Якоб Гримм - Сказки для самых храбрых
Дух поблагодарил его за свое освобождение, а юноша поблагодарил духа за подарок и направился к отцу своему.
— Где ты носился? — спросил его отец. — Совсем забыл о работе? Ведь я же сразу тебе сказал, что ты на это дело не пригоден.
— Небось, батюшка, еще успею нагнать!
— Ну да! Нагнать! Это уж не порядок!
— А вот посмотрите, батюшка, как я сейчас это дерево срублю: только треск пойдет!
Тут взял он свою тряпочку, провел ею по топору и ударил им о дерево со всего размаха, но железо превратилось в серебро, и лезвие топора загнулось.
— Э-э, батюшка! Посмотрите, что за дрянной топор вы мне дали — его совсем покривило!
Отец перепугался:
— Что ты наделал?! Ведь я теперь должен буду уплатить за топор, а чем я платить буду? В этом только и весь прок от твоей работы!
— Не сердитесь, батюшка! — ответил сын. — За топор уж я сам заплачу!
— Ох ты, дурень! — крикнул отец. — Из каких денег ты заплатишь? У тебя только то и есть, что я тебе дам! Набрался всяких ученых затей, а в дровосеки не годишься!
Немного спустя сын сказал отцу:
— Батюшка! Я без топора работать не могу, лучше пойдем домой, отдохнем.
— Что такое?! — воскликнул отец. — Или ты думаешь, что я так же, как ты, опущу ручки в кармашки? Я еще работать должен, а ты проваливай домой.
— Да я ведь, батюшка, здесь, в лесу, впервой и дорогу домой один не найду. Пойдемте вместе!
Когда гнев у отца поутих, он дал себя уговорить и пошел домой вместе с сыном. Вот и сказал он сыну:
— Сходи да продай за что ни на есть испорченный топор. К тому, что выручишь от продажи, я должен буду еще приработать, чтобы уплатить соседу за топор.
Сын взял топор и отнес его в город к золотых дел мастеру; тот взял пробу серебра, положил топор на весы и сказал:
— Этот топор стоит четыреста талеров. Столько у меня наличных денег нет.
— Дайте сколько у вас есть, остальное пусть останется за вами как долг.
Мастер дал ему триста талеров, а сто остался должен. Пошел юноша домой и говорит отцу:
— У меня есть деньги, сходите, спросите у соседа, сколько ему за топор следует?
— Я и так знаю, — ответил отец, — что следует один талер и шесть грошей.
— Ну, так дайте ему два талера и двенадцать грошей: ровно вдвое больше того, что следует. Теперь у вас, отец, в деньгах никогда не будет нехватки — живите так, как вам вздумается.
— Боже ты мой! — воскликнул старик. — Да как ты такого богатства добился?
Тогда сын рассказал, как все произошло и как он, понадеявшись на свое счастье, набрел на богатую находку. И вот, с остальными деньгами он вновь возвратился в ту же школу, где обучался, и стал продолжать ученье, а так как он своим пластырем мог лечить все раны, то со временем стал самым знаменитым во всем свете врачом.
Стеклянный гроб
Никогда не утверждай, что бедняк портной не может возвыситься и добиться высоких почестей, ведь стоит только ему узнать, куда следует обратиться, да еще если удача ему улыбнется! Вот такой-то исправный и проворный портняжный подмастерье однажды во время своих странствий из города в город забрел в большой лес и, не зная дороги, в лесу заблудился.
Наступила ночь, и ему волей-неволей пришлось искать себе место для ночлега в этой страшной глуши. Он бы охотно прилег на мягкий мох, но побоялся диких зверей и потому решил переночевать на дереве.
Выискал он высокий дуб, взобрался на самую его вершину и возблагодарил Бога за то, что у него был с собой утюг захвачен, а не то сильный ветер, гулявший по вершинам деревьев, пожалуй, сдул бы его с ветки, как пушинку.
Проведя несколько часов в темноте, портной увидел в некотором отдалении огонек. Он предположил, что это, верно, чье-нибудь жилье, где ему, пожалуй, удобнее будет приютиться, чем на ветвях дерева, поэтому он осторожно спустился вниз и пошел на огонек. И вот, подошел он к шалашу, сплетенному из тростника и водорослей, и смело постучался в дверь.
Дверь приоткрылась, и при свете свечи, горевшей внутри шалаша, наш путник смог разглядеть маленького, совсем седого старичка, одетого в платье, сшитое из пестрых лоскутков.
— Кто ты и чего тебе нужно? — спросил старичок сиплым голосом.
