Милош Мацоурек - Плохо нарисованная курица
И ежи решили, что на будущую зиму купят граммофон и пластинки с летними звуками — с кваканьем лягушек или с чем-нибудь в этом роде.
И они в самом деле принялись копить на граммофон. Копили всю весну, лето и осень. Отправились они покупать подержанный граммофон и к нему пластинки с летними звуками, в том числе с кваканьем лягушек. Когда сосчитали деньги, обнаружили с сожалением, что на иглы не хватает. Понятно, это был удар — граммофон без иголок бесполезен. Очень ежи расстроились, домой шли унылые, в скверном настроении: граммофон-то они приобрели, а на иглы придется копить весь будущий год. Так и решили. Пришли домой, и тут ежик-малыш вдруг пустился в пляс по комнате. Ежи решили, что он спятил. А малыш воскликнул:
— Зачем покупать иглы? Или мы не ежи? У нас столько иголок, что на пятьдесят лет вперед хватит!
Глянули ежи на себя и засмеялись. Завели они граммофон, и играл он у них до самой весны.
О мальчике, который превратился в кухонный шкаф
Детей на свете великое множество, каждый из них чуть-чуть озорник — кто катается на перилах, кто засовывает палец за щеку, кто громко стучит по тарелке ножом и вилкой, некоторые не хотят есть макароны, марают книжки, тащат в рот все, что под руку попадется, кто-то забывает поздороваться, неряшливо ест на скатерти, кого-то никак не уложить спать, короче говоря — все дети озорничают, только всяк по-своему. И вот кому-то пришло в голову созвать большой съезд родителей и посоветоваться — что делать?
Съезд действительно собрался большой. Приехали на него все папы и все мамы, некоторые из Африки, а кое-кто из самой Австралии, а две бабушки даже с Северного полюса — просто так, из любопытства.
— Ну, что, — спросил толстый пан в очках, который открыл съезд, — надеюсь, все папы и мамы собрались здесь?
Вдруг одна пани в зеленой шляпе попросила слова, встала и говорит:
— Извините, но один папа и одна мама отсутствуют.
— То есть как? — говорит толстый пан в очках. — Как это отсутствуют? Ведь это съезд, а не базар!
— Отсутствуют потому, что дома у них мальчик, которого зовут Сильвестр. Это самый примерный мальчик на свете. Зачем же им ехать сюда и совещаться? — отвечает пани в зеленой шляпе и садится.
Тут все папы и мамы закричали:
— Не может такого быть, чтобы у кого-то дома был самый примерный мальчик на свете! Жаль, что они не привезли его, чтобы показать нам.
Но тут толстый пан в очках позвонил в маленький колокольчик и сказал:
— Тише! Нельзя говорить всем сразу, это съезд, а не сумасшедший дом. Во всяком случае мы поступим правильно, если взглянем на него, а если убедимся, что он действительно самый примерный мальчик на свете, покажем его по телевидению, чтобы все дети брали с него пример.
И все папы и мамы захлопали в ладоши, потому что идея с телевидением им очень понравилась и они подумали: «По телевидению часто показывают разные глупости, а тут хоть полезная передача появится».
Толстый пан взял шляпу и сказал:
— Подождите здесь, никуда не расходитесь, мы привезем Сильвестра. Через двадцать минут отходит наш поезд.
Он захватил с собой пани в зеленой шляпе, которая знала, где Сильвестр живет. Они купили себе на дорогу арахисовых орехов и поехали. Ехали они, ехали, пока пани в зеленой шляпе не произнесла:
— Ну вот мы и на месте!
Они вышли из вагона и направились к домику, где жил Сильвестр.
— Добрый день, — сказал толстый пан в очках отцу Сильвестра, который открыл им дверь, — мы приехали взглянуть на вашего мальчика и решить, действительно ли он самый примерный мальчик на свете.
— Что ж, пожалуйста, — говорит папа, — Сильвестр сейчас как раз в ванной. Двенадцатый раз моет уши.
— Что, простите? — переспросил толстый пан в очках.
— Двенадцатый раз моет уши, — повторил папа. — Сильвестр моет уши по восемнадцать раз на дню.
— Ага, — сказал толстый пан в очках и сделал пометку в записной книжке. — Он моет уши добровольно?
— Разумеется, — ответила мама Сильвестра. — Он также добровольно дважды в день ходит на осмотр к зубному врачу.
— А могли бы мы видеть вашего мальчика? — спрашивает толстый пан в очках.
Отец открыл дверь, позвал Сильвестра, и тот вошел в комнату. Уши у него были отмыты до блеска. Он сказал:
— Добрый день. Я Сильвестр. Рад с вами познакомиться.
