Ренсом Риггз - Истории странных (неофициальный перевод, с иллюстрациями)
Он чувствовал себя самим собой.
ГОЛУБИ СВЯТОГО ПАВЛА
ГОЛУБИ СВЯТОГО ПАВЛА
От редактора:
История о голубях и их соборе — одна из самых старых в фольклоре странных людей и на протяжении многих веков она принимала совершенно различные формы. В то время как большинство распространенных версий представляет голубей как строителей, я нахожу их роль как разрушителей в данном изложении этой истории гораздо более интересной.
— МН
Давным-давно в странные времена, задолго до того, как в Лондоне появились башни, колокольни или вообще какие-либо высокие здания, все голуби жили высоко на деревьях, подальше от суеты и склок человеческого общества. Им было безразлично, как люди пахнут, или какие странные звуки издают своими ртами, и вообще весь тот беспорядок, что они устраивали, но они весьма ценили разные чудесные съедобные штуки, которые они роняли на улицах или выбрасывали в мусорные кучи. Поэтому голубям нравилось находиться неподалеку от людей, но не так, чтобы слишком близко. Двадцать-сорок футов над их головами было в самый раз.
Но затем Лондон начал расти, и не только вширь, но и ввысь, и люди начали строить наблюдательные башни и церкви с высокими шпилями, и разные другие штуки, которые вторгались в то, что голуби считали своими личными владениями. Так что голуби созвали совет, и тысячи и тысячи их собрались на пустынном острове посреди Темзы{21}, чтобы решить, что делать с людьми и их все продолжающими расти зданиями. Голуби были демократичными, они выступали с речами и выставили этот вопрос на голосование. Небольшой контингент проголосовал за то, чтобы примириться с людьми и разделить воздух. Еще меньшая группа высказалась за то, чтобы оставить Лондон и найти другое, не такое густонаселенное место. Но абсолютное большинство было за то, чтобы объявить войну.
Конечно голуби знали, что они не смогут выиграть войну против людей — да и не хотели этого делать. (Кто тогда будет выбрасывать для них объедки, если все люди умрут?) Но голуби были экспертами в искусстве диверсий, и с помощью продуманной комбинации разрушений и вандализма они начали многовековую борьбу за то, чтобы удержать людей на уровне земли, где им и место. Вначале это было просто, потому что люди строили все из дерева и соломы. Всего лишь пара тлеющих угольков, брошенных на соломенную кровлю, превращала раздражающе высокое здание в пепел. Но люди продолжали строить — их было чрезвычайно трудно разубедить — и голуби продолжали поджигать все строения выше двух этажей, едва только люди успевали их возводить.
Со временем люди стали умнее и начали строить свои башни и колокольни из камня, а потому сжечь их стало гораздо труднее. Тогда вместо этого голуби стали всячески мешать их строительству. Они клевали строителей в головы, сбивали вниз леса и испражнялись на архитектурные планы. Это немного замедляло работу людей, но не останавливало ее, и через несколько лет вырос величественный собор, который был выше, чем все деревья в Лондоне. Голуби посчитали его оскорблением взора и посягательством на их господство в небе. От этого они стали ужасно сварливыми.
К счастью вскоре на город совершили набег викинги и сровняли собор с землей — как и большую часть Лондона. Голуби просто влюбились в викингов, которым дела не было до высоких зданий и которые повсюду оставляли много вкусного мусора. Но через несколько лет викинги ушли, и строители высоких башен снова принялись за работу. Они выбрали высокий холм с видом на реку и построили там огромный собор, рядом с которым все казалось карликовым. Они назвали его Собор Святого Павла. Раз за разом голуби пытались сжечь его, но люди поставили на защиту собора небольшую бригаду пожарных, и все усилия голубей шли прахом.
Разозленные своей неудачей, голуби начали устраивать пожары по соседству, с подветренной от собора стороны, по ночам, когда дул особенно сильный ветер, в надежде, что огонь распространится. Ранним утром второго сентября 1666 года их попытки увенчались катастрофическим успехом. В тот день голубь по имени Несмит поджег пекарню в полумиле от собора Святого Павла. Как только пекарня занялась, свирепый ветер погнал огонь в сторону собора. Он сгорел полностью, все его нефы и все звонницы, все-все, а через четыре полных разрушений дня эта же участь постигла и восемьдесят семь других церквей, а также более тысячи домов. Город превратился в дымящиеся руины{22}.
