Евгений Клюев - Сказки на всякий случай
Из нашего же Шоколадного Яйца стука не раздавалось, а раздавался… писк. Конечно, если потрясти, потому что если не трясти, то ни из какого шоколадного яйца ничего не раздастся! А тут — писк раздавался, только очень тихий. И когда стали распределять шоколадные яйца, всем, конечно, хотелось получить именно то, что с писком внутри. Но распределение на сегодня закончилось, а это Шоколадное Яйцо так никому и не досталось: продолжало лежать рядом с другими — теми, из которых стук раздавался, и теми, из которых ничего не раздавалось.
Полежали они полежали и начали делиться друг с другом тайнами: шоколадные яйца — между нами говоря — ужасные болтуны. Вот уж кому точно никогда никаких тайн доверять нельзя: всё равно всё выболтают — не успеешь нажать на них посильнее.
И вот какие начались, стало быть, разговоры:
— Если Вы никому ни слова, я Вам расскажу, что во мне спрятано… Маленькая такая черепашка, у которой в руке труба. Сама черепашка зелёненькая, а труба красная. Только Вы поклянитесь, что ни‑ко‑му!
— Конечно, клянусь! — громко восклицали в ответ.
— Это в чём же Вы там клянётесь, позвольте поинтересоваться?
— Я клянусь в том, что никому не расскажу, что у моего соседа внутри такая маленькая черепашка, у которой в руке труба! Сама черепашка зелёненькая, а труба красная!
— А у Вас‑то самого что внутри? — кричали с дальнего конца стола. — Мы, честное слово, не проболтаемся!
— У меня колечко с маленьким синим камнем, только об этом ни гу‑гу!
— Разумеется, ни гу‑гу! — надрывались в ответ. — Я вот тоже никому не говорю, что у меня внутри динозавр с разинутой пастью.
— Динозавр? — ужасались все вокруг. — А выглядите Вы так безобидно, словно у Вас внутри цветок‑ромашка!
— Цветок‑ромашка, — отзывались с совсем другого конца стола, — находится во мне, только этого никто не должен знать!
— Никто и не знает! — успокаивали его.
Вскоре тайн ни у кого ни от кого больше не было… кроме, пожалуй, одного‑единственного шоколадного яйца, из которого, если его потрясти, раздавался писк.
— А Вы чего про себя всё скрываете? — начали приставать к нему. — Страшно хотелось бы знать, что у Вас внутри, разрази нас гром — никому не скажем!
— У меня внутри… — помедлило Шоколадное Яйцо, — у меня внутри большой сюрприз.
— Тут у каждого внутри большой сюрприз! — ответило Шоколадное‑Яйцо‑с‑Динозавром. — Мой, например, называется динозавр, но это, конечно, секрет от всех. — Тут оно немножко помолчало и вдруг сообщило: — А когда Вас потряхивали, я слышало писк.
— Наверное, Вам просто показалось, — растерялось Шоколадное Яйцо.
— Сперва и я так подумало, — призналось Шоколадное‑Яйцо‑с— Динозавром. — Потому как чтоб шоколадные яйца пищали — такого пока никто не слышал. Но потом я прислушалось повнимательнее… и, могу поклясться, услышало настоящий писк. Я ещё спросило само себя: «Что бы это могло значить?» — но ответа от себя так и не получило. — Тут оно помолчало и добавило: — От себя не получило, а от Вас надеюсь получить.
Шоколадное Яйцо задумалось. А задумалось вот о чём: остаётся ли сюрприз сюрпризом, если о нём рассказать? Тут ведь, понятно, есть о чём задуматься! Потому что никто же не говорит: «У меня для тебя сюрприз вот в этой коробочке: откроешь её, а там леденцы!» — все просто говорят: «У меня для тебя сюрприз вот в этой коробочке…» — и умолкают! А уж какой сюрприз— это тебе, дескать, ещё предстоит увидеть! В том‑то самое интересное и есть…
— Знаете, — хорошенько подумав, сказало Шоколадное Яйцо, — я всё‑таки не скажу Вам, что у меня внутри. А то потом неинтересно будет.
— Ну и не говорите, — обиделись другие шоколадные яйца, а одно из них даже добавило: — Это потому, наверное, что в Вас вообще никакого сюрприза нет — один писк и есть!
— Конечно, конечно! — закричали остальные. — Нету в нем ни чего, а если есть, то что‑нибудь такое… о чём и говорить‑то стыдно!
…а на следующий день новая ватага детей получила в подарок оставшиеся шоколадные яйца. Шоколадное‑Яйцо‑с‑Писком досталось Самому Маленькому, который тут же и принялся вскрывать его, а прочие шоколадные яйца затаили дыхание.
Не успел Самый Маленький открыть Шоколадное Яйцо, как оттуда с шумом выпорхнул шоколадный птенец, полетал по комнате и весело сиганул прямо в открытое окно.
— Ну и сюрприз! — рассмеялись шоколадные яйца. — Птенец… кто ж не знает, что из каждого яйца может вылупиться птенец? Какой это сюрприз, в самом‑то деле!
