Максимилиан Дюбуа - Восточное путешествие
— Хорошо, что мадемуазель Сен Жюльен вас не слышит, граф, — улыбнулся король. — Но вы правы. Мне тоже выбор султана показался более чем необычным, но мой венценосный коллега дал мне понять, причем в довольно недвусмысленных выражениях, что видит в своей избраннице воплощение экзотической северной красоты. Тонкие талии и крошечные лапки южных красавиц уже давно перестали волновать его царственную плоть, но стоило ему увидеть могучий торс, широкие плечи и плоский зад Марселины, как он почувствовал, как кровь с новой силой забурлила в его жилах.
— Но ведь остается еще и лицо.
— Вся фишка, как говорит наш придворный цирюльник, в том, что султан видел мадемуазель Сен Жюльен только на сцене во время спектакля, в котором она исполняла роль гренадера, и ее лицо было скрыто под слоем грима.
— Тогда ему сильно повезло.
— Вот вы смеетесь, граф, а ситуация складывается далеко не шуточная.
— Прошу прощения у Вашего Величества за свою недогадливость, но я не могу уловить, в чем состоит трагизм ситуации. Мадемуазель Сен Жюльен не хочет стать султаншей?
— Нет, проблема как раз в обратном. Султан и не думает на ней жениться. Он собирается превратить ее в свою наложницу! Вы понимаете? В наложницу! Иными словами, в рабыню. Дочь герцога Сен Жюльена, кузена мышиного короля, в наложницах у мышиного султана!
Король вскочил с кресла и опять стал мерить шагами комнату.
— Разве мышиному султану не положено иметь несколько жен? — осмелился проявить осведомленность граф.
— Положено. Но не более трех, и эти три у него уже есть.
— Вы говорили с герцогом?
— Говорил. Герцог в ужасе. Но даже если бы он из чувства гражданского долга согласился пожертвовать своей дочерью ради того, чтобы избежать международного конфликта, мы бы ничего не смогли сделать, потому что мадемуазель Сен Жюльен исчезла.
— Как, исчезла?
— Полагаю, что, прослышав о чести, которую вознамерился оказать ей султан, девица, вместо того чтобы умереть от счастья, сбежала и прячется в одном из монастырей. И, между нами, граф, я ее понимаю, но поделать ничего не могу. Я уже велел разослать гонцов во все близлежащие монастыри, но это безнадежная затея. Аббатисы ее не выдадут. Да и времени осталось совсем мало. Султан ждет ответа. Я выторговал у него два дня, которые истекают завтра. В конце недели он возвращается в Пармезанополь.
Какое-то время в комнате царило молчание.
— Да, Вашему Величеству не позавидуешь, — сказал наконец граф. — Но отчаиваться не следует. У меня есть одна идея, довольно безумная на первый взгляд, но мне кажется, что в сложившихся обстоятельствах это единственный выход. Во всяком случае, я другого не вижу.
— Я знал, что могу на вас рассчитывать, — перебил его король. — Говорите скорей, что вы придумали.
— Нужно подменить невесту, — сказал граф. — То, что султан не видел лица мадемуазель Сен Жюльен, должно сыграть нам на руку.
— Представьте, граф, Ее Величество предложила то же самое. Но, увы! ни одна из фрейлин королевы не обладает необходимыми габаритами, если можно так выразиться. Искать же по всему королевству у нас просто-напросто нет времени. Да если бы и нашлась подходящая девица, как бы мы смогли ее уговорить? Ведь нет никакой гарантии, что она не сбежит по дороге.
— У меня есть на примете одна мышка, которую не придется уговаривать.
— Кто такая? Я ее знаю?
— Вряд ли. Она не была представлена ко двору из-за своего недостаточно благородного происхождения. Но Ваше Величество могли слышать о ней.
— Кажется, я вас понял. Ваша протеже из актрис.
— Не совсем. Но у нее действительно прекрасные актерские способности. К тому же моя протеже, как Ваше Величество изволили выразиться, довольно умна и, что особенно важно, настолько предана своему королю, что с легкостью покорится судьбе.
— Мне не терпится взглянуть на эту бесценную особу. Где вы ее прячете, граф? — спросил король, к которому вернулось его хорошее настроение.
— С позволения Вашего Величества я бы хотел сохранить это в тайне. Во всяком случае, до поры до времени. Но обещаю, что, как только мадемуазель Марселина, назовем ее так, будет готова предстать перед Вашим Величеством, я сам лично приведу ее во дворец. Полагаю, что это произойдет не позже четверга.
— Что ж, замечательно, граф! Значит, я могу обрадовать султана, что дело улажено?
— Полагаю, что можете.
