Льюис Кэрролл - Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)
Последнее слово прозвучало так, будто его вовсе не человек произнёс, а овца проблеяла. Алиса с удивлением остановилась и посмотрела на Королеву, которая вдруг как бы окуталась шерстью. Алиса протёрла глаза и взглянула опять, не в силах понять, что произошло. Где она? Действительно в лавке? И за конторкой действительно сидит… Сколько ни тёрла глаза Алиса, ничего не менялось: она стояла в маленькой тёмной лавочке, у прилавка, и опиралась на него локтями, а напротив сидела в кресле старая Овца и вязала. Время от времени она отрывалась от работы и поглядывала на Алису через свои большие очки.
– Ну что, надумала что-нибудь купить? – спросила она наконец.
– Пока не знаю, – вежливо ответила девочка. – Можно мне сначала осмотреться?
– Ты можешь посмотреть на товары, – нравоучительно заявила Овца, – но осмотреться сама не можешь: разве только у тебя имеется ещё одна пара глаз, на затылке.
Других глаз у Алисы не было, так что пришлось ей ограничиться осмотром разложенных на полках товаров.
Лавка казалась наполненной множеством странных вещей, но самым странным было то, что каждый раз, когда Алиса останавливала свой взгляд на какой-нибудь полке, чтобы внимательно осмотреть вещи, та вдруг оказывалась совершенно пустой, в то время как другие полки – и под ней, и над ней – ломились под тяжестью товаров.
– Никогда не видела, чтобы вещи летали, – с досадой проговорила Алиса, после того как в течение нескольких минут тщетно следила взглядом за чем-то большим и ярким – то ли куклой, то ли шкатулкой, – но оно всякий раз переселялось полкой выше.
И тут её осенило: надо загнать эту штуку на самую верхнюю полку – ведь не скроется же она через потолок.
Но и этот план не удался: «штука» преспокойно ушла от её взгляда через потолок.
– Ты девочка или юла? – проблеяла Овца, потянувшись за очередной парой вязальных спиц. – От тебя голова идёт кругом. Разве можно так вертеться?
Она работала теперь сразу четырнадцатью парами спиц.
«Как у неё это получается? – подумала озадаченная Алиса. – Она становится с каждой минутой всё больше и больше похожей на дикобраза».
– Ты умеешь грести? – вдруг спросила Овца, протянув ей пару спиц.
– Да, немножко. Но не по земле и не вязальными спицами, – начала было Алиса, но вдруг спицы в её руках превратились в вёсла, а они с Овцой оказались в лодочке, скользящей по глади воды.
Алиса принялась грести.
– Табань! – воскликнула Овца, взяв другую пару спиц.
– Что-что? – не поняла девочка.
– Когда я говорю «табань», значит, ты должна табанить.
Слова Овцы не внесли ясности, и Алиса предпочла работать вёслами. Вода здесь была какая-то необычная: вёсла погружались в неё легко, но вытаскивать их было почему-то очень трудно.
– Табань! Ну же, табань! – закричала опять Овца и схватила ещё пару спиц. – Ты сейчас зацепишь веслом краба.
«Вот было бы здорово! – подумала Алиса. – Обожаю крабов».
– Ты что, глухая? – возмутилась Овца и взяла на сей раз целую охапку спиц.
– Ну почему же… Вы говорили достаточно громко… А где же крабы?
– В воде, конечно, – раздражённо проблеяла Овца и воткнула несколько спиц себе в голову, потому что держать их уже было нечем. – Табань, говорю тебе!
– Зачем без конца повторять слово, которого я не понимаю? – обиделась Алиса.
– Тебе и не надо понимать, – отрезала Овца. – Тебе надо табанить!
Лодка продолжала медленно скользить – то между водорослями, которые цеплялись за вёсла, так что вытаскивать их становилось ещё труднее, то под деревьями, нависавшими над водой с высоких берегов.
– Ой, смотрите! – воскликнула вдруг Алиса в порыве восторга. – Кувшинки! Настоящие кувшинки. И какие красивые!
– Нечего мне смотреть! – пробурчала Овца, не отрывая глаз от своего вязанья. – Не я их посадила в воду и не мне их вытаскивать.
– А нельзя ли нам остановиться ненадолго? Я хотела бы нарвать букет, – попросила Алиса.
– Как мы можем остановиться, если не двигаемся? – удивилась её спутница. – Двигается лодка, вот пусть она и останавливается.
Алиса перестала грести, и лодка медленно заскользила по течению, пока не врезалась в заросли кувшинок самой разной окраски. Тщательно засучив рукава, девочка погрузила руки по локоть в воду. На минуту она забыла и про Овцу, и про её вязанье. Высунувшись за борт лодки так, что кончики её рассыпавшихся волос коснулись поверхности воды, она срывала одну за другой чудные нимфеи – кувшинки.
