Ивана Брлич-Мажуранич - Удивительные приключения подмастерье Хлапича
Обзор книги Ивана Брлич-Мажуранич - Удивительные приключения подмастерье Хлапича
Ивана Брлич-Мажуранич
УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПОДМАСТЕРЬЕ ХЛАПИЧА
Маленькому читателю
Эта история, которую я вам сейчас расскажу, посвящена удивительному путешествию подмастерье Хлапича.
И хотя Хлапич был мал ростом — как оно в шутку говорится: «паренёк с локоток» — был он весёлый как птичка, храбрый как Королевич Марко,[1] умный как книга, а добрый — как солнце. Благодаря всем этим качествам, которыми, несомненно, обладаешь и ты сам, мой читатель, ему удалось преодолеть много страшных испытаний и пережить много разных опасностей.
Конечно, поначалу путешествие Хлапича мало чем отличалось от простой детской прогулки и ты вправе спросить: «Зачем Хлапичу было нужно столько храбрости и мудрости в таком лёгком путешествии? Неужели нужна храбрость чтобы водить за узду запряженного ослика?», или: «Разве нужна мудрость — чтобы найти потерявшуюся гусыню?»
Но не спеши! Открою тебе, что с каждым днём путешествие Хлапича становилось всё опаснее, а приключения всё страшнее, как это чаще всего и случается. И узнав о них, ты мой читатель, непременно воскликнешь: «Какое счастье, что Хлапич такой добрый, умный и храбрый, честный и трудолюбивый!»
Да, конечно! Иначе как бы он преодолел все трудности и опасности?
Впрочем, если ты даже очень храбрый и такой же умный, это вовсе не значит, что тебе надо бежать из дома. Ведь, Хлапич пустился в путь только потому, что ему было очень плохо в доме мастера Мркони. Да и кто знает, всякому ли на его пути улыбнётся удача, как она улыбнулась Хлапичу? Я вот, например, до сих пор удивляюсь, что его путешествие так хорошо закончилось…
Поэтому, лучше садись поудобнее и слушай! Или читай, если ты такой взрослый и образованный, что умеешь читать сам!
Глава первая
У мастера Мркони
I
Подмастерье Хлапич
Жил-был на свете один маленький ученик сапожника, и не было у него ни отца, ни матери. И звали его — Хлапич.[2]
Роста он был небольшого, как говориться — «паренёк с локоток», а нравом — веселый, как птичка. Целыми днями сидел он в своих рваных штанах и красной рубашке на маленькой треногой табуретке, какие обычно бывают у сапожников, и приколачивал набойки на сапоги и башмаки, да шил опанки,[3] а за работой весело насвистывал и пел.
Служил Хлапич у сапожных дел мастера Мркони,[4] который мастером-то был отличным, но на вид был страшен, а нрава мрачного и свирепого. Был он так высок ростом, что головой задевал стропила мастерской. Волосы его походили на львиную гриву, усы свисали до плеч, а голос был зычен и груб, как у медведя.
Когда-то, говорят, случилось в жизни этого мастера большое несчастье. Не просто несчастье, а такое горькое горе, что не хватило ему всех его сил, чтоб горе это пережить и с ним смириться. И с той поры стал он совершенно бессердечным человеком. Жаль, но оказывается, бывает и так… Что за беда приключилась с мастером Мрконей, мы еще узнаем, конечно, но в самом конце этой книги.
Итак, мастер Мрконя был человек бессердечный и совсем несправедливый. Когда он был зол, а зол он был всегда, он вымещал свою злость на своих подмастерьях, а особенно доставалось наименьшему из них — Хлапичу, на которого кричал он, ни за что — ни про что, и ругался последними словами.
У мастера была жена. В отличие от своего мужа она была очень доброй. И в ес жизни приключилась большая беда, но от этого она стала ещё добрее, и сердце её было преисполнено жалости и любви. Она очень привязалась к Хлапичу.
Но она так боялась мужа, что когда приносила Хлапичу кусок свежего хлеба, всегда прятала его под передник, потому что злобный мастер строго запретил кормить подмастерьев свежим хлебом, а распорядился давать им только старые черствые корки.
И штаны у Хлапича были совсем драные, такие драные, что жена мастера выпросила у мастера разрешение сшить Хлапичу новые штаны из зелёного сукна, оставшегося от старого передника мастера. Хлапич в этих зелёных штанах сильно был похож на зелёного лягушонка и другие подмастерья потешались над ним во всю! Поэтому он не любил эти штаны, но мастер Мрконя строго приказал ему носить их по воскресеньям. Что делать!? И тогда Хлапич, чтобы никто над ним не подшучивал, решил, что будет подшучивать над собой сам. Так, всякий раз, надевая эти зелёные штаны, он квакал как лягушка: «ква-ква!» И, действительно, его товарищи больше не потешались над ним, а только смеялись над его шуткой. А это ведь совсем другое дело!
