Брайан Джейкс - Рэдволл
Несколько минут они сидели в молчании. Внезапно Матиас вскочил на ноги:
— Хорошо, пойдем дальше. Взгляни на эти строки:
Меж Залом и Пещерой
Спит герой.
Я — аистам.
Он долг исполнит мой.
— Что ж, последние две строчки вполне ясны, — заметил Мафусаил. — Они означают, что Мартину, то есть тебе, предстоит великая миссия.
— А как насчет первых двух строчек? — спросил Матиас. — Они тоже, кажется, вполне ясны. Между
Большим залом и Пещерным есть лестница. Идем туда!
Несмотря на свой преклонный возраст, Мафусаил схватил Матиаса за лапу и побежал так быстро, что тот еле поспевал за ним.
Между Большим залом и Пещерным — семь каменных ступеней. Но какая из них таит в себе разгадку?
— Надо как следует поразмыслить, — сказал старик привратник. — Давай повнимательнее осмотрим ступени.
Они вдвоем тщательно осмотрели все семь ступеней.
Опустившись на нижнюю, Матиас пожал плечами и сказал:
— Это просто семь обычных широких каменных ступеней, в них нет ничего особенного, самая обычная лестница, как и любая другая.
Посидев немного, Матиас заметил:
— Смотри, а ведь здесь название аббатства вырезано на стенах так, что, когда поднимаешься по ступеням, оно слева, а когда спускаешься — справа. И в обе стороны читается «Рэдволл».
Мафусаил прошел вверх и вниз по ступеням и убедился, что Матиас прав:
— Да, так и есть. Видишь, на каждую ступень приходится одна буква. Семь букв и семь ступеней.
И снова двое друзей задумались над тайной. На этот раз уже Матиас внезапно развеселился и показал лапой на своего друга:
— Теперь уже я понял кое-что, а ты еще нет.
— И что же ты понял? — спросил Мафусаил.
— Если слово Рэдволл идет в обе стороны, то только одна буква дважды попадает на одно место, буква в.
— Ну, чтоб у меня усы выпали! У тебя голова на месте. Значит, четвертая ступень, средняя.
Ступень оказалась такой же крепкой, как и все остальные. Как ни пытались, они не смогли сдвинуть ее с места ни на волосок.
Матиас утер пот со лба:
— Передохнем. Я знаю, кто может с этим справиться. Кротоначальник и его артель.
Кроты не заставили себя долго ждать. Столпившись около ступени, они принялись обнюхивать и скрести ее. Но Кротоначальник властно отодвинул всех в сторону. Он шагами измерил длину ступени, потом, потоптавшись, измерил ее ширину, постукал по ней своими мощными лапами, понюхал, лизнул и, наконец, потерся о нее своей покрытой бархатной шерстью головой.
— Х-рр, ну и что же вы, добрые мыши, можете сказать об этой вашей ступени?
Матиас и Мафусаил рассказали внимательно слушавшему Кротоначальнику все, что узнали и поняли. Близоруко прищурившись, тот задумался:
— Х-рр, четыре вира, четыре майна. Эй, Уолт, Доби, эта, кажись, смахивает на ту, что нашла ваша бабка в ветхом остроге?
— О чем это он? — спросил Матиас.
Мафусаил шепотом растолковал ему слова крота:
— Он сказал, что четвертая ступенька сверху — одновременно четвертая и снизу. Потом он обратился к двум другим кротам — Уолту и Доби. По всей видимости, их бабушка когда-то нашла такую же ступеньку в какой-то старой крепости. Да, кроты очень сообразительные, и, думаю, они сумеют нам помочь.
Прежде чем что-либо сказать, братья кроты почтительно поклонились Кротоначальнику:
— Пр-равда, сэр-р.
— Наша бабка таких много открыла.
— Да, откр-рыла. Не надо ни ковыр-рять, ни долбить, только подчистить, подмазать да повер-рнуть. Мафусаил объяснил Матиасу:
— Их бабушка, похоже, считалась знатоком подобных тайников. Она не раскапывала и не долбила их, а каким-то образом поворачивала.
Кротоначальник извлек из своего чемоданчика с инструментами широкую щетку и принялся чистить ею стыки между ступенями. Вскоре обнаружилось, что средняя ступень не составляет единого целого с остальными, но искусно пригнана к ним. Когда пыль была сметена, все увидели тонкий, не толще волоса, шов.
Затем Кротоначальник, порывшись в своих инструментах, вынул жестянку с жиром и тонкий лом, один конец которого был расплющен. Обильно обмазав третью ступень жиром, крот вставил плоский конец лома в стык между пятой и четвертой ступенями и сильным ударом загнал лом между плитами. Используя лом как рычаг, он одним быстрым движением выдвинул четвертую ступень на дюйм вперед — под ней открылся черный проем.
