Петр Власов - Рыцарь, кот и балерина. Приключения эрмитажных котов
– Господа, – произнес Патрик все так же безразлично. – Каждый из вас стреляет от барьера, не делая никаких движений навстречу сопернику. Мадемуазель Коржикова стоит на одной линии с господином Пушкиным и наблюдает за тем, чтобы он не двигался. Выстрел делается только по моей команде. Все понятно?
Оба участника дуэли все так же молча кивнули головой. Патрик раздал им пистолеты, а затем сделал Маше знак, чтобы она встала на свое место. У нее дрожали коленки, и ей казалось, что она вот-вот упадет в снег.
– Господин Пушкин, по команде «три» стреляйте. Раз, два, три!
Тут Маша крепко-крепко зажмурила глаза. И когда раздался выстрел, вздрогнула всем телом. Послышалось радостное карканье ворон, внутри у нее все похолодело. В чувство ее привел бесстрастный голос Патрика:
– Господин Пушкин выстрелил в воздух. Некоторые своды дуэльных правил запрещают лицу, сделавшему вызов, поступать таким образом, но, учитывая… необычность нашей дуэли, я не буду возражать и объявлять дуэль фарсом. Теперь очередь для выстрела предоставляется господину Бутадеусу!
Пушкин выстрелил в воздух! Но зачем?! Она распахнула глаза, и мир тут же слегка покачнулся у нее в глазах. Нет-нет, нужно взять себя в руки! В конце концов, она сейчас секундант. Может быть, ее стойкость поможет Пушкину и заставит дрогнуть руку его противника… Глупость, конечно, но что еще она может сделать? Маша перевела взгляд на Бутадеуса, ожидая увидеть на его лице радостную гримасу, но обнаружила там что-то вроде мрачной торжественности. Тут взгляды их неожиданно встретились, и Маша с удивлением поняла, что Бутадеус улыбается ей.
– Если возможно, господин распорядитель дуэли, я скажу перед выстрелом несколько слов.
Казалось, Патрик был озадачен.
– Вообще-то, по правилам нужно просто стрелять, – пробормотал он, неуверенно поглядывая на Лилит.
– Но ведь ты сам сказал, что дуэль у нас необычная, – нетерпеливо напомнил ему Бутадеус.
Потом, подняв серебристое дуло своего пистолета к небу, Бутадеус начал говорить. Поначалу Маша, которую все еще трясло от страха, не очень понимала, о чем речь, но мало-помалу произносимые рыцарем слова начали отпечатываться у нее в сознании. Она вдруг поняла, что происходит нечто странное. Такое, чего она вообще не ожидала.
– Господин Пушкин и госпожа Коржикова, – торжественно сказал Бутадеус, слегка помахивая пистолетом в такт своим словам. – Вы наверняка считаете меня злодеем, так? И, скажу вам, совершенно правильно делаете! Я ужасный, законченный злодей, что причинил человечеству неисчислимое множество бед и несчастий. Но все равно – есть, по крайней мере, одна причина, чтобы меня пожалеть. Да, пожалеть! Всю свою длинную-предлинную жизнь я служил делу, которое никогда не сможет победить! Конечно, многим кажется как раз наоборот – наглые, бессердечные, расчетливые правят миром. Но если представить все хорошее, что делают люди, в виде реки, то из века в век эта река становится все шире, все быстрее! Все больше притоков и ручейков подпитывают ее со всех сторон! Я называю это Главной тайной жизни – ни один мудрец не сможет сказать, куда и зачем течет по времени эта река. Но нет ничего более захватывающего и красивого, чем плыть по ней! Деньги, власть, слава – жалкие, временные утешения для тех, кто не в силах понять этого великого, таинственного движения и соединиться с ним. Даже само зло, завидуя, тайно мечтает влиться в ту реку… Вот, собственно, и все, что я хотел сказать. А… нет! Маша, вы прекрасно танцевали. Я уверен, вы будете очень хорошей балериной. Почти такой же, как та, которую я… встретил однажды. Прощайте!
Пистолет, которым Бутадеус словно бы дирижировал, развернулся в сторону его груди и глухо выстрелил. Машу ослепила яркая оранжевая вспышка, и Скупой рыцарь исчез, будто растворившись в воздухе. Вороны, словно были чрезвычайно озадачены таким поворотом, картаво заголосили где-то наверху, заполняя все вокруг неприятными, резкими «кар-кар».
И тогда Пушкин сказал:
– Он поступил именно так, как я и ожидал.
То было последнее, что слышала Маша. Сразу вслед за этим она потеряла сознание и упала лицом в снег.
Глава 19
О смысле жизни
«Почему же, почему он так сделал?»
