Якоб Гримм - Сказки для самых храбрых
Обзор книги Якоб Гримм - Сказки для самых храбрых
Шарль Перро, Вильгельм и Якоб Гримм, Вильгельм Гауф
Сказки для самых храбрых
Шарль Перро
Мальчик-с-Пальчик
Жили-были дровосек с дровосечихой, и было у них семеро детей, все семеро сыновья. Самому старшему было десять лет, самому младшему — семь. Они были очень бедны, и семеро детей были им в тягость, потому что ни один из ребятишек не мог еще ходить на заработки. Еще огорчало их то, что самый младший был очень деликатного сложения и все молчал. Они считали его дурачком, ибо принимали за глупость то, что, напротив, доказывало ум. Этот младший был очень маленького роста. Когда он родился на свет, весь-то он был не больше пальца. Оттого и прозвали его Мальчик-с-Пальчик. Бедняжка был в немилости у всего дома и всегда во всем без вины виноват. Но при этом он был самый рассудительный, самый смышленый изо всех братьев: говорил мало, зато много слушал.
И вот как-то случился неурожайный год и настал такой голод, что эти бедняки решились бросить своих детей.
Раз вечером, уложив их спать, греется дровосек с женой у огня и говорит ей, а у самого сердце так и ноет:
— Жена, мы больше не в состоянии прокормить ребятишек. Я не вынесу, если они на наших глазах умрут с голоду. Возьмем их завтра, поведем в лес и там бросим: пока они будут играть, собирая хворост, мы потихоньку уйдем.
— Ах, — вскричала дровосечиха, — не стыдно ли тебе замышлять погибель своих родных детей?!
Муж принялся уговаривать жену, представляя, в какой они находятся нищете, но та не соглашалась, ибо хотя находилась она и в бедности, но была матерью своим детям. Однако сообразив, как ей будет горестно, если они все умрут с голоду перед ее глазами, наконец согласилась и вся заплаканная легла спать.
Между тем Мальчик-с-Пальчик, заслышав со своей кроватки, что отец с матерью толкуют о чем-то важном, потихоньку встал и спрятался под скамейку, откуда все и слышал.
Улегшись опять в постель, он всю ночь не смыкал глаз, все раздумывал, что теперь следует делать. Утром он встал ранехонько, пошел к реке, набил карманы маленькими белыми камешками и потом возвратился домой.
Вскоре отправились в лес. Мальчик-с-Пальчик ничего не рассказал братьям из того, что знал.
Зашли они в лес дремучий, где за десять шагов не видать друг друга. Дровосек начал рубить деревья, дети — собирать хворост. Когда они углубились в свою работу, отец с матерью понемножку отошли от них и потом вдруг убежали по дорожке, которую только они и знали. Оставшись одни, дети раскричались и расплакались. Мальчик-с-Пальчик не мешал им: он знал, как возвратиться домой, ибо, идучи в лес, всю дорогу бросал из карманов маленькие белые камешки. Потому он и сказал им:
— Не бойтесь, братцы! Отец с матерью нас бросили, а я вас домой приведу; только идите за мной.
Все пошли за ним, и Мальчик-с-Пальчик привел их домой той самой дорогой, по которой они отправились в лес. Сразу войти в избу дети побоялись, поэтому прислонились все к двери и стали слушать, о чем говорят отец с матерью.
А надобно знать, что как раз в то время, когда дровосек с дровосечихой возвратились из леса домой, помещик того села прислал им десять рублей, которые с давних пор был им должен и на которые они уже махнули рукой. Это их и спасло, ибо бедняки уже совсем умирали с голоду.
Дровосек тотчас послал жену в мясную лавку. Поскольку они давно уже ничего не ели, жена купила втрое больше мяса, чем нужно для двух человек.
Покушав вволю, дровосечиха и говорит:
— Ах, где-то теперь наши бедные детки? Как бы они славно поели остатков! А все мы, Иван, мы всему причина! Ведь говорила я тебе, что будем после плакать! Ну, что они теперь делают в этом дремучем лесу? Ах, Боже мой, может быть, их уже съели волки! И как у тебя духу хватило загубить своих родных детей?
Дровосек в конце концов рассердился, ибо жена раз двадцать повторила, что он будет раскаиваться и что она его предупреждала. Дровосек пригрозил, что поколотит ее, если она не перестанет.
Он и сам досадовал, быть может, еще сильнее жены, но она ему надоела своими попреками. Дровосек, подобно многим другим людям, любил спрашивать совета, но терпеть не мог, чтоб ему кололи глаза теми советами, которых он не послушал.
Дровосечиха так и разливалась слезами.
