Фёдор Хитрук - Каникулы Бонифация (сборник)
пел Бонифаций, размахивая сачком и ведерком.
И вдруг… остановился. Прямо перед ним на дорожке сидела маленькая девочка и играла разноцветными камешками.
При виде льва девочка ужасно перепугалась: ей ещё не приходилось видеть львов в полосатых купальниках. Она уронила камешки и громко заплакала.
Бонифаций очень удивился — ведь дети всегда радовались при встрече с ним. И никто никогда не плакал.
Он протянул девочке лапу и сказал:
— Здравствуй, я Бонифаций!
Но девочка заплакала ещё громче.
Тогда Бонифаций подобрал с земли камешки и стал ими жонглировать. Синие, красные, зелёные, жёлтые камешки замелькали в его лапах, сливаясь в разноцветную радугу.
Девочка перестала плакать и смотрела на льва во все глаза. Забыв про страх, она шаг за шагом приближалась к нему, пока не оказалась совсем рядом.
Бонифаций ловко поймал камешки в лапу и протянул их девочке.
Та, ни слова не говоря, схватила их и убежала. Путь был свободен. Бонифаций зашагал дальше.
Пум-пирипи-пум!
Пирипи-пирипи-пум!..
Но долго не пришлось идти: на повороте дороги перед ним снова появилась та же самая девочка. Теперь она была не одна — из-за её спины испуганно выглядывал совсем крошечный мальчуган.
Девочка протянула камешки Бонифацию, и ему ничего не оставалось, как снова повторить свой фокус. Под конец, поймав камешки в правую лапу, он собрал их в кулак, дунул и… вытянул перед собой пустую ладонь. Потом подул на левую лапу, разжал её — все камешки были там.
Дети были поражены этим фокусом.
И опять, как в первый раз, девочка молча сгребла свои камешки, схватила малыша и исчезла.
«Странная девочка», — подумал Бонифаций и пошёл дальше.
Странная девочка и ещё четыре малыша
Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, когда Бонифаций приблизился наконец к озеру.
Над его головой свисали бананы, но сейчас ему было не до них. Бросив сачок и ведёрко, лев подбежал к самому берегу и заглянул в воду. Там, в прохладной голубизне, среди колышущихся водорослей, плавала маленькая золотая рыбка.
От радости Бонифаций чуть не упал в воду.
Кто бы мог подумать, что ему сразу так повезёт!
Осторожно, чтобы не спугнуть рыбку, он на цыпочках попятился назад — за сачком. А когда обернулся, лицо его вытянулось от удивления: перед ним снова стояла та же девочка. А с ней ещё четыре малыша.
Не дав льву опомниться, девочка сунула в его лапы разноцветные камешки, схватила за руки детей, подвела поближе и приготовилась смотреть. Бонифацию пришлось в третий раз повторить свой номер.
Он машинально подбрасывал камешки, то и дело оглядываясь назад и ужасно волнуясь, как бы рыбка не уплыла от него.
Но дети смотрели на льва с таким радостным ожиданием, что он сам увлёкся. Камешки всё выше взлетали над его головой, они порхали в воздухе, точно разноцветные бабочки.
Закончив номер, Бонифаций быстрым движением собрал все камешки в кулак, подул на одну лапу, подул на другую… и показал пустые ладони.
Дети осмотрели его лапы со всех сторон, обшарили вокруг — камешков нигде не было.
Тогда Бонифаций поставил своё ведёрко кверху донышком, постучал, постучал по нему, крикнул: «Але-гоп!» — и все камешки оказались под ведёрком.
Малыши не верили своим глазам. Они поочерёдно заглядывали в ведёрко, ахали и качали головами.
Лев накрыл камешки, постучал по ведёрку, таинственно посмотрел на ребят.
— Але-гоп! — Одним рывком он поднял ведёрко. Камешки снова исчезли!
Успех был полный. Дети прыгали, хлопали в ладоши и кричали:
— Ещё!.. Ещё!..
Солнце медленно клонилось к закату. А Бонифаций всё опускал и подымал ведёрко; и каждый раз камешки то появлялись, то пропадали неизвестно куда. И дети не переставали удивляться такому чуду.
В тот день Бонифацию так и не удалось поймать рыбку.
Я приехал сюда отдыхать!
На следующее утро Бонифаций снова отправился к озеру.
Пум-пирипи-пум!
Пирипи-пирипи-пум!..
