Евгения Хамуляк - «Сказки Долли» Книга № 9337
Будто мы парили на разных островках или осенних листочках, которые на миг соединились в полете, а потом вновь разлетелись в разные стороны по своей выбранной и понятной им траектории.
Ее глаза сказали мне все. В них я увидела свой маленький и тонкий силуэт. Ее тоска рассказала мне: она предчувствовала, что я покину ее. Ее боль в глазах рассказала мне, как этот дом покидали многие. Ее мольба в глазах просила вернуться. Ее теплота сказала мне: она ценит то время, что я провела здесь. Ее надежда давала мне силы, что, возможно, я еще вернусь.
Я увидела всё со стороны, словно одновременно героиня и зритель этого волшебного фильма, где один оторванный осенний листок, где стоял мамин домик, на чердаке которого валялись пыльные коробки с нашими книгами и куклами, вдруг взмывает вверх; его полет, легкий и быстрый, удаляет стирающую слезы со своих добрых глаз мамочку. Но эта картинка мироздания с маминым домиком давала мне надежду, что где-то есть и моя реальность, где я почувствую себя настоящей и нужной.
— Я еще вернусь, обязательно вернусь, мама! Мы вернемся с Молли! — уверенно крикнула я вверх, удаляющемуся вихрю, в который попал листочек, и закрыв глаза, сделала шаг и упала в пропасть.
* * *Если я не чувствовала себя живой в теле куклы, то не чувствовала себя живой и в теле женщины, и не всё ли равно, куда провалиться после такого бесчувствия? Даже самые страшные чертоги и подземелья стали бы мне домом, лишь бы дали ощутить себя собой, кем бы я ни была.
Бури и вихри кружили меня в темноте какого-то пространства. Я закрыла глаза и спокойно дышала, ничего не ожидая и ни о чем не думая, полностью доверяясь этому потоку, который нес меня. И через некоторое время даже сквозь веки я почувствовала, как темнота уступила и легкое свежее дуновение коснулось моей кожи. Меня ждал Волшебный лес.
Наверное, я предчувствовала или догадывалась: это единственное место, опасное и страшное, странное и необычное, заставлявшее мое сердце трепетать и чувствовать, заколдованное, незримо преследующее меня в обычной жизни и зовущее в свои чертоги всегда, когда я была нужна. И здесь, в этом Волшебном лесу, я чувствовала себя своей.
Каждая наша новая встреча, каждое новое событие — это необыкновенное детское чувство трепета перед новыми чудесами и приключениями, и даже монстры и чудища здесь становились моими хорошими друзьями; такое волшебство не пугало, оно разрасталось, отчего я чувствовала себя большой и сильной. Мне кажется, я подходила к разгадке своей истории, и скоро я узнаю конец моей сказки, которая, возможно, станет началом моей жизни.
* * *Большой, исполинский Лес с его высокими массивными соснами встретил меня бордовым заревом. Кровавое солнце закатывалось, оставляя пылающие следы на черных макушках деревьев.
Я посмотрела на свои руки и увидела, что лучи заката коснулись и меня, оставляя свои огненные следы, отчего пальцы мои заискрились. Я поняла — происходят чудеса, и улыбнулась. Сердце мое вдруг, легкое и радостное, подпрыгнуло от удовольствия. Какое это счастье — чувствовать свое сердце, особенно когда оно само по себе счастливо, без причины…
Я засматривалась на огненные переливы на моей коже, маленькие искры зажигались, словно светлячки, соединялись в цепочки и хороводами поднимались по рукам вверх, однако мне не было больно, наоборот, я почувствовала легкое приятное головокружение от всех этих превращений. Мне кажется, это и означает чувствовать себя живой — фонтан энергии, трепетание сердца, предчувствие счастья, радость без причины.
Я подняла голову от завораживающего танца огненных снежинок у себя на коже и, наконец, увидела впереди темный силуэт. В глазах двоилось или даже троилось, в один момент мне показалось, что я вижу огромного медведя, который приближался. Но я уже знала, кто это: конечно же, меня встречал мой дорогой друг, мой бордовый рыцарь в белом кружевном жабо, по-звериному взмахивая своей косматой головой. Однако при приближении медвежий облик почему-то растаял; или заколдованный Лес играл злые шутки с моим зрением, или этот закат отбрасывал багряные тени, искажая видимость вокруг, или это моя голова так кружилась, что стали расплываться образы. Ко мне приближался незнакомый молодой человек; улыбаясь, он поприветствовал меня. Всё это меня настолько забавляло и радовало, что я просто наслаждалась происходящим. Он поцеловал мне руку, я засмеялась, а маленькие огненные светлячки взлетели в воздух, словно их подбросило воздушной волной. Внутренний костер мой стал разгораться заново. Каждая минута, проведенная в Волшебном лесу, делала меня огнедышащей жизнью!
