Льюис Кэрролл - Алиса в Зазеркалье
– Теперь все в порядке, – сказала Черная Королева, – продолжим. Иностранные языки знаешь? Как будет по-французски «ФИГЛИ-МИГЛИ»?
– Такого слова во французском нет, – уверенно заявила Алиса.
– А кто сказал, что есть? – возразила Черная Королева. – Переведи – вот и будет.
Алиса решила, что теперь-то она выкрутится.
– Если вы мне объясните, что это значит, – сказала она, – я переведу.
И она торжествующе посмотрела на Королев. Но Черная Королева холодно глянула на нее сверху вниз.
– Королевы не затевают торговли по пустякам, – бросила она.
«Лучше бы они не затевали споров по пустякам», – подумала Алиса.
– Не будем спорить, – примирительно сказала Белая Королева. – Скажи мне: отчего бывает молния?
– От грома! – выпалила Алиса. – Ой, нет, нет… – поспешила она поправиться, – наоборот…
– Поздно! Обратного хода нет! – сказала Черная Королева.
– А я сейчас вспомнила, – прошептала Белая Королева, взволнованно прижимая руки к груди, – какая гроза была у нас в последнюю пятницу. Я имею в виду одну из последних пятниц на этой неделе.
Алиса поразилась.
– У нас дома, – сказала она, – не бывает по нескольку пятниц на одной неделе.
– Какая нищета! – воскликнула Черная Королева. – У нас случаются такие недели, где что ни день, то пятница. По семь пятниц на неделе. А зимой и ночи, бывает, идут одна за другой. Сдвигаем семь ночей и греемся.
– Разве семь зимних ночей теплей, чем одна? – засомневалась Алиса.
– Само собой разумеется, – сказала Черная Королева. – Ровно в семь раз.
– Мне казалось, что, наоборот, в семь раз холоднее, – заметила Алиса.
– Естественно! – воскликнула Черная Королева. – Если они в семь раз теплее, то и холоднее тоже в семь раз. Это так же верно, как то, что я в семь раз знатнее, умнее, стройнее тебя.
Алиса покорно вздохнула и промолчала.
«Какие-то загадки-прятки: ищи не ищи, ответа не найдешь», – подумала она.
Белая Королева, будто подслушав ее мысли, тихо промолвила:
– Желток-Белток тоже загадочное существо. В прошлую пятницу он зачем-то пытался открыть нашу дверь консервным ножом.
– Что ему было надо? – спросила Черная Королева.
– Он утверждал, что хочет взглянуть на гиппопотама, – объяснила Белая Королева. – Увы, гиппопотам тут не бывает.
– А где же он бывает? – заинтересовалась Алиса.
– Там, конечно, – пожала плечами Белая Королева. – Бывал бы он тут, его называли бы ГИППОПОТУТ.
– Я, кажется, догадалась, зачем приходил Желток-Белток, – вспомнила Алиса. – Ему нужны были рыбки, которые…
– Но такая! Такая была гроза! – перебила ее Белая Королева. – Вообразить невозможно!
– У нее вообще нет никакого воображения, – буркнула Черная Королева.
– Крышу сорвало, – не успокаивалась Белая Королева, – и гром рухнул прямо в комнату. Он передавил половину мебели. Я так испугалась, что забыла свое Королевское имя.
«А я бы и не пыталась его вспомнить, – подумала Алиса, – в таких переделках даже Королевское имя плохой помощник».
Но вслух она этого не сказала, чтобы не обижать бедную Белую Королеву.
– Будьте, Ваше Величество, снисходительны, – обратилась к Алисе Черная Королева, поглаживая Белую Королеву по голове. – Наша беленькая бедняжка все понимает, но ни о чем понятия не имеет.
Белая Королева подняла на Алису кроткие глаза. И так захотелось Алисе чем-то утешить бедненькую Беленькую Королеву, но ничего подходящего она вспомнить в этот момент не смогла.
– Знать она ничего не знает, – продолжала Черная Королева, – но зато нрава самого тихого. Мила, как кошечка. Погладь ее по головке, ей это будет приятно. – На такую вольность Алиса все же не решилась, а Черная Королева не унималась: – Для полного счастья ей нужно немного ласки и новая прическа.
А Белая Королева склонила голову Алисе на плечо и томно протянула:
– Ах, я такая сонная!
– Она утомилась, бедняжка! – воскликнула Черная Королева. – Скорей, скорей расчеши ей волосы, одолжи свой ночной чепчик и спой колыбельную!
– Я не ношу ночных чепчиков и не знаю ни одной колыбельной, – растерялась Алиса.
– Всегда все заботы на мне, – недовольно проворчала Черная Королева и запела:
Баю-баю-баиньки Королеве маленькой,
Чтобы время прибежало поскорей
к началу бала.
Баю-баю-баиньки, Королева, спаиньки,
Завтра встанешь поутру, погуляешь на пиру.
