Диана Джонс - Воздушный замок
– Надеюсь, сударь, сдачу я сосчитала верно. Южное серебро бывает у нас редко, и мне пришлось спросить мужа, сколько стоит ваша монета. Он говорит, сотню наших медяков, а вы должны были пять, так что…
– Благодарю вас, о сливки среди стряпух и создательница бесподобного пива, – поспешно ответил Абдулла и вместо долгого задушевного разговора, на который хозяйка явно рассчитывала, вернул ей половину медяков. Оставив ее в оцепенении, он со всех ног помчался догонять солдата. Пусть этот пустобрех – отъявленный бездельник и чудовищный зануда, но это не значит, что он достоин того, чтобы на него напали в лесу и убили из-за золота.
Глава десятая, повествующая о насилии и кровопролитии
Абдулла обнаружил, что идти быстро у него не получается. В Ингарии ему было непривычно холодно, и от неподвижного сидения все тело ужасно закоченело, а ноги ныли после того, как вчера пришлось шагать весь день напролет. Тайничок в левой туфле и вправду натер ему на пятке очень серьезный волдырь. Не успел Абдулла пройти и сотни ярдов, как захромал. Однако участь солдата заботила его настолько, что он упорно шагал вперед со всей возможной скоростью. Он прохромал мимо горстки домиков с травяными крышами и вышел за околицу, где деревьев у дороги было поменьше. Там он увидел солдата – тот не торопясь брел далеко впереди, направляясь туда, где дорога взбиралась на холм, покрытый густыми пышными деревьями, видимо обычными для этих краев. Судя по всему, неотесанные молодые люди устроили засаду именно там. Абдулла постарался хромать побыстрее.
Из бутылки, болтавшейся у него на поясе, вырвался раздраженный синий дымок.
– Что, обязательно так меня трясти? – спросил он.
– Да, – пропыхтел Абдулла. – Тот человек, которого ты избрал, чтобы помочь мне, наоборот, нуждается в моей помощи.
– Гм! – ответил джинн. – Теперь я понимаю. У тебя неистребимо романтический взгляд на жизнь. Твоим следующим желанием окажутся сверкающие доспехи.
Солдат брел очень медленно. Абдулла сократил расстояние между ними и вошел в лесок почти сразу за солдатом. Однако дорога принялась петлять между деревьев, чтобы легче было взбираться на склон, поэтому Абдулла потерял солдата из виду, пока не прохромал за последний поворот и не обнаружил его всего в нескольких ярдах. Случилось так, что именно в этот миг негодяи решили напасть на свою жертву.
Двое выпрыгнули с одной стороны дороги прямо за спиной у солдата. Те двое, которые выпрыгнули с другой стороны, оказались прямо перед ним. Последовало несколько мгновений яростного сражения и сокрушительных ударов. Абдулла поспешил на помощь, однако поспешал он не торопясь, поскольку еще ни разу в жизни никого не ударил.
Пока он приближался, произошли всевозможные чудеса. Два парня, зашедшие к солдату со спины, разлетелись в противоположные стороны – к разным обочинам дороги, где один из них врезался головой в дерево и больше никого не тревожил, а второй свернулся калачиком и замер. Один из тех двоих, которые выпрыгнули перед солдатом, почти сразу же получил весьма пикантное увечье и согнулся пополам, чтобы поразмыслить над ним. Второй, к понятному изумлению Абдуллы, взмыл в воздух и на какое-то время повис, как тряпка, на ветке. С грохотом сверзившись оттуда, он уснул прямо на дороге.
Тут согнутый пополам разогнулся и пошел на солдата с длинным узким ножом. Последовало противостояние один на один, сопровождавшееся глухим рыком, – причем Абдулла твердо верил, что закончится оно в пользу солдата. Ему как раз подумалось, что беспокоиться за этого солдата вовсе и не следовало, как вдруг свернувшийся калачиком развернулся и бросился солдату на спину с другим длинным узким ножом.
Абдулла быстро сделал именно то, что требовалось. Он шагнул вперед и огрел молодого человека по голове бутылкой с джинном.
– УЙ! – завопил джинн.
А громила рухнул, словно вековой дуб.
Заслышав грохот, солдат обернулся, отвлекшись от своих занятий, которые, по всей видимости, заключались в вязании затейливых узлов из другого молодого человека. Абдулла поспешно отступил. Ему не понравилась ни быстрота, с которой солдат обернулся, ни то, как он держал ладони – тесно сдвинув пальцы вместе, так что получилось два тупых, но смертоносных орудия.
– Я услышал, что они собирались убить вас, о несокрушимый воитель, – быстро объяснил Абдулла, – и поспешил предупредить вас или помочь.
