Ванда Мараховска - Сказки далеких островов и стран
Незнакомец сошел с мула, подал Али несколько золотых монет, шелковую веревку и так сказал:
— Сын мой, слушай меня внимательно. Только делай так, как я велю тебе. Золото оставь себе, а этой веревкой свяжи меня. Я брошусь в воду, а ты отвернись и не оглядывайся до тех пор, пока не услышишь смех и слова: «Вот и скрылась ты от меня, рыбка!» Тогда взгляни на море: если увидишь там, далеко, у скал, белую пену — спокойно жди моего возвращения; но если пена будет пурпурная, ты поскорее садись на моего мула и возвращайся домой.
— Как же так? — говорит Али. — Ты хочешь со связанными руками броситься в глубину моря? И я должен тебе в этом помочь? Если это шутка, то не пристало тебе, господин мой, надо мной так насмехаться. Возьми же свое золото да продолжай свой путь.
Так сказав, Али бросил золотые монеты на песок и взялся за свои сети. Но старик не обиделся, а только весело рассмеялся. Похлопал он рыбака по плечу и сказал:
— Вижу, вижу, какое у тебя доброе сердце, Али. Но ты все-таки поступай, как я тебе велю, и ни о чем не спрашивай, ни о чем не тревожься. В одно лишь должен ты твердо верить: ни на что дурное я тебя не толкаю, и много хороших дел ты сможешь совершить, если послушаешься меня.
Тогда Али догадался, что говорит с каким-то могущественным волшебником, и сделал в точности, как тот велел.
Минуту спустя он уже услышал смех и слова старика:
— Вот и скрылась ты от меня, рыбка.
Обернулся он, посмотрел на море и увидел в глубине моря, у самых скал, гриву морской пены пурпурного цвета.
Поскорей уселся он на мула, захватил свои пустые сети и направился домой, не переставая думать о своем удивительном приключении. Когда он был уж почти совсем рядом со своей хижиной, навстречу ему попался измученный длинной дорогой нищий, едва волочивший ноги и со стоном просивший подаяния.
Али сошел с мула, вложил в руки нищего поводья и сказал:
— Вот тебе мое подаяние. Продай его — купишь себе хлеба.
Было уже поздно, когда он вернулся домой. Увидев пустые сети, мать опечалилась — дома не было ни крошки еды — и призадумалась над тем, что снова придется им лечь спать голодными.
Братья-лентяи, как увидели Али, тут же принялись кричать на него и не на шутку кулаками грозить.
— Эх ты, недотепа! Где твои рыбы, где крабы, где устрицы? Мы ведь есть хотим! Другие рыбаки полные сети домой волокут, а ты всегда с пустыми руками возвращаешься. Тебе бы, дураку, только подаяния у мечети просить, а не в море выплывать.
Али протянул несколько золотых монет и сказал:
— Купи нам, мать, много ячменных лепешек, мяса, сладких фиников и фиг.
Братья только почмокали губами от удивления, а потом отобрали у матери золотые монеты и отправились на базар играть в кости и пить вино.
А на следующий день снова выплыл рыбак Али в море. Поймал он немного — волнение на море было слишком сильное. Он уже вытаскивал свои сети, когда увидел, что к нему приближается какой-то незнакомый человек верхом на мулихе.
— Салям алейкум! — обратился к нему незнакомец.
— Алейкум салям! — ответил рыбак.
— Не проезжал ли здесь вчера человек на муле? — спросил проезжий.
— Да, я видел его, — ответил Али.
— Не входил ли он в море?
— Да, входил.
— И какую ты увидел пену?
— Красную, — ответил Али.
Тогда незнакомый старик сошел со своей мулихи и сказал Али:
— Вот тебе горсть золотых монет и веревка из пальмового лыка. Золото возьми себе, а веревкой свяжи меня. Потом отвернись и не оглядывайся, пока не услышишь смех и слова: «А вот и ты — вторая рыбка, что скрылась от меня». Тогда посмотри на море и, если увидишь там, далеко, у скал, белую гриву пены, спокойно дожидайся моего возвращения. А если иена будет пурпурная, поскорей отправляйся домой.
Али так и сделал, как велел ему старик.
И на этот раз пена была пурпурная. Рыбак, послушавшись приказа старика, сел на мулиху и поехал домой. По дороге встретил он оборванного нищего, еле бредущего на своих натруженных ногах.
— Господин, спаси меня, голодного бедняка, — простонал встречный.
Али соскочил на землю, вложил в его руки поводья и так сказал ему:
— Вот тебе мое подаяние. Продай мулиху и купи себе хлеба.
Чуть свет он снова взял сети, оттолкнул свою лодку от берега и выплыл в открытое море. Но не успел он забросить сети в воду и вернуться на берег, как из глубины вод до него донесся голос:
— Это ты, Али Бен Омар?
