Ивана Брлич-Мажуранич - Сказки давнего времени
А Ягленцу и невдомек, что кто-то о нем советы держит и что-то замышляет, и весело идет он горой и тихонько, словно голубок, воркует.
Дошел он так до поля ядовитого. Посреди поля тропинка. По сторону от тропинки поле покрыто красными ягодками, а по другую сторону черными. Ядовиты и те и другие, и погибнуть должен всякий, кто поест или тех или других.
Но откуда Ягленац может знать, что на свете существует отрава, если вскормлен он материнским молоком!
Проголодался Ягленац, а приглянулись ему красные полевые ягодки. Но видит он, что там далеко впереди его на той стороне, где красные ягодки, кто-то их собирает и так спешит, что и головы не поднимает. Была это одна из Заточниц, а собирала она красные ягодки для того, чтобы отравить Ягленца.
— Это ее сторона, — подумал Ягленац и пошел на другую сторону, где были черные ягодки, потому что учили его ни с кем ни из-за чего не ссориться. Уселся он меж черных ягодок и начал их есть, а Заточница далеко забралась меж красных ягодок и не знает она, что Ягленац уже пришел и наслаждается ягодками на черной стороне.
Когда Ягленац насытился, то встал, чтобы идти дальше. Но, — о, ужас! — помутилось все перед очами у мальчика, невероятно разболелась голова, и заколебалась земля под ногами.
Было всё это от черной отравы.
Увы, Ягленац малый, не знаешь ты ни мудрости, ни чародейства, чтобы спастись от этого несчастья.
Но Ягленац все равно пошел дальше, не придавая значения тому, что мутится у него перед очами и что колеблется земля.
Так он добрался до Заточницы, собиравшей ягоды. Заметила Заточница дитя и немедленно пошла на тропинку перед ним с чашечкой красных ягодок. Положила она на землю чашечку и предлагает ему поесть ягодок.
Не знает Заточница, что Ягленац уже наелся черных ягод, и если бы знала, то не предлагала бы ему красных, а предоставила бы погибнуть от черной отравы.
Ягленцу не хотелось больше ягод, потому что невероятно у него болела голова. Но мать учила Ягленца: — «Ешь, сынок, если я тебе предлагаю, не печаль мать».
Ни мудрости, ни чародейства не было в том, чему мать маленького Ягленца учила. Но как раз на свое счастье вспомнил он ее слова.
Взял он чашечку и начал есть красные ягодки. И лишь только он поел — прояснилось у него в очах, и голова и сердечко больше не болят, перестала колебаться и земля.
Красная отрава уничтожила у Ягленца черную отраву. А он всплеснул от радости ручонками и двинулся дальше, здоров, как рыбка, и беззаботен, как птичка.
Виднеется вдали уже вершина горы, и Ягленац думает:
— Там, за вершиной горы и край земли. Там я должен найти Рутвицу.
VII
Не верить Заточница своим глазам, глядит на Ягленца, а он идет, как ни в чем не бывало, несмотря на принятое огромное количество отравы.
Глядит она, глядит — и вдруг злобно завизжала. Не знает она, каким чудом спасся Ягленац. Видит только, что убежит от нее дитя на озеро, так как уже приближается к вершине.
Нет у Заточницы времени полететь на Разделы и посоветоваться с подругами. Когда наступает решительный миг, то поздно уже устраивать совещания. И полетела она прямо к брату своему, голосистой птице Букачу.
Угнездился Букач в горе на болотце, как раз подле борозды, что святое озеро окружает. Не смеет Букач, птица строптивая, из-за борозды пробраться на озеро, но поместили его, чудовище, здесь, на меже, для того, чтобы он своим криком разгонял тишину на озере.
— Букач, брат родной, — говорить Заточница птице. — Идёт дитя по дороге. Останови его своим криком на меже, чтобы не убежал он от меня через борозду на озеро. А я иду к Змею Огненному.
Сказав это, Заточница стрелой понеслась вдоль горы к Змею Огненному, спавшему в ущелье.
А Букач несказанно был обрадован, что ему предложили порычать, потому что весьма гордился он силой своего голоса.
Уже мрак стал спускаться, и наступил вечер. Ягленац постепенно приближается к меже, а за бороздой виднеется уже озеро, а на озере белеется церковка.
«Вот и край света, и нужно только пройти за эту борозду», — думает Ягленац.
Но вдруг послышался в горах такой страшный шум, что затряслись ветви, и вывернулись листья на деревьях, и застонали ущелья, и утесы, и бездонные пропасти. Это Букач зарычал.
Рычит Букач столь ужасно, что перепугался бы и сам Скендербег сильный, а Скендербег помнить ещё рёв турецких пушек.