— Господи, — плакала она, — где теперь мои детки, где мои бедные детки?
И наконец проговорила эти слова так громко, что дети, стоявшие у дверей, услышали ее и разом закричали:
— Мы здесь! Мы здесь!
Дровосечиха бросилась отворять им двери и воскликнула:
— Как я рада вас видеть, мои милые детки! Вы, должно быть, очень устали и крепко проголодались. А ты, Петруша, как ты перепачкался! Дай, я тебя умою.
Петруша был старшим сыном, которого она любила больше всех, потому что он был рыжеват, и она сама была немножко рыжа. Дети сели за стол и поужинали с аппетитом, что доставило отцу с матерью большое удовольствие. Потом они описали, как им было страшно в лесу, рассказывая об этом почти все разом.
Добрые люди не могли нарадоваться возвращению своих детей, и радость их продолжалась до тех пор, пока не истратились деньги. Но когда десять рублей ушли на издержки, дровосеком с дровосечихой овладело прежнее горе, и они решили опять бросить детей, а чтобы в этот раз не промахнуться — завести их подальше прежнего.
Как они секретно об этом ни переговаривались, однако Мальчик-с-Пальчик их подслушал. Он надеялся поступить так же, как в первый раз, но хоть и встал рано-ранешенько, белых камешков не смог набрать, ибо двери в избе оказались заперты на ключ.
Мальчик-с-Пальчик все еще раздумывал, что делать, когда мать раздала детям по куску хлеба на завтрак. Тут ему пришло в голову, что можно употребить хлеб вместо камешков и разбросать его дорогой по крошкам. С такой мыслью он спрятал хлеб в карман.
Отец с матерью завели детей в самую густую, самую непроходимую чащу дремучего леса и, как только там очутились, бросили их, а сами ушли неприметной дорожкой.
Мальчик-с-Пальчик не слишком-то опечалился, ибо надеялся легко найти дорогу по крошкам хлеба, которые он везде рассыпал. Но как же он удивился, когда, начав искать, не нашел нигде ни одной крошки! Птицы мимо летели, да все и съели.
Попали дети в беду.
Чем больше они продирались сквозь лес, тем больше плутали, тем больше уходили в чащу. Настала ночь, поднялся сильный ветер и навел на них страшный ужас. Чудилось им, что со всех сторон воют и бросаются на них волки. Они не смели ни слова произнести, ни повернуть голову.
Потом хлынул сильнейший проливной дождь и промочил их до костей. На каждом шагу они спотыкались, падали в грязь, а поднявшись, не знали, куда деться со своими перепачканными руками.
Мальчик-с-Пальчик влез на дерево посмотреть, нет ли вблизи жилья человеческого. Смотрит он во все стороны и видит — как будто свеча светится, но далеко-далеко за лесом. Пошли дети в ту сторону, откуда виднелся свет. Наконец они дошли до домика, где свет горел, — дошли не без труда, ибо свет исчезал из виду всякий раз, как они попадали в какую-нибудь трущобу.
Постучались дети в двери. Вышла женщина, спросила, что им нужно. Мальчик-с-Пальчик ответил, что так и так, они — бедные дети, заблудились в лесу, просят приютить их Христа ради.
Увидав, какие они все маленькие, женщина заплакала и говорит им:
— Ах, детки мои бедные, куда это вас занесло! Да знаете ли вы, что здесь живет Людоед? Он вас съест!
— Ах, сударыня, — ответил Мальчик-с-Пальчик, дрожа всем телом, и братья его тоже дрожали, — как же нам быть? Ведь если вы нас прогоните, нас все равно заедят в лесу волки! Так пусть уж скушает нас ваш супруг. Да он, быть может, и смилуется над нами, если вы его хорошенько попросите.
Женщина, понадеявшись, что ей удастся спрятать детей от мужа, впустила их и посадила греться к огню, где целый баран жарился на вертеле на ужин Людоеду.
Едва дети начали согреваться, как послышался громкий стук в двери: Людоед возвращался домой. Жена тотчас же спрятала всех под кровать и пошла отворять двери.
Людоед спросил жену, готов ли ужин и нацежено ли вино, потом сел за стол. Баран еще не дожарился, был весь в крови, но от этого показался ему еще вкуснее.
Вдруг Людоед начал нюхать направо и налево, почуяв запах человечьего мяса…
— Это, должно быть, пахнет вот тот теленок, — ответила жена, — я сейчас только сняла с него шкуру.
— Говорят тебе, слышу запах человечьего мяса, — продолжал стоять на своем Людоед, искоса поглядывая на жену. — Здесь кто-то есть.
С этими словами он встал и прямо подошел к кровати.
