгода и один день!
– Трудно поверить, – с сомнением сказала Алиса.
– Не трудно, не трудно! – воскликнула Королева. – Я тебя сейчас научу. Сделай глубокий вдох. Выдох! Вдох! Закрой глаза! Расслабься.
Алиса рассмеялась.
– Не получается, – сказала она. – Ну как можно поверить в невозможное?
– Постепенно, – наставляла Королева. – Когда я была такая же молоденькая, как ты, я занималась этим ежедневно по полчаса. До завтрака мне удавалось поверить в шесть самых невозможных невозможностей. Ой, опять эта несносная шаль!..
Сильный порыв ветра сорвал шаль с её плеча и понес через ручеёк. И Королева, размахивая руками, устремилась следом за ней. На этот раз она догнала шаль.
– Поймала! Сама! – торжествующе закричала Королева. – Вот увидишь, я и пришпилю её сама!
– Значит, палец у вас прошёл? – спросила Алиса, тоже перепрыгивая через… …ручеёк.
– Почти, – сказала Королева. – Так себе. – Она потрогала палец и вдруг закричала: – Так себ-ее! Бе-еее! Бе-ееее!
Она снова вопила всё сильней и сильней. Крик её перешёл в пронзительное блеяние. Алиса даже вздрогнула и уставилась на блеющую Королеву. А та прямо на глазах стала покрываться колечками овечьей шерсти. Алиса крепко зажмурилась. А когда открыла глаза, то никак не могла сообразить, где очутилась. Какие-то полки, битком набитые всевозможными товарами. А за прилавком сидит Овца! Что это? Магазин? Алиса снова зажмурилась, потрясла головой. Но ничего не изменилось. Маленький темный зальчик. Овца за прилавком. Как ни в чём не бывало она сидит в глубоком кресле с вязаньем и пялится на Алису сквозь громадные очки.
– Купить что-нибудь хочешь? – спросила Овца, отрываясь от вязания.
– Я ещё не знаю, – сказала Алиса, – разрешите мне сначала всё тут вокруг посмотреть.
– Пожалуйста, – равнодушно сказала Овца. – Можешь смотреть с начала, можешь с конца, можешь справа налево или слева направо. Но как это ты, интересно, посмотришь ВОКРУГ? Разве у тебя глаза растут на затылке?
На затылке у Алисы росли только волосы. И ей пришлось, как полагается, постепенно идти вдоль полок. Все они были доверху набиты всякой всячиной. Но странное дело! Стоило Алисе приблизиться, как полка перед ней пустела. Зато на соседних тут же появлялось всё, что душе угодно.
– Вещи здесь у вас какие-то ускользающие! – пожаловалась Алиса.
Она уже несколько минут, перебегая от полки к полке, пыталась ухватить что-то ТАКОЕ. То оно было такое, как кукла, то такое, как шкатулочка. И каждый раз ускользало, оказываясь на полке повыше.
– Такое оно ускользающее! – досадовала Алиса. – Загоню-ка я его на самую верхнюю полку, под потолок. И сцапаю!
Но стоило ей добраться до верхней полки, как случилось такое! Это непонятное ТАКОЕ легко проскользнуло сквозь потолок, словно он был сделан из манной каши.
– Ты девочка или волчок? – недовольно спросила Овца. – Вертишься, вертишься. Голова от тебя закружилась.
Она уже вязала четырнадцатью спицами одновременно, и Алиса, заворожённая, не могла оторвать от неё взгляда.
«Спицы торчат у неё отовсюду, как иглы у дикобраза. И как она с ними управляется?» – изумлялась Алиса.
– Грести умеешь? – вдруг спросила Овца, протягивая Алисе две спицы.
– Немножко… но только не в комнате… и не спицами… – пробормотала Алиса.
И тут же спицы превратились в длинные вёсла, а тесная комната – в легкую лодочку, которая несла их вдоль берегов тихой реки. Алиса поскорей взялась за вёсла.
– Суши! Суши! – крикнула Овца и взяла ещё пару спиц.
На это непонятное слово ответить было нечего, и Алиса молча продолжала грести. С речной водой творилось что-то странное: она вдруг стала такой густой, что весла к ней будто приклеивались, и оторвать их было почти невозможно.
– Суши! Суши! – покрикивала Овца, хватая новые спицы. – Грести ты, наверное, научишься, когда рак на горе свистнет.
«Ой, как бы мне хотелось подержать в руках маленького хорошенького рачонка!» – подумала Алиса.
– Ты слышала, что я тебе сказала? Суши весла! – разъярилась Овца и вынула ещё пару спиц.
– Как же я могу их сушить в воде? – рассердилась Алиса. – Вы бы лучше сказали, где раки. И почему они не в реке, а на горе?
– Будешь болтать, я тебе покажу, где раки зимуют! – зашипела Овца, утыкивая спицами свою густую шерсть: больше их девать уже было некуда.
Алиса надулась и обиженно молчала несколько минут. Лодка сама по себе мягко скользила по реке. Густые водоросли цепко хватали весла и не желали их отпускать. Ветвистые деревья зачарованно смотрелись в зеркальную воду с высоких берегов.
– Ой, речные лилии! – воскликнула Алиса. – Какая прелесть! Давайте…
– Ничего дать не могу, – проворчала Овца, не отрываясь от вязания. – Это не моя собственная клумба, а река!
– Я хотела сказать, давайте остановимся, – пояснила Алиса. – Пусть лодка постоит, а мы нарвём этих прекрасных речных лилий.
– Я не лодка, – буркнула Овца. – Хочешь остановиться, к лодке и обращайся. Суши! – добавила она.
Алиса вырвала весла из воды, и лодка, послушная течению, медленно приблизилась к речным лилиям. И вот уже Алиса наклоняется над бортом лодки. Волосы её падают и касаются воды. А руки, погружённые по локоть, хватают скользкие стебли и тянут, рвут. И забыта ворчливая Овца с её бесконечным вязанием. И глаза возбуждённо блестят. А руки тянут и тянут речные цветы, захватывают их сразу пучками.