Но нисколько не пугается маленький Ягленац, потому что еще никто и никогда на него от гнева или злости не крикнул.
Слышит Ягленац, что кто-то так рычит, что гора трясется, и пошел Ягленац по направлению к нему, чтобы вблизи посмотреть на этого великана. А когда подошел, то увидел, что это птица, величиной с курицу!
Опустить птица клюв в болотце, затем поднимет голову, напружит шею, как меха, и зарычит. О Боже, так рычит, что колышатся рукавчики у Ягленца. Понравилось это чудо Ягленцу, и он уселся, чтобы лучше рассмотреть, как это Букач рычит.
Уселся Ягленац как раз под святой бороздой перед Букачем и наклоняется к самой шее Букача (потому что было темно), чтобы совсем хорошо рассмотреть, как это у него шея надувается.
Если бы Ягленац был более мудр, не остался бы он в горах как раз под бороздой, где все чудища могут ему зло причинить, а перешагнул бы через борозду и был бы спасен, потому что туда чудища попасть не могут.
Но неразумен был ещё малый Ягленац и он мог погибнуть и здесь, где возможность спасения была у него под руками.
И развлекался Ягленац около Букача.
Развлекался, обманулся.
Покамест он так развлекался, успела Заточница разбудить Змея Огненнаго, спавшего в ущелье.
Разбудила его и повела по дороге в горы. Идет страшный Змей огнедышащий, пышет у него огонь из ноздрей, валит он по пути сосны и ели, потому что тесны ему и лес и горы.
Отчего ты не бежишь, малый Ягленац?! Перешагни только через ту борозду и будешь спасен, несчастное дитя!
Но Ягленац и не предполагает убегать и мирно сидит под бороздой, а когда увидел, как испускаемое Змеем пламя прорезывает ночной мрак, то подумал: «Что это такое там в горах так красиво сверкает?»
А идет это огонь и сожжет он Ягленца, а он, дитя неразумное, так мило глядит и еще дивится: «Что это там так красиво сверкает?!»
Заметила Заточница Ягленца и говорит Змею огнедышащему:
— Вот дитя, Змей огнедышащий! Приготовь огня наилучшего.
Запыхался грузный Змей, взбираясь по горной дороге.
— Подожди, сестра, дай дух перевести, — отвечает Змей огнедышащий.
Вздохнул Змей и два, и три раза.
Но обманулся Змей!
Как только он вздохнул, так и задул ветер по горам. Дунул ветер и перебросил Ягленца через борозду к озеру святому!
Взвизгнула Заточница, упала на землю, закрылась своими черными крыльями и горько заплакала.
Дует рассвирепевший Змей, сыплет огонь, как десять печей раскаленных. Но и огонь не может перейти через борозду. Лишь только огонь дойдет до борозды, тотчас же взлетает он к небу под облака, словно о мраморную стену ударившись.
Брызжат, сыпятся искры и пламя и возвращаются к Кипень-горе: полгоры спалил Змей, а малого Ягленца потерял.
Когда ветер Ягленца перебросил, рассмеялся мальчик тому, что так быстро полетел. Рассмеялся он раз, рассмеялся два.
А на озере перед церковкой сидит Рутвица.
Вечер уже, но не может Рутвица уснуть от шума и беспокойства в горах, которые смущают тишину на святом озере. Слыхала Рутвица, как кричат и визжат Заточницы, и как ревет Медунка. Слыхала, как дует Змей из ущелья и видела, как разливался огонь по горам.
И сейчас глядит на пламень горючий, что тянется в небо под облака.
И тогда услыхала она, — о, Боже, что слышит она?! — Кто-то рассмеялся, словно колокольчик серебряный. Забилось сердце у Рутвицы.
Рассмеялся опять тот же голосок.
Не может Рутвица удержаться и закричала с острова:
— Кто это смеется там в горах? — ласково спрашивает Рутвица, с трепетом ожидая: кто же ответит.
— Кто это меня там с острова зовёт? — отвечает малый Ягленац.
Узнала Рутвица лепет Ягленца.
— Ягленац! Брат мой единый! — воскликнула Рутвица и вытянулась вся белая в лунном свете.
— Рутвица! Сестрица! — крикнул Ягленац и легкий, как мотылёк, полетел через камыш, через тростник, через травы водяные на островок. Обнялись они, расцеловались, уселись при лунном свете перед церковкой. Недолго поговорив, так как о многом они еще не умели разговаривать, взялись за ручки, прижались друг к другу и уснули.
VIII
Так день за днем стали они жить на святом озере. Счастлив Ягленац, большего ему счастья и не нужно.
На озере есть вода ключевая и малина сладкая. На лугах днем — цветы и бабочки, ночью — светлячки и роса. В кустах — соловьи и горлицы.