Мне так захотелось погладить его по голове. Это было выше моих сил, и потом, мне казалось, в этом лесу я могла себе позволить всё. Я провела рукой по его длинным волосам, по его щеке, алые снежинки с кончиков моих пальцев перекинулись на его щетину. Его лицо мне было смутно знакомо, словно оно находило отображение и оттенки во всех лицах добрых людей, которых я встречала. Эти черты лица, эти глаза, эта улыбка… Мужчина так и остался в поклоне, держа мою руку у своих теплых губ. Он прикрыл глаза, лицо его выражало абсолютное спокойствие и удовлетворение, разрешая и дальше гладить себя по голове. Эти волосы, эта осанка…
Наконец он почтительно отстранился и поднял голову, давая мне время рассмотреть его. Всё мне казалось до боли знакомым, но я не могла вернуть воспоминания. Да и были ли они важны, если сердце мое, все мое тело доверяло и желало поскорее обнять этого знакомого незнакомца? Как я соскучилась по тебе, мой друг, кем бы ты ни был. В любом обличье и в любом виде я рада видеть тебя живым и здоровым. Ты со мною, а я с тобой. Я гладила его по щеке, он нежно держал меня за руку. Мой жар огненным покрывалом накрыл нас. Если бы я только могла вернуть самую первую встречу, когда обрела моих друзей, вернуть то время, где я была сама собой!
— Пойдем? — наконец сказал он мне.
Я молча кивнула. Как это приятно — довериться кому-то, следовать туда, куда тебя зовут, верить каждому слову, молчать и ничего не говорить, будто слова излишни.
Огни воспылали с новой силой и теперь охватили не только руки, но и мои волосы, а сердце тем временем напевало какую-то забытую веселую мелодию, словно сегодня был настоящий праздник, может быть, даже день рождения.
Пока мы стояли, обнявшись, солнце окончательно село, и белая огромная луна с изощренным рисунком кратеров на поверхности воцарилась на небе. Я посмотрела на нее внимательно, и мне показалось, что она мне подмигнула. Я рассмеялась. Чудеса были сегодня везде.
Темный Лес расступился, мое огненное свечение красным пламенем освещало наш путь, а огромная луна важно следовала за нами, превращая дорожку в переливчатый ковер, сотканный из перламутра. Я почувствовала себя как в сказке — столько торжества было сегодня в этом Лесу. Наконец мы вышли к опушке. Мой друг почтительно снял свою руку с моей и остался где-то позади. Я поняла, что мы пришли, и замерла.
Посередине поляны, словно сотканная из лунного света, стояла Молли! Моя прекрасная чудесная хозяйка!.. В белых перламутровых одеждах, стройная и строгая, она была настоящим чудом. Господи, как я ждала и как из последних сил верила, что этот момент настанет! Какое счастье видеть тебя такой прекрасной, здоровой и живой! Слезы выступили на глазах, но я сдержалась.
Молли не шевелилась, я видела, что она сосредоточенно смотрит на меня. Я тоже не могла отвести от нее взгляд, от ее красоты, от ее внутреннего свечения, благородства, всего того прекрасного, что значил для меня ее образ. Я была так взволнована нашей встречей и поняла, что она тоже волнуется: мощные электрические лучи нервными волнами струились из нее в разные стороны, так же, как мои огненные.
Сейчас я видела перед собой самое дорогое и самое прекрасное для меня лицо на свете. Эти сеточки мелких морщин вокруг глаз, говорившие о веселом нраве; эти продольные бороздки от многочисленных улыбок вдоль мягких нежных губ; этот прямой аккуратный профиль, говоривший о внутренней силе и терпении; эти тонкие брови с легким подъемом, говорившие об открытости натуры и умении удивляться и радоваться; этот твердый подбородок, говоривший о прямом характере, и эта женственность, деликатность, шелковистость лица, которая могла быть дана лишь свыше, чтобы служить талантом превращать всё вокруг в негу и цветы, освещать всё, чего касался этот добрый, но могущественный и глубокий по силе взгляд.
Своими огненными пальцами я коснулась своей щеки и губ, будто впервые прикасаясь к ним, и то же самое сделала Молли своими перламутровыми светящимися пальцами. Я продолжала исследовать свои глаза и лоб и чувствовала, будто Молли нежно касается меня. Я не могла поверить: то, что я вижу перед собой, — это правда. Я знала это лицо до боли и вновь открывала его для себя, словно чужое.