Голуби и не предполагали, что разрушения будут настолько масштабными, и они чувствовали себя от этого поистине ужасно. В эмоциональном плане это совершенно отличалось от набегов викингов. Хотя разрушения были похожими, на этот раз это была полностью их вина. Они созвали собрание и принялись совещаться о том, не покинуть ли им Лондон вообще. Возможно, спорили некоторые, они больше не заслуживают жить в этом городе. Голоса разделились, и они решили слететься на следующий день и обсудить этот вопрос снова. Но в ту же ночь начались ответные нападения. Часть людей как будто догадались, что в пожаре виноваты именно голуби, и решили выгнать их из города. Они пропитывали хлебные крошки мышьяком и пытались отравить голубей. Они срубали облюбованные голубями для гнездования деревья и уничтожали их гнезда. Они гоняли голубей метлами и палками и стреляли в них из мушкетов. После такого ни один голубь не пожелал покинуть город, так как все они были очень гордыми. Вместо этого они проголосовали за продолжение борьбы.
Голуби клевались и гадили, и разносили болезни, и делали все, что только было в их силах, чтобы сделать людей несчастными. В свою очередь люди ожесточили свою борьбу с птицами. По правде говоря, голуби не могли сделать чего-то большего, чем просто досаждать людям, но когда те начали восстанавливать собор — самый символ их высокомерности — голуби развернули полномасштабную войну. Тысячи и тысячи их слетелись на строительную площадку, рискуя своими крыльями и жизнями, чтобы прогнать рабочих. День за днем между людьми и птицами велись решительные сражения, и не важно, сколько голубей или людей погибало, на их место как будто всегда приходило еще больше. Они зашли в тупик. Строительство застопорилось. Казалось, что никогда уже на месте прежнего собора Святого Павла не будет возведен новый собор, и что голубей Лондона будут преследовать и убивать вечно.
Прошел год. Голуби продолжали сражаться, а их число — сокращаться, и хотя люди упорно восстанавливали остальную часть Лондона, они, похоже, отказались от планов насчет собора. Тем не менее, расправы продолжались, поскольку ненависть между людьми и голубями въелась очень глубоко.
Однажды, когда на острове у голубей было собрание, к берегу причалила лодка, в которой приплыл один единственный человек. Голуби встревожились и уже собирались наброситься на него всей стаей, но тут он вскинул руки и крикнул: «Я пришел с миром!» Чуть позже они узнали, что он был не такой как другие люди — сбивчиво, ломано, он мог говорить на родном языке голубей, состоящем из щебета и воркования. Он много знает о птицах, сказал он им, причем о странных птицах, так как его мать была одной из таких. Более того, он сочувствует их делу и хочет заключить мир.
Голуби пришли в изумление. Они проголосовали и решили не выклевывать этому человеку глаза... по крайней мере, не сейчас. Они принялись задавать ему вопросы. Человека звали Рен, что означало «королёк»{23}, и он был архитектором. Его друзья-люди поручили ему еще раз попытаться восстановить собор на холме.
— Ты зря тратишь время, — сказал ему Несмит — поджигатель и лидер голубей. — Слишком многие из нас погибли, чтобы не дать этому случиться.
— Конечно, без мира ничего не построить, — ответил на это Рен, — а никакого мира не достичь без взаимопонимания. Я пришел искать новое взаимопонимание между вашим и моим народами. Во-первых, мы признаем, что воздух — это ваши владения, и мы не будем в нем ничего строить без вашего разрешения.
— А с чего бы нам давать вам разрешение?
— Потому что новое здание будет отличаться от тех, что были раньше. Оно не будет предназначено исключительно для использования людьми. Оно будет также и вашим.
Несмит рассмеялся:
— А какая нам нужда в здании?
— Как же, Несмит, — сказал другой голубь, — если бы у нас было здание, мы смогли бы укрыться от холода и дождя, когда случится непогода. Мы могли бы вить там гнезда и откладывать яйца, и оставаться в тепле.
— Не тогда, когда повсюду будут люди, которые станут тревожить нас! — ответил Несмит. — Нам нужно наше собственное пространство.
— Что, если я пообещаю вам такое? — сказал Рен. — Я сделаю собор таким большим, что люди вообще не будут заинтересованы в использовании верхней его половины.