Так же, как вчера, светило солнце, весело щебетали птички, и бабочки летали прямо перед его носом, точно сами просились в сачок. Но Бонифаций не обращал на них никакого внимания. Он шел, не оглядываясь по сторонам, полный решимости поймать золотую рыбку.
Пим-пирипи-пум!.. —
напевал он, проходя через заросли кустарника.
«Пирипи-пирипи-пум!» — раздалось вдруг в ответ.
Лев удивленно остановился, посмотрел по сторонам. Никого вокруг не было. Он пошел дальше и снова запел:
Пум-пирипи-пум!
«Пирипи-пирипи-пум!..» — словно эхо, повторил невидимый хор.
«Кто бы это мог быть?» — подумал Бонифаций.
Но ему некогда было раздумывать.
Прибавив шагу, он направился к озеру. И тут за его спиной снова раздалось:
Пирипи-пирипи,
Пирипи-пирипи,
Пирипи-пирипи-пум!..
Лев повернулся и обомлел: за ним бежала толпа ребятишек — их было не менее двадцати, — и впереди всех была, конечно, все та же девочка!..
Бонифаций нахмурил брови и строго взглянул на малышей. Те сразу остановились, сбившись в кучку: все они еще робели перед львом. Все, кроме девочки. Она как ни в чем не бывало подошла, заглянула в ведерко, бросила туда камешек — бом! — и широко улыбнулась, ожидая нового чуда.
Но лев был непреклонен.
Пум-пирипи-пум!.. —
пел он нарочно так громко, чтобы всем было ясно, что он приехал сюда отдыхать, а не работать. У него каникулы!
Пум-пирипи-пум!..
Но — странное дело! — чем дальше он шел, тем труднее ему было двигаться; казалось, кто-то тянет его сзади.
«А ведь они, наверно, никогда не были в цирке!» — неожиданно подумал он.
Бонифаций замедлил шаг… потом остановился и оглянулся назад. Малыши стояли все там же, не осмеливаясь следовать за ним.
Лев и дети молча посмотрели друг на друга.
Но вот девочка выбежала вперед, за ней кинулись остальные, в одно мгновение они окружили льва тесным кольцом.
Представление продолжается
И Бонифаций сдался.
Он подал знак расступиться и освободить место для арены. Сейчас будет настоящее цирковое представление.
Невидимый оркестр сыграл туш. На середину «арены» вышел Бонифаций, закрутил лапой усы — точь-в-точь, как директор цирка.
Потом сел верхом на сачок и побежал по кругу, в одно мгновение превратившись в наездницу, легко и непринужденно сидевшую в седле.
Это было очень красиво!
Сделав несколько кругов, Бонифаций разогнался, вскочил на сачок и выпрямился во весь рост.
— Але-гоп! — крикнул он сам себе, перевернулся через голову и, опустившись на сачок, поскакал, стоя на одной ноге.
Дети визжали от восторга и хлопали в ладоши — в жизни они не видели ничего подобного!
— Але-гоп! — Бонифаций на полном ходу спрыгнул на «арену», а сачок продолжал свой бег, подгоняемый громким щелканьем хлыста.
Музыка играла туш, Бонифаций кланялся, придерживая лапой край воображаемой юбочки, и посылал во все стороны воздушные поцелуи.
…Внезапно перед его глазами, словно видение, проплыла золотая рыбка, тихо покачивая плавниками и переливаясь всеми цветами…
Лев тут же остановил сачок и, шагая прямо чрез головы зрителей, поспешил к озеру.
Малыши тотчас вскочили и побежали широким кругом. Казалось, вслед за львом бежит весь цирк.
— Еще!.. Еще!.. — упрашивали дети.
Но лев только мотал головой: он ничего не видел и ничего не слышал.
Однако вскоре Бонифаций снова очутился в центре круга, и ему волей-неволей пришлось остановиться.
Зрители моментально сели. Представление возобновилось.
Грянул оркестр. Бонифаций объявил следующий номер, затем выгнул грудь колесом и расставил локти — сейчас он изображал силача.
Богатырской походкой он приблизился к ведерку, взялся за дужку, повертел лапой — как бы прилаживаясь — и потянул на себя. Ведерко даже не шелохнулось. Лев шумно втянул носом воздух, как обычно делают силачи, присел и, багровея от натуги, с трудом оторвал ведерко от земли.
Качаясь из стороны в сторону, он с напряжением поднимал ведерко все выше и выше. Дети, затаив дыхание, следили за ним: они были убеждены, что вовсе не ведерко, а громадная гиря давит на льва своей тяжестью.