«Только бы лодка не опрокинулась, – подумала Алиса. – Ах какая красивая кувшинка! Жаль, не дотянуться…»
И действительно: стоило ей выдернуть из воды один цветок, как чуть дальше показывался более крупный и красивый, но его не достанешь.
– Самое красивое всегда недоступно, – вздохнула Алиса, раскрасневшаяся, с мокрыми руками и волосами, с которых стекала вода, и уселась на своё прежнее место.
Целая охапка кувшинок, в беспорядке лежавших на дне лодки, быстро увядала и теряла всю свою красоту. Но что ей было до того? Даже настоящие нимфеи, вы знаете, живут недолго, а это были порождённые грёзой, поэтому таяли, как снег, сваленные кучкой у её ног. Но Алиса почти не замечала этого: другие странности отвлекли её внимание.
Они отплыли совсем недалеко, когда лопасть одного из вёсел, погрузившись в воду, вдруг словно примёрзла и ни в какую не желала показываться на поверхности. Как следствие бедная Алиса не удержалась на своём сиденье и свалилась на дно лодки, прямо на кучу кувшинок, и хотя вовсе не ушиблась, от неожиданности вскрикнула.
Когда она поднялась и вскарабкалась опять на сиденье, Овца сказала:
– Краба зацепила, вот весло и не поддаётся.
– Где? Не вижу. – Алиса перегнулась через борт и внимательно вгляделась в чёрную воду. – Будет очень жаль, если он уйдёт. Мне бы так хотелось взять домой маленького краба!
Но Овца только засмеялась презрительно и продолжила вязать.
– А здесь много крабов? – спросила Алиса.
– И крабов, и много всякого-разного. Выбор огромный. Надо только знать, чего хочешь. Ну, что ты решила купить?
– Купить? – повторила, как эхо, Алиса, отчасти с удивлением, отчасти с испугом, потому что всё – и вёсла, и лодка, и речка – исчезло в одну минуту и они опять очутились в маленькой тёмной лавке. – Я бы купила яйцо. Сколько у вас стоят яйца?
– Пять пенсов штука, два пенса пара, – ответила Овца.
– Пара, значит, дешевле, чем одно, – удивилась Алиса, вынимая свой кошелёк.
– Только, если ты купишь два, придётся съесть оба.
– Мне вполне хватит и одного. – Алиса положила деньги на прилавок, подумав при этом: «Может, они невкусные, кто их знает».
Овца взяла деньги, бросила в ящик и сказала:
– Я никогда не беру товар в руки: это негигиенично – так что возьмёшь сама.
Она поднялась, перешла в другой конец лавки и положила на полку яйцо.
«Почему это негигиенично? Всё равно брала его руками, – недоумевала Алиса, пробираясь между столами и стульями в темноте лавки. – Странно, яйцо, по мере того как я подхожу, как будто удаляется от меня. Фу как темно! Здесь, кажется, стул? Но что это? У него ветки… Как необычно: в лавке растут деревья. А вот и ручей… Никогда в жизни не видела такой лавки».
Чем дальше она продвигалась, тем больше удивлялась. Все предметы, стоило к ним приблизиться, превращались в деревья. Алиса было подумала, что и яйцо сейчас превратится в дерево, однако…
Глава 6
Болванчик
…Однако яйцо всё продолжало расти, увеличиваться в объёме и, наконец, приобретать очертания человеческой фигуры. Алиса сделала ещё несколько шагов и смогла разглядеть, что у яйца имеются глаза, рот и нос, а когда подошла ещё ближе, то ясно увидела, что перед ней не кто иной, как Болванчик, собственной персоной.
«Вне всякого сомнения, это он, – сказала себе Алиса. – Только у этого пустомели фигура похожа на яйцо. Он как неваляшка – что поставь, что положи».
Яйцеобразное существо сидело, поджав под себя по-турецки ноги, наверху высокой стены, такой узкой, что Алиса не могла понять, как Болванчик ухитряется удерживать на ней равновесие. Глаза его были пристально устремлены в другую сторону, и казалось, что на Алису он не обращал ни малейшего внимания.
– Ну точь-в-точь яйцо, – сказала Алиса и вытянула руки, чтобы подхватить его: ей показалось, оно вот-вот упадёт.
– Это очень обидно, – услышала она голос сидевшего наверху и по-прежнему не смотревшего в её сторону Болванчика. – Это очень обидно, когда тебя называют яйцом. Да, очень обидно.
– Я лишь сказала, что вы похожи на яйцо, сэр, – вежливо объяснила Алиса. – А некоторые яйца, знаете, даже красивы…
Она очень надеялась, что последнее её замечание превратит первое в нечто вроде комплимента.
