Туве Янссон - Папа и море
— Скажи сама! — ответил Муми-тролль.
— Яблоко! — объяснила малышка Мю. — Она посадила яблоко. Оно приплыло на берег. Мама говорит, что семечки могут прорасти и будет яблоня.
— Яблоко! — удивился Муми-тролль. — Но ведь яблоня будет расти много лет!
— Ишь ты какой умник выискался! — крикнула малышка Мю и помчалась дальше.
Муми-тролль постоял еще и поглядел на маленькую, искусно сделанную ограду, которая отдаленно напоминала перила на веранде в Долине муми-троллей. Он засмеялся про себя. Смеяться было так приятно. На свете не было никого упрямее мамы. Неужто в самом деле из этого яблока в конце концов вырастет яблоня? Хорошо бы, она будет довольна. А потом он подумал о другом. В общем-то иметь дом приятнее, чем шалаш. Дом, который построишь сам. На окне у него лежали бы красивые круглые камешки.
Лишь ближе к вечеру папа с мамой обнаружили, что лес приблизился к маяку. Больше всех торопилась ольха, она прошла уже полпути. Только то дерево, к которому была привязана лодка «Приключение», стояло с веревкой на шее, которую оно так натянуло, что чуть не задохнулось. Осинки с облетевшей листвой уже не могли шелестеть от страха. Убежав в вересковую пустошь, они жались друг к другу испуганными стайками.
Деревья были похожи на насекомых, их длинные корни-щупальца хватались за камни, цеплялись за вереск, чтобы противостоять зюйд-весту.
— Что это с ними? — шепотом спросила мама и взглянула на папу. — Зачем это они?
Папа сжал зубами трубку и стал отчаянно искать объяснения. Ведь так неприятно говорить: «Не знаю». Он не мог понять ровно ничего, и это утомило его.
Наконец он сказал:
— Это то, что происходит по ночам… Видишь ли, это ночные изменения.
Мама недоуменно уставилась на него.
— Можно предположить, — нервно продолжал папа, — я имею в виду… в ночном мраке происходят тайные изменения… И если бы мы отправились туда и усугубили все… я имею в виду неразбериху, то она могла бы вырасти до таких размеров, что сохранилась бы к моменту, когда мы просыпаемся…
— О чем это ты, дорогой! — огорченно воскликнула мама.
Папа покраснел, как помидор.
После долгого неловкого молчания Муми-тролль пробормотал:
— Они испугались.
— Ты так считаешь? — с благодарностью сказал папа. — Ты что-то сказал…
Он поглядел на взрыхленную землю. Все до одного деревья ушли подальше от моря.
— Теперь я понимаю! — воскликнул папа. — Они боятся моря. Море испугало их. Я чувствовал, что что-то происходит, когда прогуливался ночью…
Он открыл тетрадь в клеенчатой обложке и стал листать ее.
— Вот здесь кое-что из записанного вчера… Подождите-ка. Я должен это осмыслить…
— Ты думаешь, это надолго? — спросила мама.
Но папа уже вышел из дома, уткнув нос в свои записи. Он налетел на куст и исчез за елями.
— Знаешь, мама, — сказал Муми-тролль, — я думаю, не стоит беспокоиться. Они побегают немного, а потом воткнут корни куда-нибудь и будут продолжать расти.
— В самом деле? — спросила мама слабым голосом.
— Может быть, они задумали сделать беседку вокруг твоего садика, — продолжал Муми-тролль. — Будет красиво: маленькие березки со светло-зелеными листочками…
Мама покачала головой и пошла к маяку.
— Это очень мило, — сказала она. — Но мне кажется, природа ведет себя неестественно. Дома у нас такого никогда не было.
Она решила заглянуть в свой сад, чтобы немного успокоиться.
Муми-тролль освободил ольху от каната «Приключения». Осеннее небо было ясное и прозрачное, но зюйд-вест усилился, и белопенные волны, набегающие на западный мыс, были выше и белее, чем всегда. Муми-тролль побрел в глубь острова и улегся на вересковый ковер. На душе у него было спокойно и даже весело. Наконец-то они заметили Изменения, и это было большим облегчением.
Забытый шмель ласково трогал цветы вереска. Вереск ничего не боялся, он рос на своем обычном месте! Подумать только, а что, если построить здесь домик для себя? Очень низенький. И положить у порога плоские камни.
Муми-тролль проснулся оттого, что солнце закрыла большая тень. Рядом с ним стоял папа и смотрел на него.
— Ну, как дела? — спросил сын.