– Заучила слова? – спросила она и положила голову Алисе на другое плечо. – Теперь и меня убаюкай. Совсем глаза слипаются.
В следующее мгновение обе Королевы крепко спали, посапывая и похрапывая во сне.
– А что делать мне? – растерянно прошептала Алиса, поглядывая на храпящих Королев.
Их тяжелые, как булыжники, головы скатились Алисе на колени и давили всей своей тяжестью.
«Ну и занятие, – рассуждала Алиса, – укачивать сразу двух Королев. Где, в какой нормальной стране бывает сразу две Королевы?»
– Эй, вы! Каменные головы! Проснитесь же наконец! – отчаянно воскликнула Алиса.
В ответ раздался лишь мерный Королевский храп. Этот храп постепенно становился все мелодичнее, тоньше, в нем уже слышались музыкальные нотки. Да это какая-то песенка! Алиса попыталась угадать мелодию. Она увлеклась и не заметила, что две тяжелых головы исчезли. Королев как не бывало, и сама Алиса стоит перед высокой полукруглой дверью. На каменной арке огромными буквами выведено: «КОРОЛЕВА АЛИСА». На одной створке двери висел медный колокольчик с надписью «ДЛЯ ГОСТЕЙ». На другой такой же колокольчик – «ДЛЯ СЛУГ».
«Дослушаю песенку и позвоню, – подумала Алиса. – Но за какой колокольчик дернуть? Я не гость и не служанка. Здесь должен быть отдельный звонок ДЛЯ КОРОЛЕВЫ».
Вдруг дверь приоткрылась, из нее высунулся длинный костяной клюв и пропищал:
– Вход закрыт до позапрошлой недели!
И дверь с грохотом захлопнулась.
Алиса стучала и звонила не переставая. Но дверь не шелохнулась.
Вдруг из-за двери вышел, покачиваясь и подпрыгивая, толстый старый Лягушатище в желтой куртке и громадных болотных сапогах.
– Кого надо? – хрипло квакнул он.
Алиса в гневе обернулась.
– Кто здесь приставлен к двери? – сердито спросила она.
– К какой такой двери? – буркнул Лягушатище.
Возмущенная его тоном, Алиса чуть не затопала ногами.
– Вот! К этой! Ко-неч-но! – раздельно произнесла она.
Лягушатище целую минуту тупо разглядывал дверь круглыми выпученными глазами, потом покорябал ее коготком, будто пытаясь отшелушить краску, и молча уставился на Алису.
– Кто приставлен, кто приставлен, – проворчал он, – ты и приставлена, раз стоишь рядом.
Он так хрипел, что Алиса не могла разобрать ни единого словечка.
– Ничего не понимаю, – сказала она.
– Не понима-аю, – хрипел Лягушатище, – с ней по-людски говорят, а она и понимать не хочет. Ты чего добиваешься?
– Я в эту дверь бью, стучу, а ничего добиться не могу, – пожаловалась Алиса.
– Ты достукаешься, – пообещал Лягушатище, – от этой двери битьем ничего не добьешься. – Вдруг он разбежался и ткнул своим сапожищем в створку двери. – Видишь? – сказал он. – Хоть сапогом ее двинь, она и с места не сдвинется.
В это мгновение дверь сама собой распахнулась настежь и пронзительный голосок затянул:
Королева справа, Королева слева.
Посреди Алиса, наша Королева,
Важно восседает на златом крыльце,
Радостно сияет улыбка на лице!
И сотни глоток подхватили припев:
Король, королевич, сапожник, портной,
За стол зазеркальный садитесь со мной.
Съедим мандолинку и сладкий халат,
Алисе тринадевять тридцать ВИВАТ!
Громкий нестройный хор завопил: «ВИВА-АТ! УРА-А!»
Алиса в это время лихорадочно подсчитывала:
– Три на девять и тридцать… Интересно, кто-нибудь там считает все эти ВИВАТЫ и УРЫ?
А пронзительный голосок выдержал небольшую паузу и завел с новой силой:
Королева слева, Королева справа.
Юной Королеве и почет, и слава!
Как она прекрасна на златом крыльце,
Как сияет ясно улыбка на лице!
И снова вступил хор:
За стол зазеркальный садитесь рядком,
Карманную кашу запьем молотком,
Съедим кискимо, пожуем кошколад.
Алисе тринадесять триста ВИВАТ!
– Три на десять и триста, – окончательно запуталась Алиса. – Нет, этого мне никогда не осилить. Лучше поскорей войти.
Она вошла. И мгновенно воцарилась мертвая тишина.
Алиса шла по длинному залу, искоса поглядывая на бесконечный стол, за которым уместилось чуть ли не полсотни гостей. Кого тут только не было! Зверьки, птички, какие-то непонятные существа и даже живые цветы.