Со дня дуэли прошло почти четыре месяца. Все это время Маша носила мучивший ее вопрос внутри и не могла на него ответить. Пушкин, который один мог бы помочь ей разобраться с этой странной болью, с сожалением о великом злодее, собиравшемся уничтожить ее любимый город, появился вновь только в конце апреля. Маша, задумавшись, шла вечером из училища в метро под мелким моросящим дождиком, как вдруг услышала за спиной голос, который невозможно было не узнать:
– Мария Сергеевна, не откажете в удовольствии прогуляться с вами по Невскому проспекту? Возможно, мы с вами теперь очень долго не увидимся. Потому я хотел показать вам напоследок кое-что весьма и весьма интересное. Вздрогнув от неожиданности, она тут же радостно оглянулась. Знакомая фигура с легким золотистым сиянием, увенчанная цилиндром и закутанная в темный плащ, отвесила легкий изящный поклон.
– Александр Сергеевич… – пробормотала она, задыхаясь от волнения. – Это вы…
На Невском было на удивление немноголюдно, даже для мокрой погоды. Прохожие жались к стенам домов и совсем не обращали внимания на девочку, которая шла без зонта и притом оставалась совершенно сухой. Маша и Пушкин не говорили друг другу ни слова. Казалось, вообще ни о чем не нужно говорить. Маша наслаждалась странным ощущением причастности к чему-то тайному и непостижимому, что пронизывало сейчас каждую клеточку ее тела. Не хотелось нарушить удивительное равновесие внутри, которое, возможно, ей не придется испытать уже до самой смерти.
– Машенька, надеюсь, вы понимаете, зачем мы здесь? – все-таки спросил ее наконец Пушкин. – Любую историю надобно заканчивать финальной главой, где интрига наконец проясняется и даются ответы на все вопросы. Кто главный злодей, кто главный герой, в чем суть басни. Тем паче, что у вас, насколько я понимаю, есть вопросы. Вернее, один вопрос. Почему господин Бутадеус поступил именно так, а не иначе?
Маша, молча кивнув, отвела взгляд. Воспоминание о похожем на мумию старике с гаденьким смехом и еще более гадкими намерениями почему-то вызывало у нее сейчас чувство безграничной жалости и сожаления о чем-то безвозвратно и навсегда упущенном.
– Для начала, думаю, не худо бы пояснить, что же такое произошло с нашим несчастным рыцарем. Как я понимаю, давным-давно, во времена еще Первого крестового похода, беднягу соблазнил дьявол, забрав в залог его душу. Тут сразу возникает вопрос: что же такое душа, зачем нужна она человеку и почему нечистый так озабочен, чтобы человека этой самой души лишить? Душа, Машенька, это частичка в бренном теле нашем той силы, которая создала все сущее. Источник нашей собственной творческой энергии, дающий нам дар преображать себя и мир вокруг на долгом, нелегком пути к бессмертию человеческому. Ежели человек лишается души, зачастую по своему собственному небрежению, он словно живая машина – ходит, ест, пьет, но человеческого в нем на самом деле уже и след простыл…
Видимо, эта мысль так расстроила Пушкина, что он вдруг остановился посередине тротуара и с минуту постоял молча, вглядываясь в лица случайных прохожих.
– Печально, очень все это печально, – наконец снова заговорил Пушкин, словно наблюдения подтвердили наихудшие его опасения. – Проходят века, а люди наступают на одни и те же грабли. Вот скажите, Машенька, известны ли вам имена разнообразных сановников и чинуш николаевской России, что, надувшись от гордости, ездили здесь в великолепных экипажах, полагая себя пупом земли? Где они сейчас? Даже памяти от них не осталось, всю разметало революцией. Хотите, открою секрет? У человечества есть целых две истории. В первой зачастую всем заправляют как раз вот эти расфуфыренные господа, заполненные ощущением собственного величия, как голландские бочонки селедкой. Но это история, скажем так, нижняя. Она призвана устраивать условия для нормальной жизни, дабы люди не гнули с утра до ночи спины ради куска хлеба, а могли заняться чем-то более возвышенным. Принять участие в истории высшей, творческой, которая нужна, чтобы человек преодолел смертную судьбу свою и стал тем, о ком даже я могу сейчас только догадываться… Иногда отчаяние берет от того, как медленно, ужасно медленно меняется человечество! Увы, соблазны власти и денег остаются для миллионов людей главным объяснением жизни. Их душа мало-помалу хиреет, засыхает и скукоживается, превращая своих хозяев в ходячие машины. Спасти таких людей от исчезновения в бездне времени очень, очень сложно…
Маша сама нередко задумывалась над тем, о чем сейчас говорил ей Пушкин. Почему откровенно плохие люди часто становятся начальниками? По какой причине какой-то вор живет во дворце, а нормальные граждане вынуждены ютиться в коммуналке с протекающими батареями? Видимая несправедливость жизни, которой она насмотрелась к своим тринадцати годам, настойчиво требовала объяснения. То, о чем рассказал ей Пушкин, все расставляло по своим местам. Погоня за богатством и властью оказывалась чем-то сродни самоубийству.
