Кристофер Хили - Как стать героем
– К сожалению, нет, госпожа. Да и вообще колдунья, наверное, наймет кого-то еще их стеречь. А мое дело – сидеть тут и стеречь тебя.
– У тебя это, кстати, отлично получается, – заметила Элла и сделала книксен.
– Ой, спасибо, госпожа! – Великан сложил руки на груди и улыбнулся Элле короткой редкозубой улыбкой (великанам трудно найти зубную щетку подходящего размера, и зубы они чистят очень плохо).
– Риз, а что это за финал, про который я все время слышу?
– А, да-да! «Великий Финал Судьбы», – процитировал Риз. – Название, конечно, расфуфыристое, но колдунья очень хочет устроить настоящую бойню с пиццами… это она так говорит, не я.
При слове «бойня» Элла поежилась. «Колдунья собирается перебить всех бардов, – подумала она. – Без бардов у менестрелей не будет нового материала. О чем им тогда петь? Откуда все узнают новые истории? Откуда вообще все всё узнают?!» Об этом даже размышлять было мучительно.
А великан продолжал:
– Нужно было столько всего подготовить – просто ужас. Я даже видел примерную схему того, что должно произойти, только ничего не понял. Сплошные молнии и летающие черепа и все такое прочее. В углу чертежа была вроде бы сама колдунья, она стреляла в людей медведями из большой пушки. Мне показалось, это слишком. Вот я и спросил – неужели нельзя просто скалой придавить? А госпожа и говорит мне – мол, мелко мыслишь. «Где твое чувство драмы?» – говорит.
– Очень познавательно, Риз, – сказала Золушка.
– Спасибо, госпожа. К вашим услугам.
Если не считать упоминания об убийстве бардов, разговор получался приятный. Риз был такой вежливый, что даже напомнил Элле Фредерика. А стоило ей подумать о Фредерике, как ее осенила блестящая мысль – Элла поняла, как можно отсюда сбежать.
– Знаешь, Риз, ты можешь оказать мне еще одну услугу, даже серьезнее.
– Что мне для тебя сделать, госпожа? Ты ведь моя пленница, я бы хотел, чтобы тебе здесь было уютно.
– Риз, а ты был когда-нибудь в этой башне?
– Нет-нет, госпожа. Я даже не видел крепость изнутри. Я могу сунуть голову вон в те большие деревянные двери, но плечи уже не пролезают. А если вспомнить, что случилось с последней башней, – лучше не рисковать.
– Так ты не знаешь, как тут сыро и промозгло…
– Правда?! – спросил великан не без смущения. – Как это негостеприимно! Когда колдунья вернется, скажу ей, что надо сделать уборку.
– Спасибо, только дело срочное. Понимаешь, у меня ужасная аллергия на плесень. – Элла старалась говорить слабым, дрожащим голосом, как Фредерик, когда ему случалось уколоться булавкой. – А тут ее столько, что мне уже нехорошо. Вдруг я упаду в обморок, разобью себе что-нибудь…
– Нет, этого мы не допустим! – воскликнул Риз. – Сядь передохни немного!
– Сесть здесь некуда, только койка, и та низкая. Если я сяду, то окажусь еще ближе к сырому заплесневелому полу. Нет-нет, я постараюсь удержаться на ногах. Правда, могу и упасть… – Элла добавила в голос трепета. – Не хотелось бы рухнуть и разбить себе что-нибудь, ведь тогда получится, что это ты сделал мне больно, потому что держал в заточении. А ты настоящий рыцарь, ты никогда не сделаешь больно даме. Ах, нечем дышать…
– Госпожа, что же мне делать? – ужаснулся Риз.
– О, мне бы на свежий воздух… Прошу тебя, выпусти меня отсюда на несколько минут!
– Никак не могу, госпожа. Колдунья велела…
– Колдунья? Старушенция, которая так обидно тебя обзывала? И что же, по ее мнению, важнее рыцарской чести?
– Прости, госпожа. Не могу.
– Послушай, Риз, я же не прошу меня выпустить. Мне просто нужен воздух. Можешь положить меня обратно в карман.
– Точно! – обрадовался Риз: ему самому это в голову не пришло. – Там тебе будет удобно и уютно. Наверное, это вежливо. – Он протянул к окну ладонь. – Прыгай сюда.
Элла соскочила с подоконника в руку великана, а тот переправил пленницу в карман – в тот самый карман, где она совсем недавно начала проделывать дыру для побега.
– Вот и хорошо, госпожа, – сказал Риз. – Надеюсь, тебе полегчает.
– Уже гораздо лучше, спасибо! – ответила Элла, вовсю дергая за нитку.
– Неужели она отвела тебе такую неудобную камеру? – спросил Риз. – А я говорил ей, надо сначала наложить осушающие чары!
Элла, продолжая деятельно распускать шов, изобразила громкий протяжный зевок.