Он увидел, как смотрят на него глаза солдата – очень синие, но вовсе уже не простодушные. По правде говоря, даже на занзибском Базаре такие глаза сочли бы проницательными. Они изучали Абдуллу со всех возможных точек зрения. К счастью, то, что они увидели, их, кажется, удовлетворило.
– Что ж, спасибо, – сказал тогда солдат и повернулся обратно – пнуть в голову того молодого человека, из которого он вязал узлы. Тот тоже замер, и победа стала окончательной.
– Быть может, – предположил Абдулла, – стоит сообщить об этом Страже?
– Чего ради? – отозвался солдат. Он нагнулся и, к легкому удивлению Абдуллы, быстро и умело исследовал карманы молодого человека, которого только что пнул в голову. Итогом исследования стала внушительная горсть медяков, которые солдат с удовлетворенным видом сгрузил в собственный карман. – Нож-то дрянцо, – заметил он, ломая клинок. – Раз уж вы здесь, обыщите-ка того, которого стукнули, а я пока займусь теми двумя. Вид у вашего такой, что из него можно на целую серебряную монету натрясти.
– Вы хотите сказать, – с сомнением спросил Абдулла, – что обычаи этой страны позволяют грабить грабителей?
– Никогда не слыхал о таком обычае, – спокойно ответил солдат, – но именно это я и собирался сделать. А то зачем же, вы думаете, я так старательно сверкал золотишком в той харчевне? Всегда найдется пара-тройка гаденышей, которые считают, что старого дурня-солдата можно и тряхнуть. И почти у всех при себе есть денежки.
Он перешел дорогу и стал обыскивать того молодого человека, который свалился с дерева. Помедлив, Абдулла нагнулся и приступил к своим неприятным обязанностям – стал обшаривать карманы того, которого уложил бутылкой. Свое мнение о солдате он снова пересмотрел. Как бы то ни было, человека, способного уверенно отразить нападение четырех громил разом, стоит числить в друзьях, а не во врагах. А в карманах бесчувственного юноши действительно нашлись целых три серебряные монеты. Нож у него тоже был. Абдулла попытался сломать клинок, как это сделал солдат с другим ножом.
– Да нет, – поморщился солдат. – Это хороший нож. На него можно положиться.
– Опыта у меня, по правде говоря, нет вовсе, – сказал Абдулла. – Я человек мирный.
– Тогда в Ингарии вы далеко не уйдете, – заметил солдат. – Держите нож при себе и хоть мясо им нарезайте, если вам так больше нравится. У меня в ранце шесть ножей получше этого – все у разных негодяев отобрал. Да и серебро тоже оставьте себе, хотя, судя по тому, что вам было совершенно неинтересно, когда я похвалялся золотишком, с деньгами у вас все в порядке, так?
Человек этот поистине проницателен и наблюдателен, подумал Абдулла, засовывая серебро в карман.
– Я не настолько обеспечен, чтобы пренебрегать доходами, – благоразумно сказал он. Затем, чувствуя, что начинает входить в курс дела, он расшнуровал башмаки молодого человека, забрал шнурки и покрепче привязал ими к поясу бутылку с джинном. В это время молодой человек пошевелился и застонал.
– Очухивается, – обернулся солдат. – Пора нам идти. Когда они соберутся с мыслями, то переврут все так, словно это мы на них напали. А поскольку это их деревня, а мы с вами оба чужестранцы, поверят им, а не нам. Я собираюсь срезать напрямик через холмы. Послушайте моего совета, делайте как я.
– О учтивейший из бойцов, я почту за честь, если мне будет позволено сопровождать вас, – отвечал Абдулла.
– Да пожалуйста, – пожал плечами солдат. – И то развлечение – заполучить попутчика, которому не надо врать. – Он поднял с земли ранец и шляпу – судя по всему, у него достало времени на то, чтобы перед схваткой аккуратно сложить имущество под деревом, – и двинулся в лес.
Некоторое время они упорно пробирались между деревьями. При взгляде на солдата Абдулла казался сам себе удручающе хилым. Солдат шагал легко и быстро, словно шел под горку. Абдулла хромал следом. Левая пятка у него была стерта в кровь.
Наконец солдат остановился на проплешине и подождал его.
– Вам что, трет этот фасонистый башмак? – спросил он. – Присядьте на камень, разуйтесь. – При этих словах он расстегнул ранец. – У меня тут презабавная аптечка, – похвастался он. – Наверное, на поле битвы нашли. Ко мне-то она еще в Дальнии попала.
Абдулла сел и стащил с ноги туфлю. Облегчение, которое он при этом испытал, испарилось, стоило ему посмотреть на пятку. Она действительно была стерта в кровь. Солдат что-то пробормотал и наложил на нее какую-то белую тряпочку, которая тут же сама и прилипла – ее даже прибинтовывать не пришлось. Абдулла охнул. И тут от тряпочки стала распространяться блаженная прохлада.