С испугом рыбак оглянулся, но вокруг него на морских волнах не было никого. Море было спокойно, оно как бы отдыхало после недавней бури.
Вдруг послышался топот копыт осла по прибрежному песку. Взглянул Али — на осле сидел незнакомый старик с седой бородой до самого пояса. Остановился он перед Али и спрашивает его:
— Не видел ли ты, юноша, тут двух человек — на муле и на мулихе?
— Да, господин, я видел их, — ответил Али.
— Не вошли ли они в море?
— Да, вошли.
— А какого цвета была пена?
— Красного, — говорит Али.
— Вот тебе горсть золотых монет и конопляная веревка. Золото это себе возьми, а веревкой меня свяжи. Потом отвернись и не оглядывайся, пока не услышишь смех и такие слова: «А вот и третья от меня скрылась!» Тогда посмотри на море и, если увидишь там, вдалеке, у скал, белую гриву пены, — спокойно жди моего возвращения. А если пена будет пурпурная, садись на моего ослика и отправляйся поскорей отсюда домой.
Какова же была радость Али, когда у скал, в глубине, показалась белая пена! В ту же минуту из моря выплыл первый старик, связанный веревками Али — шелковой, из пальмового лыка и конопляной. А в руках у него были три золотые рыбки и тоненькая тростниковая палочка.
— Освободи меня от пут, — сказал он Али.
А когда тот выполнил его приказание, старик произнес:
— Благодарю тебя, юноша! Ты помог мне совершить великое дело. Вот видишь — это тростник, а в нем заключена волшебная пыльца. Кто протрет себе глаза этой пыльцой — тому откроются сокровища, таящиеся в земных недрах. А эти рыбки — заколдованные царевны, стерегущие эту тайну. Еще никогда никому в мире не удалось их поймать. Я один знаю, что это удастся только тому, кто войдет в море, связанный тремя веревками — шелковой, из пальмового лыка и конопляной. Подойди же ко мне, юноша, и помоги мне еще раз. Ведь только ты теперь обладаешь волшебной силой расколдовать царевен. Я убедился и в твоей доброте, и в твоем милосердии. Это ведь я был тем самым нищим, которому ты отдал вместо милостыни мула и мулиху. Потому-то и выбрал я именно тебя из тысячи других. Проклятья с царевен может снять только юноша с незлобивым, как у голубя, сердцем. Забрось-ка эти веревки в море, а вслед за ними брось туда же этих золотых рыбок. Теперь-то они уже смогут поплыть к отцовскому дому на коралловый остров, где снова обретут человеческий облик.
Али бросил в море все три веревки — шелковую, из пальмового лыка и конопляную, а потом бросил туда же трех золотых рыбок, которые сразу же радостно заплескались в воде, среди волн, пока не исчезли в зеленой морской глубине.
Тогда старик возложил руку на голову Али и сказал:
— А сейчас ступай за мной, я сделаю тебя своим учеником, и ты станешь великим волшебником. Но придется тебе в моем доме целый год провести в учебе и труде.
— О господин мой! Я охотно пошел бы тебе служить, да кто же в это время позаботится о моей матери? — ответил ему Али.
— Вот тебе хлеб для твоей матери, — сказал старик, подавая Али кожаный мешок. — Стоит лишь сунуть руку в этот мешок, загадать желание, и ты найдешь в нем любую, какую только пожелаешь, еду. С этих пор твоя мать никогда не будет больше голодна, при одном лишь условии — если она сохранит тайну. А сейчас иди домой, да вернись ко мне завтра вечером, прежде чем первые звезды заблестят на небе.
Али вернулся домой и обо всем рассказал своей матери. Старушка верить не хотела, что им, беднякам, выпало такое счастье.
— И уж никогда-никогда мы не будем больше голодать? Да правда ли это, мой сынок?
— Вот попробуем, матушка, посмотрим, что преподнесет нам кожаный мешок, — сказал Али. — Чего бы ты хотела? Загадай, что пожелаешь!
— Я бы съела овсяных лепешек и миску каши, хорошо помасленной, — робко сказала старушка.
— Только и всего? — засмеялся Али. — Ведь ты можешь теперь есть блюда, что за царским столом подают!
— Э-э, — сказала старушка. — Не хочу я никаких яств. Мне бы только всегда хлебом досыта наедаться, и за то — хвала Аллаху!
Опустила она руку в мешок и повторила свое желание. И — о чудо! — глазам своим не верит: посыпались ей в руки овсяные лепешки, да еще целая миска хорошо сдобренной маслом каши выскочила.
Досыта наелись и старушка, и Али, да еще оставили для старших братьев.
Назавтра благословила она сына в путь-дорогу и долго стояла, вытирая слезы, на пороге дома, пока Али не скрылся за прибрежными скалами.