— Я — бедный портной! Ночь застала меня здесь, в лесу, и я усердно прошу вас, чтобы вы меня пустили переночевать в вашем шалаше.
— Ступай своей дорогой, — проворчал старик, — я с бродягами не знаюсь, ищи себе приюта в другом месте.
С этим словами старик собирался было опять юркнуть в свое жилище, однако портной, ухватив его за полы одежды, стал просить так трогательно, что старик, который вовсе не был таким злым, каким хотел казаться, наконец сжалился, впустил его в свою хижину, накормил и указал ему в углу весьма удобную постель.
Усталый портной не нуждался в том, чтобы его укачивали, и сладко заснул до утра, да, пожалуй, и тогда еще не подумал бы вставать, кабы не был испуган страшным шумом.
Громкие крики и мычание доносились из-за тонких стенок шалаша. Портной, к которому нежданно возвратилось его мужество, вскочил с постели, поспешно оделся и вышел из шалаша.
Близехонько он увидел большого черного быка и прекрасного оленя, которые жестоко бились между собой. Они с такой яростью наскакивали друг на друга, что земля дрожала от их топота, а воздух сотрясался от их рева.
Бой длился долго, и нельзя было понять, кто из бойцов одолеет, но в конце концов олень вонзил свои рога в бок быку — и бык со страшным ревом пал на землю, после чего окончательно был добит несколькими ударами оленьих рогов.
Портной, с изумлением смотревший на этот бой, еще не успел прийти в себя, как уже олень подскочил к нему и, прежде чем он смог увернуться, подхватил его рогами. Портной совсем растерялся и понять не мог, куда мчит его олень во всю прыть через пень и колоду, по долам и по горам, по лугам и лесам. Он только держался крепко-накрепко за концы оленьих рогов, целиком положившись на волю судьбы: ему казалось, что он летит, летит куда-то вдаль…
Наконец олень остановился перед отвесной скалой и легонько опустил портного на землю. Портной, ни жив ни мертв, не сразу смог и совладать с собой. А между тем олень что есть мочи ударил рогами в одну из дверей в скале — и та широко распахнулась. Оттуда выбилось пламя, а за пламенем повалили густые клубы дыма, в которых олень скрылся из виду. Портной совершенно не знал, что ему делать, и стоял в нерешительности, когда вдруг из скалы раздался голос, который сказал ему:
— Вступай сюда без опасения; с тобой ничего дурного не случится.
И вот, привлекаемый какой-то неведомой силой, повинуясь услышанному голосу, прошел портной через железную дверь в большой, просторной зал.
В этом зале пол, стены и потолок были сделаны из квадратных, гладко отполированных каменных плит, на которых были вырезаны неизвестные ему знаки. Он на все это посмотрел с изумлением и только что собирался опять выйти из зала, как вновь услышал тот же голос, громко произнесший:
— Наступи на тот камень, что посредине зала положен, — там ждет тебя большое счастье.
И вот, камень, на который вступил портной, начал полегоньку под его ногами подаваться и медленно опустился вглубь.
Когда камень опять приостановился, портной оглянулся вокруг и увидел, что он стоит среди зала, равного по величине верхнему залу, но здесь еще более, чем в верхнем, было на что посмотреть и подивиться.
На стенах были высечены углубления и в них поставлены сосуды из прозрачного стекла, наполненные голубоватым дымком. На полу зала стояли, один напротив другого, два больших стеклянных ящика, которые тотчас же привлекли внимание портного.
Подойдя к одному из них, портной увидел в нем прекрасное здание, вроде замка, окруженное хозяйственными пристройками, хлевами и житницами. Все было маленькое, но чрезвычайно тщательно и красиво сделанное: видно было, что все это с величайшей точностью вырезано искусной рукой.
Портной, вероятно, еще не скоро оторвался бы от осмотра этой диковинки, если бы опять не раздался тот же голос. Голос потребовал, чтобы он оглянулся и посмотрел на другой стеклянный ящик.
Каково же было изумление портного, когда он там увидел девушку-красавицу! Она как бы спала и вся была окутана волной своих золотистых волос, как бесценным плащом. Глаза ее были закрыты, но по цвету ее лица и по ленте, которая шевелилась от ее дыхания, нетрудно было убедиться в том, что она жива.
Портной смотрел на красавицу, и у него отчаянно билось сердце, как вдруг она открыла глаза и взглянула на пришельца с радостью и страхом.
— О небо! — воскликнула она. — Мое освобождение близится! Скорее, скорее помоги мне выйти из моей тюрьмы: отодвинь только задвижку моего стеклянного гроба — и я свободна.
