Витезлав Незвал - Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт
И сразу откуда-то выскочил Кролик. Он весь трясся, причём голова у него была опущена, а уши прижаты.
— Значит, ты раскупорил дыры? — крикнула Анечка, склонившись над дрожащим Кроликом.
Сверкнула молния, и над Островом прокатился оглушительный гром.
— Видишь, видишь, что ты натворил! — запричитала Анечка.
— Он будет казнён! — воскликнул Соломенный Губерт.
Кролика трясло, и, наверно, от тряски из него выпало что-то, похожее на дробинки. Дробинок этих было шесть. Они были зеленоватые и круглые, как полагается дробинкам, но на каждой стояло по букве. На одной буква «Д», на другой— «И», на третьей— «П», на четвёртой— «Л», на пятой— «О» и на шестой буква «М».
— Прочитайте, пожалуйста, что получается! — попросил Самый Старший Брат Соломенного Губерта.
Соломенный Губерт прочёл:
ДИПЛОМ
— Видишь, видишь, — сказала Анечка Кролику, — что ты натворил! Ничего себе Верховный Правитель был в Зоологическом Саду!
Кролика между тем трясло всё сильнее и сильнее. И снова из него выпало несколько дробинок, только на этот раз дробинки были совсем малюсенькие, причём на каждой виднелось по буковке, тоже малюсенькой.
Соломенный Губерт прочитал:
ПРОСТИТЕ МЕНЯ
— Простим его? — спросила Анечка Самого Младшего Брата.
— Раз он подал письменное заявление, придётся! — сказал Самый Младший Брат. И Кролика простили.
Анечка-Невеличка наклонилась к нему и сказала:
— Видишь, видишь, мы тебя простили!
Тут Кролик ещё ужаснее затрясся, словно ему было очень холодно, и выпала из него на кучку дробинок корона из клеверных листиков.
— Видишь, видишь, — сказала Анечка Кролику, — ты перестал быть Верховным Правителем. Теперь ты обыкновенный Кролик и не будешь больше сидеть на спине нашего Большого Друга.
— У меня идея! — вдруг сказал Соломенный Губерт.
— Какая? — спросили все Маленькие Негритята, все Рыбушмены и Анечка-Невеличка.
— Сказочная!
— Поделитесь! — попросили все, как один человек.
— Если все, как один человек, просят поделиться, я поделюсь, — сказал Соломенный Губерт.
И поделился:
— Попали мы в беду? — спросил он.
— Попали, — ответили все, но не как один человек. Ответили все, кроме Рыбушменов.
— А к кому решили мы обратиться, когда попадём в беду? — спросил Соломенный Губерт Анечку.
— К нашему Большому Другу!
— Кто он? — спросили все, как один человек.
— Корабль Пустыни! — ответили Соломенный Губерт с Анечкой-Невеличкой, как два человека.
— Корабль бы нам пригодился, — согласились Негритята.
— То-то и оно! Но как его вызвать? — сказал Соломенный Губерт.
— Я знаю как! — воскликнула Анечка и подняла с кучки дробинок корону из клеверных листиков. Потом наклонилась к Кролику и сказала: — Видишь, видишь, ты нам должен помочь, глупый Кролик. Назначаю тебя снова Верховным Правителем; однако не думай, что я делаю это просто так. Ты должен нам помочь!
Анечка-Невеличка положила Кролику на голову корону из клеверных листиков и сказала:
— Теперь ты, глупый ушастик, опять Верховный Правитель. Отправляйся, пожалуйста, в Зоологический Сад и прикажи Кораблю Пустыни привезти тебя к нам.
Едва на Кролике оказалась корона, он перестал трястись, гордо поднял голову и важно зашевелил носом.
— Только поглядите, как он важничает! — сказала Анечка.
Кролик и вправду страшно важничал, а когда Анечка пожурила его, отвернулся, словно бы не расслышал.
— Не сердитесь, Верховный Правитель! Вы вовсе не глупый ушастик, вы хитрый Верховный Правитель, такой хитрый, что просто ужас! — сказала Анечка. — Очень просим вас, господин Верховный Правитель, поручить Кораблю Пустыни доставить вас к нам.
Кролик церемонно кивнул и, важно шевеля носом, стал кланяться во все стороны, затем он церемонно и важно запрыгал к одной из дыр, а когда исчез в ней, Рыбушмены пожаловались, что им стало тяжело дышаться.
— Нам как-то тяжело дышится! — сказали они и сделали несколько вольных упражнений, чтобы легче дышалось.
Между тем на Остров обрушилась вода. Обрушивалась она большими, просто огромными волнами. А едваона обрушилась, Рыбушмены, которым стало плохо дышаться, бросились к этим волнам. Добежав до них, они весело попрыгали в воду, и сразу же им стало легче дышаться. Дышалось им всё легче и легче, пока не стало дышаться совсем легко.
