Льюис Кэрролл - Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)
Алиса горестно вздохнула: ей было жалко бедных Устриц, – и сказала:
– Тюлень всё-таки добрее – он даже плакал.
– Ага, зато съел Устриц намного больше, чем Плотник, – возразил ей Твидлди. – А платок держал перед собой, чтобы Плотник не мог видеть, сколько он съел и каких именно, – то есть всё наоборот.
– Это очень гадко! – возмутилась Алиса. – Теперь мне больше нравится Плотник… ведь, значит, он съел меньше, чем Тюлень.
– Он съел столько, сколько ему удалось, хотя мог бы и больше, – заметил Твидлдум.
Дело оказалось запутанным, и, подумав, Алиса начала:
– Ну, тогда они оба очень гадкие… – но вдруг замолчала и в тревоге прислушалась.
Из лесу, совсем недалеко от них, донеслись звуки – похожие на пыхтение паровоза. Но откуда в лесу паровоз? Может, это какой-нибудь дикий зверь?
– У вас случайно не водятся львы или тигры? – робко спросила она.
– Да нет, это Чёрный Король храпит, – успокоил её Твидлди.
– Хочешь посмотреть на него? Пойдём! – воскликнули братья хором и, подхватив Алису под руки, буквально потащили к тому месту, откуда раздавался храп.
– Правда, забавное зрелище! – воскликнул Твидлдум. – Когда-нибудь он этак голову себе с плеч отхрапит.
Взору Алисы предстал маленький человечек в красном ночном колпаке с кисточкой, лежавший под деревом, опираясь на него спиной и свесив голову, и храпевший что есть мочи.
– Как бы он не простудился на сырой траве. – Алиса, будучи заботливой девочкой, не увидела в этом «зрелище» ничего забавного.
– Как ты думаешь, что ему сейчас снится? – спросил Твидлди.
– Кто же может это знать? – удивилась Алиса.
– Ему снишься ты, – захлопал в ладоши Твидлди. – А если бы ты вдруг перестала ему сниться, как думаешь, где бы сейчас очутилась?
– Наверное, там же, где и сейчас…
– Ничего подобного! – отрезал Твидлди. – Ты не была бы нигде, потому что являешься всего лишь частью его сна.
– Стоит Чёрному Королю проснуться, – прибавил Твидлдум, – и ты – фить! – исчезнешь, растворишься, как дым.
– Неправда! – в негодовании воскликнула Алиса. – И если я всего лишь часть его сна, тогда что такое вы? Вот что хотела бы я знать!
– То же самое, – сказал Твидл-дум.
– То же, то же самое! – подтвердил Твидлди.
Они так кричали, что Алиса невольно приложила палец к губам и произнесла:
– Ш-ш-ш! Зачем так громко?
– А, всё-таки боишься, что он проснётся! – позлорадствовал Твидлдум. – Значит, веришь, что всего лишь снишься ему, а в действительности не существуешь.
– Нет, существую, – заплакала Алиса.
– Твои слёзы ничего не изменят – от них ты не станешь действительнее, – равнодушно заметил Твидлди. – Так что прекрати разводить сырость.
– Если б я не существовала, – улыбнулась сквозь слёзы Алиса (уж очень всё это было курьёзно), – то и плакать не могла бы.
– Ты что же, думаешь, будто слёзы твои настоящие? – презрительно воскликнул Твидлдум.
«Чепуха какая-то, – подумала Алиса. – И глупо плакать из-за этого».
Эта мысль её развеселила, и как ни в чём не бывало она спросила:
– Как вы думаете, не будет дождя? Что-то очень уж потемнело. Хотелось бы поскорее выбраться из этого леса.
Твидлдум раскрыл над собой и братом большой зонтик и выглянул из-под него:
– Нет, не думаю. По крайней мере, здесь, под зонтиком. Ни в коем случае.
– Но дождь-то ведь пойдёт с неба, а зонтик только может защитить от него, – удивилась Алиса.
– А пускай идёт, если хочет, – заявил Твидлди. – Мы ничего не имеем против. Наоборот.
«Эгоисты», – подумала Алиса и собралась уже было с ними распрощаться и уйти, как вдруг Твидлдум выскочил из-под зонтика и, схватив её за руку, воскликнул прерывающимся от волнения голосом:
– Ты видишь это?
Глаза его вдруг расширились и стали совершенно жёлтыми, а дрожащий палец указывал на какой-то маленький белый предмет под деревом.
– Да это простая погремушка, – успокоила его Алиса, внимательно рассмотрев предмет, – а ты испугался, будто это гремучая змея. Обыкновенная погремушка, да к тому же ещё и сломанная.
– Я знал, знал! – закричал Твидлдум и принялся топать ногами и рвать на себе волосы. – Конечно, она сломана.
Тут он бросил злобный взгляд на братца, и Твидлди тотчас же бросился на землю, попытавшись спрятаться под зонтиком и стать как можно незаметнее.
