Елена Соловьева - Цветник бабушки Корицы
— А Че вернулся?
— Куда?
— Ну к бабушке?
— Вернулся, только опоздал ровно на семь дней. И Корица его не дождалась. Они вообще редко совпадали. Есть поговорка: «Милые бранятся, только тешатся». Не про них. После очередной ссоры Корица и Че могли не видеться годами. Она просто исчезала без объяснений. А он хорохорился. Потом жалел о случившемся, но все его ухищрения были напрасны. Сколько бы он ни повторял себе, что настоящий воин должен быть один и что всем нам надо учиться у птицы феникс, которая строит себе дом, то есть вьет гнездо из вещей абсолютно несовместимых — фимиама и пламени.
— А что такое фимиам? — уточнила на всякий случай Маргарита.
— Это благовоние, дым которого в древности считался особенно угодным богам, — пояснил Георгий. — А птица феникс…
— Знаю-знаю.
Хотя девочка и не понимала до конца рассказы пекинеса, слушать его было жутко интересно. Ей казалось, что она листает старый фотоальбом Корицы, где снимки оживают, превращаясь сначала в черно-белый мультик, потом в цветной.
— У меня в такие моменты сердце разрывалось, — продолжал между тем Георгий, — я ведь так любил их обоих. А поделать ничего не мог. Нахожу, например, Че у какого-нибудь лесного озера. В самой глухой чаще.
«Как это, интересно, он его находит?» — подумала Маргарита.
— Он сидит — маленький и сгорбленный — смотрит на темную воду. Ждет рассвета. Потом затыкает уши и начинает разными ласковыми именами зазывать на поверхность водяные лилии.
— А они где? — не поняла девочка.
— На закате эти цветы, сложив лепестки, уходят под воду. Утром, с первыми лучами солнца — появляются. Вот тогда надо выбрать самый красивый и вырвать с корнем. Корень высушить. Потом заваривать и пить. Хотя без опытного наставника я бы такие эксперименты никому повторять не советовал. Луковица лилии содержит яд, и я не очень понимаю, почему в старину считалось, что, выпивая ее настой, можно «присушить» предмет своей страсти{30}.
— Что-что сделать?
— Присушить. Ну заставить этот самый предмет в тебя влюбиться.
— А-а-а-а, — понимающе протянула Маргарита, — и помогло?
— Да кто их разберет, — вздохнул Георгий. — Когда я навещал Корицу, то нередко заставал такую картину. Сидит она у окна, задумчивая, и космы рыжие на палец молча наматывает. Рядом букетики ландышей валяются и лепестки роз. Значит, опять устраивала розанный оракул.
— Это как?
— Да так: нужно положить между большим и указательным пальцем левой руки лепесток, а правой ударить со всего размаху. Если лепесток лопнет — значит, тот, кого ты загадала, тебя не любит.
— А ландыши?
— Считалось, что, вдыхая их аромат, можно вернуть счастье, которое ушло.
— А у бабушки, Георгий, лепестки лопались — или нет?
— Так в том-то и дело, что нет.
— Почему же тогда…
— Любовь — самая большая загадка на свете, Маргарита. После последней ссоры Че и Корица не виделись тридцать лет. Если, конечно, можно назвать встречей то, что происходит. Я вообще был удивлен, что она к нам обратилась. Обычно инициатива исходила от Че…
Дымо-драконы под потолком тихонько меняли цвета. Точнее, чтобы не привлекать лишнего внимания, меняли оттенки: горели то как золотистое пламя свечи, то как серебряный лунный свет или чуть зеленоватый электрический. «Не так-то все просто, — подумала Маргарита, вспомнив бабушкины рассказы о том, что каждая женщина должна иметь свое королевство, — не так-то все просто». И поменяла Корице на лбу очередной компресс. Щеки бабушки слегка порозовели.
ГЛАВА 27
Блондинка и Адениум сидели за утренним кофе в кабинете Старушки Франкенштейн, которая по-прежнему была сложена в кресле и не подавала признаков жизни.
— Терпеть не могу все это домашнее колдовство, всю эту трухлявую тягомотину, — говорил режиссер, рассматривая стальную кружку-куб, украшенную логотипом «А-фелии Blum». — Котлы, зелья, траволечение, лапки жабы, перышки ворона. Вчерашний день. Сейчас появилось столько новых возможностей подчинить идиотов своей воле и заставить их делать то, что тебе нужно. Причем, заметьте, уважаемая Афелия, на самом деле, например, совсем не обязательно превращать тыкву в карету. Надо просто доходчиво объяснить, что тыква — это карета. Теперь хорошему колдуну нужен вовсе не магический жезл, а доступ к рекламным ресурсам. Мы живем цивилизованно, среди информационных потоков, невидимых лучей и волн. Дудочка Крысолова на новый лад. Хотите, я устрою вам мастер-класс по последним колдовским технологиям?