Только Самый Маленький все глядел и глядел в открытое окно, куда улетел его шоколадный птенец из Шоколадного Яйца. От такого можно было бы и заплакать, но Самый Маленький терпел и не плакал. Скорее всего, он знал, что сюрприза большего, чем этот, в жизни его не будет никогда.
СТАРАЯ ТРУБА, ЛЮБИВШАЯ ПУСКАТЬ ДЫМ КОЛЕЧКАМИ
…а все потому, что, когда дым пускают колечками, — это довольно красиво! Чудесные такие колечки, похожие на баранки или маленькие бублики, медленно плавают в воздухе. И очень интересно за ними наблюдать, потому что сначала они как бы плотные и правильной формы, а потом рассеиваются и превращаются в небольшие облачка, которые очень скоро совсем растаивают. Но тогда имеются уже обычно новые колечки…
— Вы нарочно пускаете дым колечками или просто по‑другому не умеете? — иногда спрашивали Старую‑Трубу‑Любившую‑Пускать‑Дым‑Колечками те, кто с ней был мало знаком или вообще не знаком.
— Как же не умею? — отвечала Старая‑Труба‑Любившая‑Пускать‑Дым‑Колечками. — Умею струйкой, умею клочьями… за долгую жизнь чему только не научишься. Только колечки, они мне больше нравятся: такие… такие рукодельные! И такие нежные…
— До чего же она всё‑таки сентиментальная и несовременная! И неэффективная… В наше время главное — скорость: чем больше дыма за минуту выпустишь, тем лучше, значит, работаешь. А тут… просто хоть не смотри! — возмущалась Выхлопная Труба одного автомобиля, часто отдыхавшего возле подъезда.
У автомобиля этого было единственное достоинство: он умел ездить очень быстро. Правда, при этом выпускал из себя такую толстую струю дыма, что прохожие в страхе разбегались, боясь отравиться… а это очень и очень легко могло произойти, ибо выхлопные газы ядовиты. Но разве такие мелочи интересуют тех, кому важны только бешеные скорости?…
— Когда едешь этак… километров сто или больше в час, тебе уже не до колечек, — со знанием дела объясняла Выхлопная Труба. — Тут уж вообще ни о чем не задумываешься. Колечки всякие на ум приходят, когда делать нечего. А если я тоже начну дым колечками пускать? Автомобиль ведь просто посреди дороги остановится — и дело с концом!
— А Вы когда‑нибудь пробовали это — колечки пускать? — полюбопытствовал высоченный Дорожный Знак «Стоянка запрещена», рядом с которым как раз и стоял автомобиль, Выхлопной Трубой прямо на тротуар.
— Вот еще, — возмутилась Выхлопная Труба, — глупости какие!
Будь моя воля, я и Старой Трубе запретила бы… нечего тут выпендриваться своими колечками! Какой от них прок?
— Да чем же Вам колечки‑то мешают? — хором зазвенели Телеграфные Провода.
Выхлопная Труба хотела было перечислить… да пресеклась на вдохе, потому что ответить на такой вопрос непросто. Красивые вещи и правда ведь мешают то одному, то другому — только вот как‑то непонятно, чем мешают. Стоит себе, к примеру, чистый дом посреди дороги — глаз не оторвать… так нет же: возьмёт кто‑нибудь да и напишет какую‑нибудь гадость на только что покрашенной стене. А спросишь: «Чем же Вам, дорогой, эта только что покрашенная стена мешала?» — ни слова в ответ. Или растёт цветок невозможной красоты на обочине, глядишь — р‑р‑раз, и сорван! И нет цветка…
Вот и Выхлопной Трубе колечки мешали — трудно сказать, чем, но мешали. Наверное, тем, что… были, существовали! Посмотришь в воздух — колечки… ну, рукодельные, ну, пусть даже нежные… А вот чего ради они тут — поди пойми! Катаются себе по воздуху… всех только с толку сбивают!
Вдруг Выхлопной Трубе стало понятно, как отвечать, и она громко сказала:
— Колечки эти мне не мешают — они меня просто раздражают.
Страшно раздражают. Потому что никому от них никакого проку… глупость просто летучая. Прямо переловила бы их и отравила выхлопными газами!
От такого её страшного заявления у некоторых даже голова закружилась. А Телеграфные Провода хором сказали:
— Эх, заткнуть бы Вас навсегда, Выхлопная Труба… До чего же Вы тут всем надоели — стоите и чадите!
— Причем стоите и чадите там, где даже останавливаться незаконно! — от души присоединился высоченный Дорожный Знак «Стоянка запрещена».
— Нет, Вы всё‑таки скажите, скажите — какой от этих колечек прок? — настаивала Выхлопная Труба.
Но все уже перестали разговаривать с ней, и, сколько она потом ни кашляла, стараясь привлечь к себе хоть чьё‑нибудь внимание, ничьего внимания ей, конечно, привлечь не удалось, потому что внимание всех было направлено на колечки, которые опять покатились по воздуху из Старой‑Трубы‑Любившей‑Пускать‑Дым‑Колечками.