Алиса положила руку на плечо толстячку и сказала успокаивающим тоном:
– Стоит ли так огорчаться из-за старой погремушки?
– В том-то и дело, – в бешенстве аж завизжал Твидлдум, – что она новая! Абсолютно! Я только вчера её купил! Ах какая это была замечательная, самая лучшая на свете погремушка!
И он разрыдался, да так горько, что Твидлди готов был провалиться сквозь землю и умудрился залезть в зонтик, так что снаружи торчала лишь голова с выпученными глазами и беззвучно открывавшимся и закрывавшимся ртом.
«Совсем как рыба», – подумалось Алисе.
– Надеюсь, ты согласен драться, – раздался тут голос немного успокоившегося Твидлдума.
– Надеюсь, – ответил братец угрюмо и выкарабкался из зонтика. – Только пусть она поможет нам надеть доспехи.
И братья, взявшись за руки, на глазах ошеломлённой такими изменениями в их настроении Алисы отправились в лес, чтобы через минуту вернуться с целой охапкой домашней утвари – валиков, одеял, половиков, скатертей, крышек от кастрюль и вёдер для угля.
– Всё это нужно как-то прикрепить к нам, – заявил Твидлдум.
Задача оказалась не из лёгких, и Алисе с большим трудом удалось нацепить на толстячков все эти вещи. Прилаживая валик от кушетки к шее Твидлди, она заметила:
– Это чтобы вам не отрубили голову.
– А знаешь, – ответил он совершенно серьёзно, – это одна из самых крупных неприятностей, которые только могут приключиться во время боя. Остаться без головы.
Алиса было засмеялась, но вовремя спохватилась и сделала вид, что закашлялась, чтобы толстячок не обиделся.
– Я не слишком бледный? – заволновался вдруг Твидлдум. – Привяжи мне шлем покрепче. Вообще-то я не из трусливых, просто сегодня что-то голова болит.
Алиса благоразумно промолчала и понадёжнее закрепила у него на голове кастрюлю.
– Мне хуже, чем тебе, – раздался голос соперника. – Что-то зубы сегодня разболелись, все до одного.
– Так, может, лучше отложить дуэль? – с надеждой предложила Алиса, обрадовавшись возможности восстановить мир.
– Нет, немножко всё же надо подраться, – решил Твидлдум. – Но не очень долго. Который теперь час?
– Половина пятого, – взглянув на часы, ответил Твидлди.
– Я думаю, вполне достаточно до шести, а потом пообедаем.
– Чудненько… – как-то не очень весело согласился Твидлди. – Только она пусть не вмешивается и не подходит близко, а то я обыкновенно, когда разойдусь, луплю всех, кто под руку попадёт.
– Да и я не отстану, – в запальчивости крикнул Твидлдум.
Алиса засмеялась:
– Да вы, наверно, так всё вокруг перебьёте да переломаете, а всё из-за какой-то трещотки.
Девочка всё ещё надеялась, что благоразумие восторжествует и братья, устыдившись, не затеют драки.
– Я бы не придавал этому такого значения, – заметил Твидлдум, – не будь трещотка совершенно новой.
«Хорошо бы вот сейчас прилетел тот самый огромный Ворон», – подумала Алиса, вспомнив слова старинной песенки.
– У нас всего один меч, как ты знаешь, – обратился Твидлдум к брату. – Но можешь взять зонтик. Он такой же острый. Только давай скорей начинать, а то скоро станет темно как в подземелье.
– И даже темнее, – согласился Твидлди.
Темнело действительно так быстро, что Алиса подумала, уж не гроза ли надвигается.
– Какая огромная туча и как быстро двигается! Что это? Да у неё как будто крылья? – воскликнула девочка.
– Это Ворон! – закричал Твидлдум в страшном испуге.
И оба брата вмиг пустились наутёк, так что лишь пятки засверкали.
Алиса тоже укрылась под большим деревом в лесу, решив, что здесь Ворон ей не страшен: птица слишком велика, чтобы протиснуться между деревьями. Но лучше бы Ворон не хлопал так своими крыльями: будто целый ураган бушует в лесу. Вон чью-то шаль подхватило и понесло, как бумажку.
Глава 5
Шерсть и вода
Алиса поймала шаль на лету, а через минуту показалась и её хозяйка, Белая Королева, которая неслась, как безумная, с широко распахнутыми объятиями, так что была похожа на огромную летящую птицу. Девочка почтительно пошла ей навстречу, вытянув руки с шалью перед собой.
– Я очень рада, что могу вернуть вам эту вещь, – сказала она Королеве, помогая облачиться в шаль.
Но та лишь беспомощно смотрела на неё испуганными глазами и твердила шёпотом какую-то бессмыслицу, звучавшую словно «бут-тер-брод, бут-тер-брод».