— Один момент! — сказал толстый пан в очках и написал в записной книжке: «Сильвестр говорит: рад с вами познакомиться». Затем он подал Сильвестру руку, задал ему несколько вопросов, и среди них такой: «Что ты, Сильвестр, целый день делаешь?» Остальные были в том же роде.
— Если я не мою уши и не жду в приемной у зубного врача, то сижу возле кухонного шкафа и стараюсь не стучать ногами по стулу, — ответил Сильвестр.
— Да неужто такое может быть! — воскликнул толстый пан в очках. А отец удивился и говорит:
— Простите, но Сильвестр не лжет. Весь наш небольшой городок знает, кто такой Сильвестр. Учащиеся младших классов и ребятишки из детских садов по средам и пятницам в обязательном порядке приходят смотреть на него, каждый вам подтвердит, что Сильвестр послушнее канарейки и покорнее ягненка.
— Ну что ты мелешь? — перебила отца мама Сильвестра. — Что там канарейка! Какой ягненок! Да Сильвестр тише воды и ниже травы, он смирнее, чем мебель в доме. Взгляни хоть на этот старый кухонный шкаф. Он так скрипит, что его уже выбросить пора, а Сильвестр не скрипит никогда.
Тут Сильвестр откашлялся и сказал:
— Простите, я ненадолго отлучусь в сад, поиграю в мяч. Мне кажется нескромным слушать, когда речь идет обо мне.
И он ушел. А пан в очках и пани в зеленой шляпе раскрыли рты да так и застыли, потому что ничего подобного с ними еще не случалось.
А Сильвестр ходил по саду, то подпрыгивая, то подбрасывая в воздух мяч. И вдруг, падая вниз, мяч застрял на дереве. Сильвестр задумался и стал рассуждать про себя: «Как быть? Лезть на дерево я не могу, потому что по деревьям лазают только невоспитанные дети, обезьяны обыкновенные и человекообразные. Но вернуться домой без мяча тоже немыслимо — терять вещи по меньшей мере безответственно». Сильвестр стоял и не знал, что делать. Хоть плачь! И он стал под дерево и тихонько заплакал. Вдруг его осенило: «А что, если быстро влезть на дерево и так же быстро слезть обратно? Что, если сделать это совершенно незаметно? Тогда положение будет спасено».
Сильвестр приставил лестницу к дереву, влез на него, сбросил мяч вниз и уже собрался слезать, но вдруг увидел, как по саду идут два человека с пилой. Они направлялись прямо к дереву, на котором находился Сильвестр, и один говорил другому:
— Значит, это и есть та черешня, из которой будут делать новый кухонный шкаф, да?
Не успел Сильвестр опомниться, как пила врезалась в ствол.
«Так, — подумал он, — если я сейчас закричу, весь город узнает, что я лазаю по деревьям, как невоспитанный ребенок или же обезьяна. И тогда станут говорить: „Нет, он не самый воспитанный ребенок! Где уж ему! Он обыкновенный озорник!“ А что на это скажет мама? Папа? Что скажут тетя Анежка и дядя Горимир? Толстый пан в очках и пани в зеленой шляпе, которые хотят отвезти меня на съезд пап и мам, чтобы я там выступил по телевидению?»
И Сильвестр решил, будь что будет, но он не закричит и не слезет с дерева. А когда дерево падало, он крепко уцепился за ветки, чтобы не вывалиться из кроны на траву. Так его вместе с деревом погрузили на телегу и отвезли в столярную мастерскую.
В мастерской пахло столярным клеем и опилками, было очень шумно, но Сильвестр не дышал, не шевелился, будто сам превратился в дерево, и надо сказать, у него это похоже получилось. И вот из него напилили досок, таких, из которых сколачивают кухонные шкафы.
«Теперь наверняка никто ничего не узнает, коль уж из меня сделали доски», — с удовлетворением подумал Сильвестр. И действительно — никто ничего не узнал. Наоборот, все говорили:
— Какая красивая, прочная древесина!
И сделали из Сильвестра прекрасный новый кухонный шкаф, покрасили его, покрыли лаком и привезли папе с мамой на кухню.
В кухне папа и мама стояли во всем черном и плакали, а толстый пан в очках кивал головой и приговаривал:
— Ах, какое несчастье! Самый послушный мальчик на свете и потерялся, как раз когда надо выступать по телевидению! Как не повезло, а?
А мама только утирала нос и все повторяла:
— Сильвестр, Сильвестр! У нас новый кухонный шкаф, он не скрипит, а ты об этом, бедняжка, даже не знаешь.
— Как это не знаю? — откликнулся Сильвестр. — Да ведь шкаф — это я!
Папа с мамой только руками всплеснули. И толстый пан в очках с пани в зеленой шляпе тоже руками всплеснули. Все всплескивали руками, удивлялись, вопросы сыпались без конца. Но толстый пан в очках сказал:
