Дина Сабитова - Цирк в шкатулке
Конюх подпрыгнул от неожиданности:
— Стивен, мальчик мой, ты простужен?
Вороной жеребец переступил с ноги на ногу и покачал головой:
— Нет-нет, я здоров. Я просто хотел сказать… Если вам нужен осел, то я видел сегодня осла. Окно моего стойла выходит на боковые ворота. И когда днем Льдинка решила, что она уходит от нас, то я смотрел ей вслед, потому что, понимаете… Льдинка, она…
— Ближе к делу, Стивен, — перебил его конюх. — Твои лирические чувства к Льдинке вряд ли интересуют полицию.
— Да, простите, — смутился конь. — Так вот, когда она вышла из конюшни, к ней подошел маленький ослик. Яне подслушивал и не знаю, куда они собирались пойти, но я видел, что они пошли в сторону реки.
И Стивен грустно вздохнул.
— Цирк! — хлопнул себя по лбу помощник начальника полиции.
Если бы у Туськиного папы было время подумать, то он, наверное, почувствовал бы себя несколько неловко.
Не очень-то хорошо расстался помощник начальника полиции с циркачами в прошлый раз. И, честно признаться, они имеют все основания думать, что он жестокий самодур. Конечно, служба есть служба, но кроме буквы закона есть еще дух. А помощник начальника понимал законы буквально.
Уже вечерело, и все циркачи собрались у накрытого дощатого стола. На ветке дуба над столом висела керосиновая лампа, вокруг нее вились ночные бабочки, на ужин была гречневая каша с жареным луком и чай.
Когда Туськин папа, не разбирая дороги, выбежал на поляну и приблизился к столу, все в тревоге вскочили, а Казимира схватилась за сердце. Но она не успела спросить, что случилось, потому что нежданный вечерний гость, путаясь в словах, начал сам объяснять причины своего появления.
В его сбивчивом рассказе смешалось все: слон и вареная морковка, коврик с цветами, с которого не смогла встать Туська, ее слезы и доктор с библиотекой, — и, понимаете, она захотела, она хочет ослика, покататься на ослике, понимаете? Вдруг ей это поможет, помог же той девочке слон?
Туськин папа договорил и, опомнившись, оглянулся в смущении. До него начало доходить, что сейчас его прогонят. Он, конечно, может употребить власть, приказать выдать ему осла и все, что прилагается к ослу, всякие там уздечки, бубенчики и оглобли. Нет, он не может так поступить. Помощник начальника — тот может. А Туськин папа может только еще раз повторить:
— Ей три годика всего, она не встает, и она мне сказала, что ей страшно… И насчет ослика…
Но Филипп уже стоял перед ним, запряженный в тележку. Эва торопливо вытряхивала в стороне коврик, которым были застелены скамейки в тележке, а Казимира тронула Туськиного папу за рукав, протягивая ему кружку:
— Не волнуйтесь, сейчас Филипп будет готов. Хотите чаю?
Туськин папа машинально взял протянутую ему кружку, глотнул, обжегся и закашлялся. От этого у него на глазах выступили слезы, и сквозь их пелену он оглядел расплывающиеся в сумраке встревоженные и участливые лица циркачей. Люди, собаки и лошади. Вот эта белая лошадь ему точно знакома. Ах да, Стивен же сказал, что Льдинка ушла из конюшни вместе с осликом, значит, это она и есть.
— Поехали, садитесь в тележку и показывайте, куда поворачивать, — прервал его мысли ослик.
Туська смотрела на трещинку на потолке. Трещинка тянулась из угла и всегда была похожа на звериную морду. Когда Туське хотелось бояться, она видела в этой морде страшного дракона, а когда у нее было хорошее настроение, она соглашалась сама с собой, что это собачка.
Теперь же Туська не видела ни дракона, ни собачки. Скучная трещина на потолке — и только.
В этот момент из приоткрытого окна снизу раздался какой-то странный звук.
Кто это кричит? Туська никогда не слышала такого звука. На что он похож?
— Иа! Иа! — снова раздалось под окном.
«Иа… — подумала Туська. — Иа. Кто кричит „иа“?»
И в тот же миг поняла: так кричит ослик!
Настоящий ослик под окном. Наверное, даже с тележкой, на которой можно покататься?
— Мама, — позвала Туська.
Мама была уже у окна.
— Туся, — повернулась она к дочке. — Посмотри, кто пришел к нам в гости!
— Это ослик, ослик! — закричала Туська и легко соскочила на пол, откинув теплое пуховое одеяло.
Она поспешно пододвинула к подоконнику табуретку и забралась на нее.
Внизу у парадной двери стоял Туськин папа. А рядом с ним — настоящий ослик, запряженный в цветную тележку. Туськин папа кормил ослика морковкой и смотрел наверх, на Туську, которая высунулась в окошко.