И не дожидаясь ответа, с важным видом Адениум снял телефонную трубку, набрал номер и ласково защебетал:
— Да-да-да, ролик об афелиуме должен выходить в пять раз чаще. Да, очищает атмосферу в доме, омолаживает. Да, в самое лучшее время. Кроме того, мы хотели бы заказать дополнительно еще сто рекламных мест для размещения растяжек и баннеров, посвященных будущему спектаклю. Плюс радиоролики и дальнейшая расклейка афиш по городу. Спасибо-спасибо!
Одного не пойму, — продолжал он, положив трубку, — на что вам сдался этот цветок? Насколько я понимаю, никакими магическими свойствами он не обладает.
— А разве у тебя потрясающая родословная? — Мадам резко повернулась в сторону напарника.
— Нет, — растерялся он, — но в каком-то смысле я наследственный, моя мамочка…
— Чихала я на твою мамочку! Но она хоть пыль в глаза не пускала, у нее все просто было: приворот-отворот, сглаз-порча. А тут: «Мастерские мечты!» «Мастер воплощений в жизнь самых заветных желаний!» Вот и воплощай. Я твою мечту осуществила — сделала тебя режиссером-постановщиком. Хорошо, сейчас не спрашивают рекомендаций. Столичный мэтр — и точка. А афелиум, — разозлилась она вдруг, — самый прекрасный цветок на свете! И заруби себе это на носу.
— Не волнуйтесь, мадам, — де Сюр побледнел то ли от волнения, то ли от страха. — Вы же понимаете, я работаю с вами, прежде всего, из интереса, потому что вы ставите потрясающий по масштабам эксперимент…
— Знаю я, почему ты со мной работаешь, — насупила брови Блюм. — Кстати, как там с реквизитом и декорациями к нашему представлению?
Тут Адениум принял самый сосредоточенный вид, открыл щегольскую книжку в кожаной обложке с золотым обрезом и затараторил:
— Мы обойдемся без жертвенных ножей и медных тазов для крови. Вырванные сердца и прочая ересь — эстетика ушедших времен. Дурной вкус. Современное жертвоприношение должно быть обставлено по-другому. Что-нибудь с коллективным вознесением душ после удара электрошоком. Без крови, слякоти и криков. С эффектом звездного неба и элементами лазерного шоу. Элегантные электрические стулья…
— Хорошо, — прервала его мадам, — эскизы должны быть готовы к вечеру. А пока давай проверим, как выполняется наш заказ на возбуждение всеобщей любви.
Она взяла в руки пульт большой плазменной панели. Как раз шли утренние новости. На экране появился киоск «А-фелии Blum». И девчонка-репортер взволнованным голосом сообщила, что находится на месте событий.
— Каких еще событий, черт возьми? — взвилась Блондинка. А камера, подрагивая в руках невыспавшегося оператора, уже путешествовала по горшочкам с увядшей рассадой афелиума.
— Злоумышленники ворвалась через эту дверь, — размахивала руками репортерша, стараясь подавить радостную улыбку, видимо вызванную тем, что именно она первой оказалась на «происшествии». — Денег не взяли, только обработали растения ядовитым раствором. Сигнализация почему-то отказала. Разгрому подверглись все цветочные бутики сети «А-фелии Blum», находящиеся в разных концах города.
— Только этого не хватало! Адениум, чего расселся? — взвилась Блондинка. — Собирайся, поехали!
Георгий с Маргаритой тоже смотрели новости. Из комнаты Корицы, которая по-прежнему не открывала глаз, они перебрались на кухню.
— Что происходит? — в испуге спросила девочка.
— Думаю, Сильвестр с Крапивой поработали. Первый пункт плана Че — паника и неразбериха. Должны же быть у Афелии дела поважнее, чем исчезновение вашей бабушки? Однако нам пора подкрепиться.
«Что бы приготовить?» — подумала девочка, с опаской поглядывая на кухонную плиту. В голове пронеслось слово «каша», но тут же всплыла смешная история, вычитанная… Маргарита уже не помнила где. Там два мальчика варили кашу, которая все ползла и ползла из кастрюли, и ничем ее было не унять. Возможно, рассказ назывался «Живая каша». Или нет — кажется, это другой рассказ назывался «Живая шляпа»…
— Если вы размышляете, какую крупу взять, то остановитесь на рисовой, — подал голос пекинес. — Давайте сварим сладкую рисовую кашу.
— Я не умею, — честно призналась Маргарита.