— Никак, — ответил папа и сел на вереск. — Эта история с деревьями портит всю картину. Теперь я понимаю море меньше, чем когда-нибудь. Ни в чем нет никакой логики. — Он снял шляпу Смотрителя маяка и стал сворачивать ее, потом снова развернул и разгладил. — Понимаешь, — продолжал папа, — весь смысл в том, чтобы открыть тайные законы моря. Я должен понять море, чтобы полюбить его. Я не буду чувствовать себя хорошо на этом острове, если не полюблю море.
— То же самое можно сказать и про живые существа, — радостно сказал Муми-тролль, он сел и выпрямился. — Я имею в виду — кого можно любить.
— Море все время ведет себя по-разному, — продолжал папа. — То так, то сяк. Нынче ночью оно напугало весь остров. Но почему? Что случилось? В его поведении нет никакой системы. А если и есть, то я не могу ее понять.
Он вопросительно посмотрел на сына.
— Я думаю, ты бы понял эту систему, если бы она была, — сказал Муми-тролль.
Он был ужасно польщен тем, что папа говорит с ним о больших, важных проблемах, и пытался изо всех сил понять, о чем идет речь.
— Ты так считаешь? — спросил папа. — Что никакой системы у моря вовсе нет?
— Ясное дело, нет, — сказал сын, отчаянно надеясь, что ответил правильно.
Несколько чаек взлетели с мыса и начали с криком кружить над островом. А шум прибоя под ними казался дыханием моря.
— Тогда, значит, море живое, — задумчиво сказал папа. — Можно предположить. Оно ведет себя как хочет, и его нельзя понять… Раз лес боится моря, значит, море живое?
Муми-тролль кивнул, горло у него пересохло от волнения.
Папа помолчал немного. Потом встал и сказал:
— Значит, это море дышит в Черном Оке. Это море дергает канат лота. Все ясно… Оно унесло мой волнорез, чтобы подразнить меня, забило тиной мои сети и пыталось украсть нашу лодку…
Он стоял и нахмурившись смотрел в землю, но вдруг мордочка его разгладилась, и он с явным облегчением сказал:
— Тогда мне не надо ничего понимать. Просто у моря неважный характер.
Муми-тролль понял, что папа говорит сам себе, и ничего не ответил. Папа пошел в сторону маяка, тетрадь в клеенчатой обложке осталась лежать в вереске.
Морских птиц стало больше. Они летали целыми тучами и кричали, как обезумевшие. Муми-тролль никогда не видел разом столько птиц. Там были и маленькие птички — они истерически метались из стороны в сторону, новые стайки вылуплялись из яиц. Муми-тролль смотрел на них и понимал, что птицы тоже мчались прочь от холода Морры. Но он им помочь не мог. Впрочем, какое это имело значение. Главное, что папа говорил с ним по-новому, и Муми-тролль этим гордился.
Все стояли внизу у маячного холма и тоже смотрели на птиц, наполнивших все небо своим страхом. Внезапно вся стая повернула в сторону моря и мгновенно исчезла. Остался один лишь прибой.
Море сильно шумело, пена, белая как снег, летела на берег. На западный мыс волны набежали, как белые драконы с разинутой пастью. «Ну теперь-то уж Рыбак доволен», — подумал Муми-тролль.
И вдруг он увидел, как бетонный домик Рыбака опрокинулся. Следующая волна разбила стены.
Рыбак распахнул дверь и, махая руками, помчался сквозь пену волн. Он залез под свою лодку, лежавшую высоко на берегу килем вверх. На мысу не осталось никого, только голые камни да еще железные опоры, торчавшие, как редкие зубы.
«Клянусь своим драгоценным хвостом! — подумал Муми-тролль. — Папа прав, у моря отвратительный характер!»
— Но ведь он насквозь промок! — воскликнула мама. — Может быть, он поранился осколками, когда разбились оконные стекла… Мы должны ему помочь, ведь он остался без крова!
— Пойду погляжу, в чем там дело, — заявил папа. — Я собираюсь защищать свой остров!
— Но ведь весь мыс затоплен, это опасно! — крикнула мама. — Волны могут унести тебя…
Папа побежал за лотом, висевшим под винтовой лестницей. Он был очень взволнован, ему казалось, что голова у него легкая, как облако.
— Не бойся, — сказал он. — Пусть море ведет себя, как ему вздумается, мне до этого дела нет. Я собираюсь защитить всех обитателей этого острова, всех до одного. Теперь я знаю, что мне делать.
Папа пошел вниз по склону. Малышка Мю бежала за ним, прыгая, как блоха, она что-то кричала, но ветер подхватил ее слова и унес прочь. Муми-тролль продолжал стоять в вересковой пустоши и смотрел на мыс Рыбака.
— Ты можешь пойти со мной, — сказал папа. — Пора тебе учиться вступать в борьбу.
Они побежали вниз к затопленному мысу. Малышка Мю прыгала на обеих ногах, хвостик ее волос распустился на ветру и развевался ореолом вокруг головы.