— Подержите-ка волны, чтобы они так быстро не обрушивались! — крикнул Соломенный Губерт.
Рыбушмены принялись удерживать волны. Это было не просто. Стоило Рыбушменам ухватиться за какую-нибудь волну, та начинала вырываться, так что удержать ее было трудновато. И всё-таки Рыбушмены удерживали волны, борясь с ними, как силачи.
— Сможете подержать ещё минуточку? — спросил Соломенный Губерт.
— Ещё минуточку, похоже, подержим, однако дольше вряд ли, — ответили Рыбушмены, изо всех сил удерживая волны.
— А ещё минутку? — кричал Соломенный Губерт.
— Минутку подержим. Но уж точно, всего минутку.
Наконец они выбились из сил и закричали:
— Мы уже не можем удержать волны!
— Тогда отпускайте! — крикнул Соломенный Губерт, так как заметил, что из большой дыры, которую в давние времена прогрызли мыши, появился Корабль Пустыни.
Рыбушмены отпустили волны, и те покатились по Острову. А Соломенный Губерт, Анечка-Невеличка и все Маленькие Негритята помчались во всю прыть к Кораблю Пустыни.
Корабль Пустыни шёл, медленно покачиваясь, словно бы плыл. Подойдя к Соломенному Губерту, к Анечке и ко всем Маленьким Негритятам, примчавшимся во всю прыть, он, подогнув ноги, лёг. Когда он лёг, на спине его подпрыгнуло что-то маленькое и поникшее. Это был Кролик. Короны на кроличьей голове не было. Мало того — видно было, что с головы этой упал не один ус!
— Видишь, видишь, ты уже опять не Верховный Правитель! — сказала Анечка. — Но не горюй! Ты будешь у нас Кроликом Домашним, и больше ни один ус с твоей головы не упадёт!
Между тем волны катились по Острову так, что страшно было смотреть. Соломенный Губерт предложил Анечке-Невеличке вскарабкаться по его спине на спину Большого Друга. Поскольку Соломенный Губерт предложил это очень вежливо, Анечка-Невеличка не стала стесняться и влезла по его спине на спину Большого Друга. Удобно усевшись там, она подала Соломенному Губерту руку, а поскольку она её так мило подала, не застеснялся и Соломенный Губерт, ухватился за Анечкину руку, влез на спину Большого Друга и удобно устроился впереди Анечки, у которой на коленях сидел Кролик.
Самый Старший Брат взмахнул рукой, словно бы показывая остальным, как надо петь, разбежался и одним махом вспрыгнул на загривок Верблюда. Все Маленькие Негритята вспрыгнули вслед за ним и тоже одним махом, но уже не только на загривок, а куда пришлось.
Поскольку больше некуда было прыгать, Самый Младший Брат прыгнул одним махом за ухо Верблюду и удобно там устроился.
Когда все удобно устроились, Корабль Пустыни встал и, медленно покачиваясь, пошёл. Покачивался он медленно, словно плыл. Куда он плыл? Куда же он плыл?
Глава тридцатая, в которой Корабль Пустыни следует вдоль берега Великого Моря
КОРАБЛЬ ПУСТЫНИ СЛЕДОВАЛ вдоль берега Великого Моря, которое разливалось и разливалось. Анечка-Невеличка никогда ещё не видывала ничего подобного. Море сперва накатывалось на берег, а потом откатывалось назад, словно бы кто-то раскачивал его.
И, накатываясь сперва на берег, а потом откатываясь назад, море так сверкало и переливалось, что у всех рябило в глазах. То оно становилось розовым, словно луг, на котором сплошь растут полевые гвоздики, то голубым, будто страусовое перо, а то вдруг покрывалось позолотой, словно само солнце окунулось в воду.
Соломенный Губерт тоже никогда не видывал такой красоты.
— Оно сверкает и переливается, как будто на воде керосин, — сказал он.
— И правда, похоже, что разлили керосин, — ответила Анечка и добавила: — Но откуда же керосину столько взялось?
— А его везли дырявые корабли.
— Как могли дырявые корабли везти керосин?
— Они везли его, пока не продырявились, — уверенно сказал Соломенный Губерт.
— А отчего они продырявились?
— Разыгралась буря, корабли закачались, попрыгали на волнах, словно пробки, а потом повалились набок. В них втекла вода, и они продырявились!
Пока Соломенный Губерт объяснял, Самый Старший Брат взмахнул рукой, и Маленькие Негритята запели. Самый Младший Брат, сидевший за ухом Корабля Пустыни, тоже запел. Вот что они запели:
По морям зелёным судно
В страны дивные плывёт;
Ветер выдался попутный,
И Сирена вслед поёт:
«Доброго пути, матросы,