Удовлетворенно хмыкнув, Кротоначальник подозвал своих помощников:
— Кроты, возьмемся-ка за эту ступеньку. Вонзив мощные когти между ступенями, артель кротов дружно потянула и запела в такт:
Подналяжем, нам не лень, — Э-э-эх! — по маслицу ступень!
На глазах пораженных мышей каменная плита плавно выдвинулась вперед, скользя по смазанному жиром камню. В глубину темного проема уходила лестница.
*5*
Старая лисица Села нараспев бормотала свои заговоры и заклинания, время от времени приплясывая вокруг постели больного. Но Клуни было не так-то легко одурачить.
Он наблюдал, как лисица, приговаривая заклинания, брызгает на подушку отваром «волшебных трав», и думал: «Обычный обман: пляски и бессмысленные заклинания. Для чего ей нужны все эти глупости, ведь она и без того хороший лекарь?»
Села смазала раны Клуни целебными мазями и наложила припарки из трав. Аккуратно перевязав раны, она приготовила снотворное зелье.
Клуни не раз прибегал к услугам лекарей и сразу понял, что Села из лучших, а нелепое бормотание, приплясывание и ужимки служат лишь для того, чтобы вызвать большее уважение, произвести более сильное впечатление на пациентов.
Селу никогда не пускали в ворота аббатства, но она не сомневаюсь когда армия Клуни возьмет Рэдволл, там найдется столько сокровищ, что хватит до конца жизни.
Зелье Селы быстро подействовало, и Клуни, убаюкиваемый ее пением и бормотанием, начал засыпать. Знай он, что у старой лисы на уме, он вскочил бы как ошпаренный!
Села была предателем по натуре. С того самого момента, как она вошла в лагерь, ее зоркие желтые глаза не переставая бегали по сторонам. Села уже успела сосчитать всех годных для боя крыс, ласок, горностаев и хорьков. От ее глаз не укрылся и отряд крыс, подгрызающих высокий тополь. И дураку ясно: это будущий таран. Кроме того, Села понимала, что день штурма наступит не раньше чем через три недели — ведь она сама назначила Клуни такой срок выздоровления.
Лисица увидела, что единственный глаз Клуни закрылся — зелье подействовало. Она обернулась к вооруженным крысам, стоявшим на страже у постели больного, и зашептала повелительным тоном:
— Вашему хозяину нужен полный покои. И не разрешайте ему вставать, когда он проснется. А теперь, прошу прощения… — И она быстро пошла к дверям.
Черноклык и Краснозуб тотчас преградили ей путь:
— Куда это ты направилась, лисица?
Села облизнула губы, стараясь говорить вежливо, но убедительно:
— В свою нору — пополнить запасы трав, если, конечно, вы хотите, чтобы я и дальше лечила вашего предводителя.
Краснозуб легонько ткнул ее копьем:
— Клуни приказал, чтобы ты все время оставалась здесь, пока он не пойдет на поправку. Села изобразила недоуменную улыбку:
— Но, уважаемые крысы, что же я могу сделать без моих трав и кореньев?
Черноклык грубо отпихнул ее от двери:
— Сядь. Никуда ты не пойдешь. Лисе волей-неволей пришлось подчиниться. Она задумалась.
— Хорошо, тогда позвольте выйти хотя бы во двор. Мне нужно подышать свежим воздухом, а за нужными мне травами я могу послать своего помощника.
Краснозуб был непоколебим:
— Хозяин сказал, что ты должна все время оставаться здесь.
Села хитро улыбнулась. Она знала, чем их пронять. Состроив озабоченную мину, лиса сокрушенно покачала головой:
— Тогда скажите мне ваши имена, чтобы я могла сообщить их Клуни, когда он проснется от боли, с воспаленными ранами. Он, без сомнения, захочет выяснить, кто помешал мне его лечить.
Уловка сработала. Две крысы пошептались между собой, и Краснозуб обернулся к Селе:
— Можешь выйти во двор и дать поручение своему помощнику, но Черноклык со своим палашом все время будет рядом с тобой. Одно неосторожное движение — и одной знахаркой станет меньше. Ясно?
Села благодарно улыбнулась:
— Безусловно. Пусть ваш друг идет со мной, мне нечего скрывать.
Сын Селы, Куроед, сидел на могильной плите во дворе церкви и грелся на солнышке.
Черноклык не заметил, как лисы тайком перемигнулись. Куроед был искушен в искусстве шпионажа не меньше своей матери. С невинной физиономией выслушивал он поучения Селы:
— Слушай внимательно, сын мой. Предводитель крыс очень болен, ему необходимы мои особые снадобья. Беги скорее в нашу нору и принеси немного уховертки, кукушкиной слюны, шкурку угря, три полоски ивовой коры… боюсь, всего тебе не запомнить. Лучше я напишу. — Села обернулась к Черноклыку: — Не найдется ли у вас письменных принадлежностей, сэр?