– Ах, от плесени у меня ужасная слабость. Вздремну, пожалуй.
– Это ты хорошо придумала, госпожа, – сказал Риз. – Отдыхай. Не буду тебя тревожить.
Великан сел, привалившись спиной к стене башни, и стал что-то напевать себе под нос. Прошло двадцать минут, и Элла распустила шов настолько, что в кармане образовалась дыра, куда мог пролезть человек. Элла быстренько выскользнула наружу, осторожно скатилась по круглому великанскому брюху и бросилась в ближайший лес – в полном восторге, что побег удался, но все же с некоторым огорчением, ведь когда колдунья обнаружит, что самая ценная ее пленница сбежала, то, наверное, превратит Риза в гору жареного бекона.
Вскоре Риза тоже встревожила мысль о горе жареного бекона, поскольку он заглянул в карман и понял, что там пусто; именно поэтому он оборвал верхушку с ближайшей сосны, наскоро вырезал из нее женскую фигуру, приделал соломы вместо волос, обернул простынкой вместо платья и сунул в окно Эллиной каморки, надеясь, что Цаубера не заметит подмены.
Между тем Элла пробиралась сквозь густую чащу лесов, полных чудищ и нежити, в незнакомой стране. О возможных опасностях она не задумывалась. Надо было разыскать пять башен с пленниками. И спасти пять человек. Сердце у Эллы бешено колотилось – не от страха, а от восторга.
8
Прекрасный Принц боится темноты
Даже солнечного настроения Дункана не хватило, чтобы отвести фантастическую грозу, которая разразилась над Центральной Сильварией. Струи дождя так и хлестали четверых принцев, скакавших по лесу на недовольных лошадях. Каждые несколько секунд землю сотрясал очередной удар грома, порывы дикого ветра то и дело валили на тропу ветки и сучья. Внезапно спустилась всепроникающая тьма, и лесок, еще недавно такой веселенький, окрасился в грозные оттенки.
– Смотрите! – крикнул Лиам, скакавший впереди. – Там, за деревьями, дом!
Лошади, скользя по глине, остановились перед низеньким домишком. В таких обычно живут уютные бабушки в клетчатых платьях – так и видишь, как они стоят у плиты и помешивают супчик или кашку – словом, блюдо, которое не нужно особенно жевать. Фредерик заметил, что при доме имеется конюшня, и принцы отвели туда своих жеребцов. Спрыгнув на устланный соломой пол, принцы обнаружили, что даже друг друга толком не различают в темноте. Однако вскоре послышался какой-то шорох и вспыхнул свет.
– Смотрите, что я нашел! – гордо воскликнул Дункан и поднял фонарь.
– Повезло! – улыбнулся Фредерик.
– Эй, Куцый Плащ, что за шуточки? – сердито закричал на Дункана Густав. – Почему ты сухой?!
Остальные принцы промокли до нитки, а Дункан и правда был на диво сухой, не считая влажных лосин.
– Ветер раздувал у меня над головой плащ Лиама, – извиняющимся тоном пояснил Дункан.
Густав вполголоса отозвался о плащах так, как принцам не положено.
– Тащи сюда свой фонарь, Дункан, – велел он. – Пошли в дом.
Дверь домика оказалась открытой, и принцы вошли. При неярком свете стало видно, что дом совершенно пуст, в нем не было ничего, кроме голого пола, на котором там и сям валялись дохлые мухи.
– Зато есть где в чехарду играть! – заметил Дункан.
– И ни одной кровати, – понурился Фредерик. – Опять никаких шансов выспаться.
– Очага тоже нет, – сказал Лиам. – Не скоро обсохнем.
– Слабаки, – буркнул Густав.
– Не самое приятное место для ночлега, но под дождем все равно хуже, – рассудил Лиам.
Раздался лязг и глухой удар – это Густав улегся на пол. Лиам последовал его примеру, но сначала выжал плащ. Дункан сказал: «Спокойной ночи, друзья-принцы» – и задул фонарь, отчего комната погрузилась в полнейшую темноту.
Фредерик свернулся клубочком.
– Что ж, это не первый неудобный ночлег с тех пор, как я путешествую с вами, Густав, – сказал он.
– Точно. И похуже местечки случались, – отозвался Густав. – А я, между прочим, ни разу не жаловался.
– Было дело, когда я вытер у вас со щеки крыжовник, – сказал Фредерик.
– А это было вторжение в мое личное пространство, – огрызнулся Густав.
– Прошу прощения, просто у вас к щеке прилип целый комок мякоти. Я что, должен был так и оставить, да? – спросил Фредерик. – Это как эпизод из повести «Сэр Бертрам Утонченный и Неопрятный Герцог», когда у герцога между зубами застрял кусочек шпината и…
– Ой, я просто обожаю сэра Бертрама! – вмешался Дункан. – Ты читал, как он нашел потерянные салфетки для омаров, а гости даже не успели приступить ко второй перемене блюд?