— Туська, — позвал папа. — Вот умница, что встала с постельки. Спускайся к нам, смотри, кто тебя ждет.
Через минуту Туська, как была, прямо в ситцевой пижамке и босиком, слетела вниз по лестнице и выскочила на улицу.
Она уставилась на ослика восхищенными глазами:
— Здравствуйте, ослик, как вы поживаете? Я поживаю спасибо неплохо. Мне немного нездоровилось, но я теперь хочу вас спросить: можно покататься в вашей тележке?
Они с осликом разговаривали, и Туська гладила его по лбу, и ослик был серенький, мягкий и теплый, и у его были длинные прохладные уши и круглые бока. И Туська узнала, что его зовут Филипп и что он очень хотел познакомиться с ней и мечтает прокатить ее на тележке по саду.
Было непонятно, почему у папы и мамы мокрые щеки, и почему из дому выскочили все-все, и почему доктор, сияя, хлопает папу по плечу, — но думать про это было некогда, потому что пора было ехать. Туська забралась в тележку, села на скамеечку и сказала:
— Поехали, Филипп!
Глава двадцать вторая
Про то, как директора выпустили из тюрьмы
Накатавшись, Туська уснула прямо в тележке, и папа отнес ее на руках в детскую.
Доктор уверял, что теперь Туська совсем поправилась, а то, что у нее немного кружится голова, — так это от долгого лежания в постели. Витамины, прогулки — и все пройдет. Доктор непременно напишет про этот уникальный случай исцеления в королевский медицинский вестник, побежит писать статью прямо сейчас, а завтра утром придет еще раз осмотреть бывшую больную.
— Спасибо вам, Филипп. — Туськин папа несмело положил руку на осликову шею. — Вы сами не знаете, что для нас сделали.
Филипп улыбнулся. Ему очень понравилась Туська, и он был рад, что она поправилась.
Конечно, он не слон. И вовсе не скаковой конь. Но будь он скаковым конем — что бы тогда было с этой девочкой в розовой пижамке? «Как это оказалось кстати, — подумал Филипп, — что я именно ослик».
— Вы простите меня, я понимаю, что вы очень устали. И время уже позднее. Но я хотел бы съездить с вами еще в одно место. Мне кажется, что это не нужно откладывать до утра.
— В какое еще место? — устало вздохнул ослик.
— В городскую тюрьму. Выпустить на волю вашего директора.
— Вижу, что вы не совсем уж пропащий человек, — улыбнулся Филипп. — Поехали. Думаю, что, даже если господин директор уже спит, его стоит по такому случаю разбудить.
Директор цирка действительно спал. Но, конечно, рад был, что его разбудили ради такой новости. Пока помощник начальника полиции оформлял необходимые документы в тюремной канцелярии, директор радостно обнимал Филиппа за шею. А тот вкратце рассказывал ему о том, почему заместитель начальника решил так поспешно вызволить директора из-за решетки.
— Вы свободны, господин директор цирка. — Начальник тюрьмы и помощник начальника полиции показались на пороге.
— Надеюсь, у вас нет претензий к качеству питания и чистоте постелей в вверенном мне учреждении? — поинтересовался начальник тюрьмы. — Скажите, мы непременно исправим, и в следующий раз вы убедитесь в том, что…
— О, благодарю вас, — покачал головой директор цирка. — У вас отменная кухня, прекрасные условия, тихо и приятно. Однако я надеюсь, что мне больше не придется пользоваться вашим гостеприимством. Все же у вас как-никак не санаторий.
— Увы, не санаторий, — развел руками директор тюрьмы. — А ведь так похоже! Право слово, иной раз бывает обидно: стараешься, стараешься, но никто из клиентов все равно не хочет посетить нас во второй раз. Хотя некоторым и приходится. Ей-ей, бросил бы я все это дело и ушел бы в систему министерства отдыха и здравоохранения. Именно начальником санатория. Но — не могу.
— Почему же? — из вежливости поинтересовался директор.
— Династия, — вздохнул начальник тюрьмы. — Еще мой прадедушка служил тут начальником, как раз тогда, когда прабабушка нашего монарха королева Эмилия дала тюрьме ее нынешнее название. С тех пор мы и стараемся работать так, чтобы, сохраняя традицию, выполнять заветы королевы-прабабушки.
Тут помощник начальника полиции напомнил, что время позднее и все устали, и директор тюрьмы поспешно начал прощаться.
— Я понимаю, что никто не любит говорить мне до свидания, что ж… Всего хорошего вам, господин директор цирка. Мне будет иной раз вас не хватать. — И директор тюрьмы, печально вздыхая, пошел прочь.