Конечно, «квакал» он только когда рядом не было мастера Мркони — увидав такое непочтение, мастер, пожалуй бы, моментально выгнал парнишку из дома — уж это точно!
Вот так и жил Хлапич у мастера Мркони, и жизнь его трудно было назвать счастливой. Неизвестно, сколько бы всё это ещё продолжалось, если бы не случился с ним вот какой случай…
II
Лаковые сапожки
Как-то один богатый господин заказал мастеру Мркони изготовить лаковые сапожки для своего маленького сына.
Сапожки получились на загляденье — сделанные из лаковой кожи, они сияли как солнце! Но когда господин со своим сыном пришли за сапожками и мальчик обул их, оказалось что они ему тесны. Господин потребовал, чтобы мастер всё исправил, а тот, вместо того чтобы разъяснить, что лаковую обувь надо просто немного разносить — страшно рассердился и поругался с клиентом. Тогда господин не стал ни платить, ни забирать эти сапожки, а рассердившись, ушёл.
И только за ним захлопнулась дверь, мастер Мрконя в бешенстве заорал на Хлапича:
«Это ты, такой-сякой, всё испортил! Это ты, лентяй и бестолочь, виноват в том, что сапожки жмут!» И схватив сапоги, стал бить ими Хлапича по спине. Это было уже совсем нечестно, так как мастер сам кроил и шил эти сапожки, и Хлапич никак не мог быть виноват в том, что они тесны — ведь он только гвоздики забивал в подмётки по указанию мастера — и всё. Но когда мастер был в ярости, он совершенно не разбирал где правда, а где кривда…
Хорошенько поколотив Хлапича, он зашвырнул сапоги в угол и, прокричав, что больше не хочет их видеть, и что пусть завтра утром кинут их в огонь! — вышел из мастерской. Но у самого порога он обернулся, погрозил Хлапичу своим огромным кулачищем и громогласно прокричал: «Сапоги сгорят, но ты, лентяй, ещё мне за них заплатишь!» Это означало, что завтра Хлапича выпорют.
Когда вечером этого дня Хлапич ложился спать, он не насвистывал, не напевал, как обычно, а был тих как мышь, печален и задумчив.
Спал Хлапич на кухне, на полу возле печи. Там у него был жёсткий соломенный матрац, старое потрёпанное одеяло и огарок свечи, воткнутый в картофелину, — никакого подсвечника у него, понятно, не было.
Лег Хлапич на свой соломенный матрац, погасил свечу, которая еле высовывалась из картофелины, и стал размышлять. Думал Хлапич, думал и решил, что этой же ночью он сбежит от мастера Мркони и пойдет по свету — куда глаза глядят! Конечно, это было рискованное и очень опасное дело, но другого выбора у него не было. Одним словом, Хлапич принял решение, и как говорится, если уж подмастерье что-то задумал — то, хоть умрет, а выполнит…
III
Побег
Самой глубокой ночью, когда все крепко спали, Хлапич встал. Вокруг было темным-темно, как в колодце.
Тихо, как мышь, он прокрался из кухни в мастерскую. Там он зажёг огарок свечи и сразу по полу во все стороны, врассыпную, бросились мыши, самые, как вы понимаете, настоящие — большие любители грызть кожу, хранившуюся в мастерской. Но Хлапич даже не думал о них. Ему пред стояло еще очень много дел.
Сначала он нашёл лист бумаги и большой сапожный карандаш. Усевшись на свою треногую табуретку, он принялся писать прощальное письмо мастеру:
Господин, мастер. Вы хотели бросить сапожки в огонь — мне это было бы очень жаль, поэтому я ухожу ходить по свету — разнашивать сапожки, чтобы они не были тесными. Будьте добрее с Вашими другими подмастерьями. Давайте им супу побольше и хлеба помягче. А сапожки я Вам верну.
Хлапич.Над этим посланием он возился очень долго, так как он хоть и был грамотным, но писать особо не умел, и буквы у него получались большими и горбатыми, как груши.
Написав письмо, Хлапич приколол его к переднику мастера Мркони, висевшему на стене и принялся за другое письмо:
Дорогая Госпожа!
Спасибо Вам за Вашу доброту. Я ухожу бродить по свету — сам не знаю куда. Буду Вас помнить, и буду помогать каждому встречному, так, как и Вы мне всегда помогали.