— Тогда до встречи. С нетерпением буду ждать от вас вестей, граф.
Граф молча поклонился.
Король подошел к креслу, на котором его дожидались предметы его нехитрого маскарада.
— Подождите, Ваше Величество! — спохватился граф, до которого только сейчас дошло, что король, желая сохранить инкогнито, вряд ли прибыл сюда на своем экипаже. — Позвольте мне проводить вас. Народ принял очень близко к сердцу визит мышиного султана, и на улицах Маусвиля может оказаться немало пьяных забияк.
— Ничего. Я еще могу за себя постоять.
— Ну тогда хотя бы возьмите мою карету. Так все же будет надежней. Может статься, что вы не скоро найдете извозчика в этом квартале.
— Благодарю вас, граф, но вы зря беспокоитесь. Небольшая стычка с хулиганами или грабителями — это как раз то, чего мне сейчас не хватает. Может, удастся хоть немного отвести душу. Последние дни выдались слишком уж нервными.
С этими словами Маус XXV вышел из библиотеки, оставив изумленного графа стоять перед закрытой дверью.
2. Виконтесса Бри де Мелен
Прошел еще один суматошный день и наступило утро четверга.
— Что у нас запланировано на сегодня, барон? — спросил король, тяжело опускаясь в не очень удобное, но модное кресло с низкой резной спинкой, от которого через полчаса начинало ломить спину, и с угрюмым видом разглядывая свежее, как утренняя роса, лицо своего секретаря, барона Фоль Эпи. Вот кому можно позавидовать! Закончил рабочий день, убрал папочки в стол — и свободен. Не нужно развлекать гостей, изображая из себя радушного хозяина, не нужно потакать их капризам. Кстати о капризах…
— На сегодня ничего сверхважного, Ваше Величество, — вторгся в его мысль секретарь. — В приемной ожидают аудиенции несколько мышей, но это все так, мелочевка. Так что можно немного расслабиться, а то на вас лица нет. Вон какие синяки под глазами. Прошу прощения за то, что осмеливаюсь давать советы Вашему Величеству, но мне кажется, что вам не помешает немного отдохнуть.
— Ничего, вот уедут гости, тогда и отдохну. Кстати, граф де Грюйер не появлялся?
— Нет. А должен был? Его нет в списке тех, кто ожидает аудиенции.
— Как только появится, сразу дайте мне знать.
— Слушаюсь, Ваше Величество.
— А пока покажите-ка мне ваш список.
— Виконтесса Бри де Мелен, — прочел король. — Где-то я уже слышал это имя. Кто такая?
— Весьма колоритная дама. Не из местных, иначе бы я ее знал. Утверждает, что у нее к Вашему Величеству дело государственной важности. Но на самом деле, скорее всего, просто желает пристроить ко двору свою племянницу.
— Так там и племянница имеется? — встрепенулся король, давно заработавший среди придворных дам репутацию донжуана и сердцееда. — И что, хороша собой?
— Недурна, но не в моем вкусе. Я бы сказал, что мадемуазель недостает изящества. Да и черты лица немного тяжеловаты.
— Вот как. Недостает изящества, — задумчиво повторил король. Последние слова секретаря вызвали в его уставшем от чрезмерных впечатлений и постоянного недосыпания мозгу какие-то смутные ассоциации, но дальше этого дело не пошло. — Хорошо. Скажите виконтессе, что я ее приму.
Секретарь удалился, но вскоре вернулся в сопровождении двух богато одетых дам.
— Виконтесса Бри де Мелен и мадемуазель Бри Монмартр, — возвестил секретарь.
Дамы присели в глубоком реверансе. Маус XXV поднялся со своего неудобного кресла. Еще будучи зеленым юнцом, он усвоил, что подобное проявление вежливости по отношению к прекрасной мышке, склоняющейся в глубоком поклоне перед своим венценосным повелителем, тут же вознаграждается, потому что позволяет увидеть ее обольстительные формы в менее привычном ракурсе. Но сейчас он был разочарован. Посетительницы были одеты хотя и богато, но по столичным меркам слишком консервативно. Так одеваются жительницы южных провинций, где нравы очень строги, а мужья необычайно ревнивы.
— Скажите, сударыня, нам уже приходилось встречаться раньше? — спросил король, внимательно разглядывая старшую даму, лицо которой показалось ему смутно знакомым.
— О да, и даже тет-а-тет, — ответила дама игриво.
— Вот как!
Король потеребил свой длинный ус.
— Вы не напомните мне, при каких обстоятельствах?
— Мне неловко говорить об этом при посторонних, — ответила дама, поводя плечиком в сторону секретаря, с нескрываемым любопытством прислушивающегося к их разговору.
